Дефектная игрушка (СИ) - "Veronika19". Страница 9
Лидер ловит взглядом несколько таких инициированных в клубе; они заказывают себе столько водки, сколько не сможет переработать их желудок за месяц. Эрик улыбается им, ребята принимают его улыбку за чистую монету и улыбаются в ответ.
Лиза тоже улыбается, но не ему…
Алестеру Ройду.
«Он трахает её в рот, и багровая помада оставляет неровные дорожки на члене».
— Блядь, — посадка стакана Лидера на барную стойку оказывается жёсткой; стакан почти разбивается. Почти.
«Она собирается в «Клайд»: вплетает в косы сиреневые атласные ленты, подтягивает на бёдрах колготки, натирает пальцами до напряжения соски, чтобы стояли не хуже мужских пенисов, и обводит губы бархатом помады».
Какого-спрашивается-хера-он-приходит-живёт?
Глаза бесстрашного обозначают цель, которую немедленно нужно устранить; будь то ножом для чистки лайма, пистолетом или собственными руками — цель должна быть уничтожена в один подход, иначе другого шанса не представится.
«Она проститутка в миниатюре. Эта та же проститутка, только четырнадцати лет. Смысл, в общем-то, для посторонних, не участвующих в беде, не меняется, а для него меняется.
Он следит за ней, вместо того, чтобы заниматься своими делами; он охотится за ней, постельной и развратной, вместо того, чтобы теребить клитор Миранде.
Она пропадает, он теряет её в лучах «Клайда»».
Эрик двигается с места, и, кажется, пол пылает адом под подошвами его ботинок.
Алестер не замечает, что клуб погружается в огненные вихри пожара, который несёт с собой Лидер; не замечает запаха гари своего тела, что будет подожжено через…
— Помнишь меня? — бесстрашный намеренно задевает плечом мужчину.
Лицо Алестера усыхает в один момент.
«Он ищет её по всем комнатам, разбросанным коробками в “Клайде», и не находит. Она превращается в бестелесного призрака, он всегда этого боялся.
— Девочка твоя в «2Б», — информирует кто-то из неравнодушных.
До «2Б» ещё столько комнат, а он уже сходит с ума. Он борется с желание убить её и себя.
«У вас какая-то слишком крепкая связь», — вспоминает, что им говорили ещё в отгоревшем детстве.
В «2Б» кварцевый свет расстилается ковром, и она на коленях; на своих острых коленях, на них же останутся красные разводы».
Эрику похую на помнит — не помнит, он просто ударяет кулаком Алестера под подбородок. Тот принимает удар, как «отречённый» хлипкий мальчишка — заваливается на пол будто замертво. Лидер особенно силён в формальных, неформальных драках, и всегда уповает на силу своего сокрушительного удара.
— Столько лет прошло…
— Сколько бы не прошло…
— Все же знали, кем она была.
— Кем?
Лидер захлёбывается в крике. Лиза, стоящая на расстояние вытянутой руки, по инерции отшатывается от разъярённого чёрта; под раздачу попасть хочется, разве что такому же чёрту, как Эрик.
— Шлюхой, — по губам произносит Алестер.
«Она плачет, и скатанные комочки туши прилипают к её щекам мелкими, отвратными мошками, а Алестер не внимает плачу его девочки.
Он трахает её в рот, и багровая помада оставляет неровные дорожки на члене».
Хруст ломающейся, но ещё не вырванной с корнем, челюсти закладывает уши. Эрик месит лицо мужчины до тех пор, пока кто-то сзади не заточает его в свои железные объятия. Это Тим. Но гнев внутри Лидера раскатывается громом по вскрытым нервам, и его локоть всаживается в ребро Тима.
— Твоя сестра была шлюхой, — кровь варится бульоном в глотке Алестера, но он всё же проталкивает слова; не без труда. — А теперь ты пытаешься сделать своими шлюхами других. Мэри, Нора, Паула. Твоя новая фаворитка она, да? — указывает на Лизу.
Элиза ёжится.
А Эрик с последнего удара ограничивает поставку воздуха в лёгкие Алестеру.
— Это из-за тебя всё!
«Он гладит её навсегда застывшие залитым мрамором плечи. Она такая красивая и такая мёртвая, как статуи девы Марии на кладбищах.
Она коченеет у него в руках, и он спрашивает: «С чего ты такая шлюха, девочка моя?»».
========== Часть VIII. «Шлюхам здесь не место». ==========
Все в клубе замирают серыми размазанными тенями, а музыка больше не сотрясает кости. Кто-то напуган, а кто-то просто пьян, но, тем не менее, все ждут хоть каких-то действий со стороны… Лизы. Смотрят на неё по-волчьи, мол — «ты ведь с ним трахаешься, ты и успокой»; и, наверное, где-то среди слогов и звуков теряется необоснованное «шлюха».
Лиза напугана, но не так пьяна, чтобы провожать до комнаты рассвирепевшего Эрика, у которого капитально срывает крышу на почве брато-сестринских отношений; лежать на полу в позе вырубленного Алестера ей хочется меньше всего, она уже отлежала свои сорок процентов под Эриком.
Лидер стоит неподвижно и разносит страх, как холеру, по всему периметру «Вертепа». Страх пролезает в узкое горло бутылки водки и нагревает стекло изнутри так, что оно готово лопнуть в руках у новобранца. В глазах всех присутствующих Эрик — каменная глыба, самовольно отделившаяся от горы, в глазах Лизы — груда металла, расплавляющаяся от злобы и бессилия. Лиза замечает, как стёсываются его жевательные зубы, и челюсть ходит ходуном совсем по-Алестеровски, словно гайки ослаблены.
Он какое-то время ещё стоит над охлаждённым обмороком Алестером, а потом разворачивается и уходит, намеренно гордо расправив плечи. Когда грузный блик тела бесстрашного скрывается в тёмном коридоре, Лизе экстрасенсорно мерещится, что его зубы превращаются в разваренную рисовую кашу.
Всё возвращается на свои круги.
Музыкальная дробь снова высверливает индастриал в разбитых коленях и обнажённых ключицах. А бармен говорит ей, что она вовсе не шлюха, Лиза верит ему на слово и просит подлить в коктейль чуть больше рома, чем оговорено в рецепте. Она не строит глазки бармену за бесплатный алкоголь, потому что всё и так состроено, построено. Да и запасной девственности для него у неё тоже нет.
***
Лиза находится в «Вертепе» до тех пор, пока стаканы не съедают её помаду подчистую. Она откалывается от своей лицемерной компании в виде Брианы и мальчика с режущим пенопластом по стеклу голосом, в которой никто не судья, не шлюха — они пьют на равных и говорят на равных, не затрагивая недавний инцидент. Никто не желает вытягивать из себя правду, искренние перевелись с этого вечера; никто не желает сообщать, что Алестер наполовину жив, а Эрик наполовину мёртв. Лиза тоже не вступает в молчаливые дебаты, она просто уходит искать Эрика, когда кто-то без спроса допивает её ром.
Мур выбирается из «канализационной» сети Ямы, и воздух в груди очищается от вредных испарений. Ей значительно легче дышится вдалеке от клубной клоаки, лёгкие правильно распределяют очищенный от токсинов кислород, и желудок не хочет изрыгнуть алкогольные излишки на порог комнаты Эрика.
Эрик не спит, он смотрит на изрешечённый пулями потолок и хочет послать нахер нежданную гостью, только вот рот засыпан зубной болью. Лиза делает шаг вглубь комнаты, не встретив свирепого сопротивления хозяина лофта; Лиза морально готова дать ему успокаивающе трахнуть себя в разных позах. Это не раствор ромашки, но, говорят, тоже помогает.
— Если тебе станет лучше, то можешь заняться со мной сексом, — прямолинейно и со знанием того, что слово «секс» уместнее слов «выебать», «трахать». — Я не знаю всех деталей твоих отношений с сестрой, но ты расстроен…
— Ты жаждешь экскурсий? — Эрик подрывается с кровати, в его ногах трещит рвущаяся простыня. Как-то некстати.
— Ты расстроен… — повторяет с бараньим упрямством.
— Жаждешь пройтись по лабораториям фракции Эрудиции? — Лидер цепляет Мур за гладкое мулине волос и тянет его к сгибу коленей. — Там много чего интересного можно найти в закромах, — Лиза сгибается ивовым прутиком, и натянутые вены на шее готовы вылезти на поверхность корнями вырванных ураганом деревьев. — И я нашёл, — он соскабливает с горла кожу проржавелой бритвой и укладывает её кусочками бекона в пиалу с формалином.
***
Лиза вскрикивает и отлипает от барной стойки. От волос пахнет лимоном из текилы, рассыпанной солью и сном. В клубе топчутся поредевшим полком зомби самые стойкие бесстрашные; они еле-еле реагируют мякишем тела на тонкие музыкальные ритмы, отдалённо напоминающие соул.