Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 176

   Новый руководитель геологического отдела даже не знал, что и ответить на эти претензии. До этого дня он считал, что его работа заключается в обеспечении безопасности всех тех, кто занят добычей руды, нефти и прочих природных богатств, от посягательств нежданно встретившихся им под землей гипогеянцев. Но он и подумать не мог, что гипогеянцы сами не прочь, чтоб их защитили от бурильщиков. Слова, что во всем виноваты саудиты, катарцы, иранцы и прочие, Людека также не убедили.

   А потом очередь дошла и до самого щепетильного вопроса - ядерных испытаний. Жаловались на всех - на СССР, США, Китай, Францию - всех кто на своих полигонах устраивал подземные ядерные испытания. Но как ни странно, радиация гипогеянцев не беспокоила, видимо их бессмертные тела с абсолютной регенерацией её последствия не ощущали вовсе. Недовольство подземников сводилось к одному и тому же - к обвалу тоннелей Гипогеи, которые существовали испокон веков и исправно служили подземному народу транспортной артерией. Заверение, что уже шестнадцать лет как запрещено испытание ядерного оружия под водой и в воздухе, а единственной средой остается только земля, гипогеянцев несколько не смягчило.

   Как не удивительно, но тема метро гипогеянцев не волновала, видимо в XX веке по всему миру его стали строить принципиально иначе, чем в XIX веке в Лондоне.

   - Старые дороги рушатся, а новые не возникают сами по себе, - говорил Людек. - Если вы негодуете, что мы пьем кровь, так как привыкли, то примите и наши слова негодования. Веками и тысячелетиями Гипогея жила своей жизнью и не пыталась изменить жизнь смертных. Так почему же вы посчитали, что вправе менять наш уклад? Это ли месть за ваших усопших во имя нашего блага?

   - Нет, что вы, это совсем другое, - заверял его Джордж Сессил. - Просто поймите, жизнь на поверхности теперь не та, что была ещё век назад, всё очень сильно изменилось. Мы называем это техническим прогрессом. Поверьте, его нельзя просто так остановить, запретить искать нефть, наложить мораторий на ядерные испытания под землей и перестать строить гидроэлектростанции. Это отбросит мир в своем развитии на сто лет назад.

   После соответствующего перевода от Алана Харриса Людек спросил:

   - Что есть плохого в том, что люди будут жить, как и их предки жили сто лет назад?

   - Многие уже просто не смогут.

   - Почему?

   Объяснить это было сложно и практически невозможно. Как растолковать вечноживущему кровопийце, веками живущему под землей, честно признавшемуся, что от цивилизации в их мире осталась только одежда, что смертные люди привыкли к удобствам технического прогресса, а регрессу пылко воспротивятся?

   - Всякий человек способен привыкнуть ко многому, - заметил Гонтран, - и к иссушающей жаре и к сковывающему холоду. Иные, проведя во дворцах многие годы и попав в грязную хибару, привыкали жить и там. Для смертных нет ничего невозможного, потому как для них нет предела терпению и выносливости.

   Спорить тут было бесполезно, благо Людек снова взял слово:

   - Я поведал вам о наших невзгодах не потому что хотел получить сочувствие, а для того чтобы призвать смертных к совести. Пока наша страна будет разрушаться, мы будем считать, что смертные ведут с нами войну.

   - Людек, мне безмерно жаль, что так происходит, - произнёс полковник. - Мы, все здесь присутствующие, прекрасно понимаем, что Гипогея это единой целое, и что опоясывает она весь мир. Но и вы должны понять, что над вами находится две сотни обособленных государств не всегда друг другу дружественные.

   - Всегда меж народами были войны, но они воевали меж собой, а не с нами.

   Далее опять посыпались упреки теперь уже за Вторую мировую войну, когда взрывами снарядов всех стран-участниц порушило немало гипогеянских подземных дорог.

   - Людек, как мудрый вождь ты должен понять, что мы, Фортвудс, не представляем даже власть своей страны, а уж влиять на поступки других правителей и вовсе не можем.

   - Ты - нет. Но мы слышали, что есть совет всех стран мира, где послы обмениваются жалобами и все вместе сообща разрешают конфликты и заканчивают войны. Этот совет должен узнать о наших скорбях и обязать страны смертных не чинить козни Гипогее.

   - Но у Фортвудса нет представительства в ООН, - пораженно выдохнул глава агитотдела Флетчер.

   - Постой, - сказал ему полковник и снова обратился к Людеку. - Организация Объединенных Наций действительно существует. Но она не может заставить страны прекратить буровые работы и прочее, что вас так возмущает. Даже если Фортвудс сможет добиться от властей нашей страны поднять в ООН вопрос о сохранности природных территорий, представители остальных стран суть проблемы не поймут и отметут её как несущественную. Поймите, смертные в своем подавляющем большинстве ничего не знают ни об альварах, ни о Гипогее. Потому они и не задумываются, что взрывая бомбу на поверхности земли, они разрушают вашу страну. Они вообще не знают, что она существует там внизу.

   Трое альваров о чём-то тихо зашептались на непонятном языке, видимо устаревшем диалекте французского. После краткого совещания Людек произнёс:

   -Тогда мы отправим в этот совет своего посла и заключим союз со странами смертных, чтобы и с мнением Гипогеи начали считаться.

   - Но это же... - теряя дар речи, попытался ответить Джордж Сессил, - это же невозможно. Вы же не можете так просто заявить смертным о своем существовании. Зачем-то же вы веками скрываете его?

   - Это так, - согласился Людек. - но теперь, когда Гипогея рушится, и жизнь под землей осложнена невиданными ранее силами, мы вынуждены просить защиты у смертных. Но если в наших невзгодах виноваты смертные, мы хотим просить их одуматься, если они делают это от незнания. Но если мы усмотрим в их помыслах злой умысел, то посчитаем это объявлением войны.

   - Давайте не будем горячиться, - попытался призвать его Сессил. - Это ведь будет катастрофой в умах смертных людей. Они не привыкли думать, что рядом с ними живут качественно иные люди, тем более те, кто пьет только их кровь. Начнутся волнения и паника. Тем более ваш поступок отразится и на альварах поверхности. Вы не можете принять своё решение без их совета.

   - Пусть один из них и скажет, что думает о том, чтобы перестать притворяться смертным в их мире и показать, кто он есть на самом деле.

   Людек выразительно посмотрел на полковника. Тот ответил ему таким же внимательным взглядом:

   - Я думаю, Людек, что ты не совсем с нами честен. Разрушения Гипогеи не могут быть настолько фатальными, как ты пытаешься нам это представить. Мир слишком огромен, чтобы все бурильные установки, ГЭС, и ядерные полигоны приходились точно на тоннели Гипогеи. Мне всегда казалось, что природные катаклизмы вроде землетрясений наносят ущерб вашим тоннелям намного больше. Потому что вулканы извергаются в сотнях мест испокон веков и каждый год, а области землетрясений распространяются на куда большие площади, чем локальная буровая установка, которая пробивает скважину от силы 3 метра в диаметре. Скажи, как веками гипогеянцы справлялись с обвалами тоннелей после землетрясений?

   - У Гипогеи нет тоннелей близ таких опасных мест, где текучий огонь может прийти в любой ход.

   - А вот данные Фортвудса говорят, что это совсем не так. В Новом Свете, как впрочем, и в старом, по ночам твоих соплеменников встречают по большей части в горах, и особенно вблизи вулканов, потухших, действующих, неважно. И знаешь почему? Я конечно не вулканолог, чтобы досконально знать механизм извержения раскаленной лавы, но благодаря достижению смертных пытливых умов от науки знаю, что после извержений под лавовыми полями из-за перепада температур частенько образуются протяженные тоннели. Наверное, по ним очень удобно ходить. Вот твои соплеменники и ходят вблизи от тех самых вулканов, что извергают текучий огонь и ничуть его не боятся.

   - Может кто-то и не боится. Но остальные знают, что несет за собой содрогание земли.