Приглашение - Деверо Джуд. Страница 27

Едва закрыв дверь, она сказала жестко:

— Я хочу с тобой поговорить.

— Что я опять натворил? — спросил он изумленно.

Она не собиралась легкомысленно отнестись к предмету разговора. Что, он не соображает, какого рода пересуды могут пойти?

— Можешь убираться с этой своей игрой с Терри в маленького мальчика, это не для меня.

Господи! Она только намеревалась отругать его за то, что он подверг опасности ее репутацию, скомпрометировав ее, когда вошел в комнату, спрашивая о своих туфлях. Но с губ сорвались совершенно другие слова.

— Как ты мог позволить Терри обращаться с собой, как с ребенком? — допытывалась она. Пару раз Вильям моргнул, глядя на нее.

— Так это тебе причинило боль? — И он, подняв газету, закрыл ею лицо. — Пожилые всегда относятся к более молодым, как к детям. Всегда. И они всегда так будут относиться, и неважно, сколько тебе лет.

Как ей показалось, Вильям таким образом положил конец дискуссии, но Джеки вдруг ужасно рассердилась.

— Пожилые! — зашипела она. — Что это значит? Терри моего возраста, она даже на три месяца меня моложе!

Совершенно невозмутимый, Вильям перевернул страницу газеты.

— Некоторые и в двадцать старики, а другие молоды и в шестьдесят.

— И что именно это доказывает?

Вильям не затруднил себя ответом, что рассердило ее еще больше. Продолжая читать эту проклятую газету, он закрывал ею свое лицо, так что она его не видела. Трудно, просто невозможно кому-нибудь найти серьезный аргумент для самой важной в жизни темы. С самого начала она была уверена, что Вильям ошибается, несерьезно принимая во внимание разницу в их возрасте. Он вел себя так, как будто это неважно.

— Что ты сделал с сыном Терри? — спросила она пытаясь другим путем заставить его реагировать.

— Изо всех сил старался научить его манерам: он кое-чему еще должен поучиться.

Джеки отчасти хотелось поблагодарить его за вмешательство, а отчасти она была немного раздосадована. Всякая женщина хочет быть прекрасной принцессой, за честь которой сражается красивый молодой мужчина, который затем непременно окажется принцем. Но в реальном мире Джеки не нравилось заключение, что она принадлежит Вильяму, и поэтому он имел право делать что-то самоуправное, вроде того, что он проделал с сыном Терри.

Принцесса или нет, но ответ Вильяма подействовал — паруса на лодке у нее спущены. Она чего-то добивалась от него, но не знала — чего именно.

— В городке есть человек, который хочет со мной встретиться, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало обыкновенно, но даже по тому, как она говорила, было заметно, что ей хочется вызвать у Вильяма ревность. Когда он не поднял глаз от газеты, она промурлыкала:

— Терри говорит, он ужасно милый… Эдвард Браун. Ты его знаешь? Терри сказала, что он замечательный человек. В годах, с жизненным опытом. Он прожил в браке долгие годы — уже объезжен, так сказать. Должен понимать женщин…

Она все стояла, ожидая хоть какой-нибудь реакции от него. Наконец он медленно свернул часть газеты, которую читал, так, чтобы эта часть была поверх других разделов, и начал читать другой раздел.

— Я думаю, что должна с ним встретиться, — сказал он из-за газеты.

— По… Что?

— Мистер Браун — это милый человек. Он очень нравится моей маме, да и отцу тоже.

— Ты хочешь, чтобы я встретилась с ним? — Даже она сама слышала у себя в голосе недоверие.

— Я думаю, ты должна пойти. — Он взглянул на нее из-за газеты. — В самом деле, Джеки, тебе нужно осмотреться. Ты не можешь от Чарли перейти ко мне. Тебе нужно посмотреть, какой здесь есть выбор.

Она не знала, было это сказано, чтобы ее рассердить или только сконфузить.

— К твоему сведению, я знакома с массой мужчин, кроме тебя и Чарли.

— Ммм, — заметил он. — «Иностранцев, парней-любителей…» — Любителей?.. это были слова не Вильяма. Звучало почти как цитата кого-то еще.

— Что с тобой происходит такое?

— Я не представляю, что ты имеешь в виду. Ты сказала, что Терри предложила тебе встретиться с Эдвардом Брауном. Я согласен, что ты должна пойти. Что я сказал не так? Я понял, что ты хочешь встретиться с мистером Брауном, или ты не об этом говорила?

Что она могла сказать? Что она просто хотела, чтобы он ревновал?

— Да, конечно, это хорошая мысль. Я… я скажу Терри.

Неожиданно зазвонил телефон. Джеки машинально взяла трубку. Звонила Терри, чтобы сказать ей, что она только что «случайно» встретила Эдварда Брауна на улице, они стали разговаривать и, видимо, Эдвард хочет пригласить Джеки сегодня вечером.

— У тебя все в порядке? — Терри задала этот вопрос так, как будто она спрашивала Джеки, рада ли она получить пару миллионов долларов.

Джеки отказалась говорить о том, что она делает.

— Хорошо, — отвечала она Терри. — Да, я встречусь с Эдвардом в «Коесеветри», самом лучшем ресторане Чендлера, в восемь вечера сегодня.

— Ах да, Джеки, — сказала Терри, — надень это свое бежевое шелковое платье. То, с золотыми пуговицами.

— А я думала надеть комбинезон, который надеваю для работы в самолете, — насмешливо протянула Джеки. Она сыта по горло теми, кто считает, что она не знает, как себя вести, как одеваться и как распоряжаться собственной жизнью. Тут же она почувствовала себя виноватой, что разговаривает с Терри так язвительно. — Я там буду и постараюсь выглядеть респектабельно.

— Ну хорошо, — сказала нерешительно Терри, сознавая, что снова она что-то сделала не так. Но в то же время она чувствовала — цель оправдывает средства, потому что была уверена, что Джеки и Эдвард отлично подойдут друг другу и влюбятся немедленно. И когда-нибудь Джеки еще будет ей благодарна за это знакомство.

Опустив трубку, Джеки взглянула на Вильяма, на его лицо, закрытое газетой.

— У меня встреча сегодня вечером, — сказала она, и ей казалось, что сердце у нее стучало прямо в горле. Очень глупо, но она вдруг представила Вильяма, отбрасывающего газету в сторону, обнимающего ее и говорящего ей, что она не должна идти на свидание с другим мужчиной.

Но ничего подобного не произошло. На самом деле Вильям сделал какое-то замечание, не имеющее значения, так что Джеки, опустив плечи, поплелась из комнаты. Ей не привелось увидеть, как Вильям смял в ком газетные страницы и как швырнул этот ком в камин с такой силой, что подвинул большое полено. Это полено вывернуло ближнее полено на пол, так что он чуть не сжег коврик при камине. Джеки не привелось увидеть, как пламя на прикаминном коврике, на полу, и на ковре, и на четырех журналах Вильям затаптывал с такой яростью, что менее прочный пол просто провалился бы. Через час или позже, когда она вернулась одетая, Вильям все еще спокойно читал газету, как будто уход Джеки на свидание не имел для него никакого значения.

Джеки должна была отметить, что, если судить только по внешнему виду, в Эдварде Брауне было все, что только может пожелать женщина: высокий, мускулистый, широкоплечий, узкобедрый. Небольшие запасы жира на нем позволяли женщине догадываться, что он будет радоваться вкусной пище. У него были темные волосы, только на висках чуть-чуть с сединой, и чудесные карие глаза. Хотя он был очень красив, в нем было спокойствие, говорившее, что сам он не представляет, как привлекателен.

«Неудивительно, что женщины Чендлера по нему убиваются», — подумала Джеки.

— Мисс О'Нейл, — сказал он, протягивая руку. — Не могу выразить, как мне приятно, что вы приняли мое приглашение. Я ваш многолетний поклонник.

— Я надеюсь, что не так уж много лет, — ответила она, сверкнув глазами, чем озадачила его: видимо, он не понял ее юмора.

Любезно, с хорошими манерами, которые у него, возможно, были от рождения, он подвинул ей стул. Когда они смотрели меню, воцарилось длительное, почти неловкое молчание. Затем Эдвард со знанием дела заказал бутылку французского вина. Когда был сделан заказ, Джеки еле удержалась, чтобы не посмотреть на часы. Кажется, вечер будет очень длинным. Она надеялась, что Вильяму интересно, где она и что делает. Она напомнила себе, что не имеет значения, что думает и что делает малыш Вилли Монтгомери. Это преходящая часть ее жизни.