Стратегия обмана. Трилогия (СИ) - Ванина Антонина. Страница 232

   К слову, его ближайшим конкурентам в сфере ватиканских финансов, Опус Деи, обещали пожаловать персональную прелатуру, статус, которым ещё не обладала ни одна организация католической Церкви. И это значило, что вскоре Опус Деи, в отличие от прочих католических орденов, не будет подчиняться соответствующей конгрегации. О таком не мог мечтать даже Игнатий Лойола, когда создавал свой орден иезуитов 443 года назад.

   Отца Матео не могло не поражать такое признание и внимание к организации, которая на подобие пресловутой ложи П-2 не оглашает списки своих членов, их количество, их местонахождение, источники дохода, участие в работе различных компаний, с последующим влиянием и манипуляцией над ними. В связи с этим возникал тревожный вопрос: кто может поручиться, что рано или поздно секретность и неподотчётность Опус Деи не искусит и побудит его руководителей создать церковь внутри Церкви, если не саму контрцерковь? Масоны тоже думали, что все ложи подчиняются Великому Востоку, а вот Личо Джелли посчитал, что П-2 достойна большего. Так кто может дать гарантию, что рано или поздно Опус Деи не возглавит такой же Личо Джелли?

   Пока отец Матео терзался подобными вопросами, в конгрегации на фоне затишья появились другие темы для обсуждения. После кончины кардинала Оттавиани поговорить о наболевшем больше было не с кем и приходилось поддерживать разговоры со служащими конгрегации. Как-то Монсеньор Ройбер решил поделиться с отцом Матео новейшим ватиканским слухом:

   - Вообще-то это секрет, - доверительно произнёс он. - Но вы же знаете, что случается с ватиканскими секретами - кто-то что-то всё равно о них прознаёт. Помните, в мае папа летал в Португалию, в Фатиму, чтобы в памятный день 13 мая присутствовать на месте явления Девы Марии трём пастушкам? Вы же слышали, как папа относится к этой дате. В прошлом году в этот самый день в него стреляли, но он выжил. Папа считает, что это Фатимская Дева Мария защитила его. И вот он поехал в Португалию, чтобы почтить её.

   - Вы говорите это так, как будто в Фатиме что-то случилось.

   - Да, - погрустнев, кивнул монсеньор Ройбер. - Но Дева Мария не явилась вновь. На папу напали.

   Мурсиа нахмурился. Он припомнил филиппинского художника, что в своё время кинулся на папу Павла VI , но его спас Марцинкус, после чего резко пошёл на повышение. Что-то подобное отец Матео предвкушал услышать и сейчас. Но всё оказалось куда интереснее.

   - Стыдно сказать, но на папу напал священник, испанский монах. Хуан Фернандес Крон. Вы, случайно, не знаете его?

   - Откуда? - напряженно произнёс Мурсиа

   Епископ смутился:

   - Я просто спросил, вы ведь тоже, монах, священник, из Испании. Вдруг вы слышали о нём.

   - Нет, не слышал. Так что он сделал?

   - У него при себе был германский штык. Вот с ним он и кинулся на папу.

   - Но ведь телохранители успели, разве нет?

   - Успели, но уже в гостинице выяснилось, что Крон всё же ранил папу, правда легко и неопасно. - Монсеньор вздохнул и с грустью добавил. - Печально, когда в папу стреляет фанатик-мусульманин, что-то неправильное творится в мире, раз такое происходит. Но ещё печальнее, когда ровно через год служитель католической Церкви тоже хочет убить его главу.

   Эти слова резанули слух отцу Матео. Он тут же вспомнил тот краткий миг, когда видел Али Агджу и даже перекинулся с ним парой слов. Вспомнил он и фотографию на своём столе, где был запечатлен этот момент. Тогда, год назад он, испанский священник цистерцианец, Матео Мурсиа, мог быть прилюдно объявлен истинным вдохновителем убийцы Агджи. В этом же году некий испанский монах-священник Крон лично кинулся на папу со штыком, и никто кроме немногих прелатов Ватикана не знает об этой истории, скрытой курией от верующих.

   Неприятные мысли стали лезть в голову Мурсиа - почему неудавшийся убийца был в том же сане что и он, почему он тоже из Испании? И почему именно в тот же день 13 мая покушение повторилось? Есть ли в этой истории некий коварный замысел или намёк? А может чей-то злокозненный план.

   - Значит, - в задумчивости произнёс отец Матео, - снова Фатима.

   - О чём это вы? - поинтересовался монсеньор Ройбер.

   - О явлении Девы Марии трём маленьким пастушкам и о трёх пророчествах, что она им оставила. - Внимательно посмотрев на монсеньора, он добавил. - Как помнится, третье пророчество так и не было опубликовано.

   Монсеньор Ройбер заметно смутился:

   - Да, кажется, кардинал Ратцингер не спешит с обнародованием.

   - Как и Павел VI и Иоанн XXIII до него.

   Касательно третьего пророчества Фатимы у отца Матео были свои подозрения. Как известно, только одна из трёх маленьких пастушек, которой 13 мая 1917 года явилась Дева Мария, дожила до зрелых лет и стала монахиней сестрой Лючией. В 1941 году она открыла миру два данных ей в 1917 году пророчества - одно о видении ада и второе о двух мировых войнах. Третье пророчество сестра Лючия записала только в 1944 году по настоянию епископа. На конверте, куда был вложен текст, она надписала "не вскрывать до 1960 года", а на вопросы, почему, отвечала, что на то воля Богоматери.

   Письмо с третьим пророчеством отправили в Ватикан, и в положенный срок папа Иоанн XXIII вскрыл конверт и прочёл последний секрет Фатимы. Но случилось немыслимое - он наотрез отказался публиковать текст пророчества, тем самым пойдя против воли Той, что явила человечеству эти слова. Пришедший ему на смену Павел VI так же о тексте предпочёл не вспоминать, а когда в 1967 году он был в Португалии, то побоялся встречаться с сестрой Лючией, видимо не хотел выслушать лишний раз напоминание о третьем пророчестве, так и не опубликованном в нарушении наказа Девы Марии.

   Папа Иоанн Павел I прожил в Ватикане чуть больше месяца, чтобы успеть заняться проблемой о скрытом от мирских глаз третьем секрете Фатимы. Зато Иоанн Павел II о Фатиме не забывал, ведь Агджа стрелял в него как раз в шестьдесят четвёртую годовщину явления Девы Марии, и отныне считал её своей спасительницей и заступницей. Но публиковать пророчество он тоже не желал.

   Отец Матео слышал, что Иоанн XXIII был напуган текстом пророчества, потому и отказал в публикации. Видимо, последующие папы были того же мнения. Что могла содержать третья тайна, отец Матео мог только догадываться.

   - Говорят, - прервал его мысли монсеньор Ройбер, - когда папа лежал в госпитале, он открыл тайну третьего пророчества своему секретарю.

   - Правда? - с недоверием переспросил отец Матео.

   - Говорят, - понизив голос, продолжал монсеньор, - что в пророчестве говорится о последних днях, гибели мира и Церкви. Не могу знать, правда ли это, но папа сказал своему секретарю, что ему открылся истинный смысл третьей тайны Фатимы именно в тот день, когда Агджа стрелял в него.

   - Любопытно, - только и произнес отец Матео.

   - Он сказал, что положить конец войнам и побороть атеизм и беззаконие может только обращение России.

   Отец Матео пораженно заморгал:

   - При чём тут Россия? СССР, вы хотите сказать? Зачем его обращать? Куда, в католицизм? Какими силами? Поддержкой "Солидарности"?

   Монсеньор Ройбер лишь развёл руками:

   - Это всё, что я слышал, - почти виновато произнёс он, - не могу ручаться, говорил ли папа нечто подобное или же нет.

   Отец Матео не мог быть уверен до конца, но по его разумению, Россия - это последнее, что могло волновать Деву Марию. Уж скорее Советы волнуют самого Иоанна Павла II, и он интерпретирует пророчество в удобном ему ключе.

   Отец Матео верил в другое - в 1960 году, когда должно было открыться третье пророчество, шла подготовка ко Второму Ватиканскому собору, что был задуман папой Иоанном XXIII двумя годами ранее. Если в третьем пророчестве действительно были слова о поругании Церкви, о том, как священников и архиепископов будут убивать за их твердость в вере, которую предадут кардиналы и сам папа... Если что-то подобное и было в третьем секрете Фатимы, увы, оно сбылось.