Капеллан (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 21

  - У наших отношений нет будущего.

  - Это с чего? - удивилась она.

  - Ты не забыла, что я священник? Нам запрещен блуд.

  - Так я не за этим шла! - фыркнула Анна. - Что я, блядь? Ты мне давно нравишься, Кап! Раньше я считала тебя заносчивым. Прежний батюшка был добрым, а ты требовал, чтоб мы исповедовались, и смотрел сурово. В роте о тебе говорили плохо. А потом я увидела, как ты спасаешь парней... Весь крови, ты не прекращал их лечить, пока не упал без сознания. После этого я поняла, что если есть человек, которого стоит полюбить, так это ты. Только я не рассчитывала на взаимность. Кто ты и кто я? Красавец-офицер и какая-то девчонка. К тому же уродливая... Я ошиблась. Ты заметил меня и предложил убрать шрам. В результате сделал красавицей. Мне завидуют женщины части. Парни объясняются в любви и зовут замуж. Обещают носить на руках и мыть ноги, - Анна фыркнула во второй раз. - Только мне это не нужно. Есть человек, которого я люблю. Он сделал меня счастливой, и я готова ради него на все. Женись на мне!

  - Это невозможно, - сказал я.

  - Неправда! - укорила она. - Я узнавала. Твой целибат можно снять.

  - Если ты подготовилась к разговору, - сказал я, - то, наверное, знаешь, какие требования предъявляют к жене священника?

  Она с подозрением глянула на меня и нажала кнопку коммуникатора. Вспыхнул виртуальный экран, и она забегала по нему пальцами. Затем впилась взглядом в открывшийся текст.

  - Пункт три, - подсказал я.

  - Девственность? - изумилась она. - Невеста должна быть невинна? Ты это серьезно?

  - Более чем.

  - Но это же ерунда, Кап! - возмутилась она. - На дворе двадцать второй век! Как можно такое требовать? Ты сам знаешь, что я не из таких - исповедовалась тебе. Ну, было у меня разок в школе. Девочки решили попробовать, я - с ними. Чего взять с дуры? Мне, кстати, не понравилось - больно и противно. И вот из-за этого я и не подхожу?

  Я не ответил.

  - Тебе это важно? - насупилась она.

  - Мне нет, - сказал я. - А вот им, - я указал пальцем наверх, - да!

  - Но это же дикость! Каменный век!

  Я промолчал. В академии мы говорили об этом с капелланом курса. Зачем сохранять многочисленные и явно устаревшие ограничения? 'Стоит только раз отступить, - ответил он, - и все покатится. Вон, протестанты в однажды решили поправить веру. Что в итоге? Сколько сегодня течений в протестантизме, скажете? У них на каждом хуторе своя церковь. И какая? Педерасты-священники венчают педерастов-новобрачных. Где там Бог, какая благодать?!'

  - Мы не признаемся! - предложила Анна.

  - Целибат снимает владыка. Он первым делом затребует твое досье. А там - данные медосмотра.

  - А если не подчинимся?

  - Меня извергнут из сана и уволят из армии. Отправят на Землю, а ты останешься - у тебя контракт.

  - Я разорву его! - сказала Анна. - Совершу дисциплинарный проступок, и меня выгонят. Плевать! Улетим вместе.

  - Я шесть лет учился в академии, - сказал я. - Мое священство мне дорого далось. Поэтому все останется, как есть.

  - Кап! - заплакала она. - Как ты можешь так говорить?! Ведь я люблю тебя!

  Я сидел, не зная, как ее утешить. Анна достала платок, утерла слезы, после чего ушла. А я достал бутылку вина и осушил ее - один.

  После я не раз пытался ответить на вопрос: с чего я на нее запал? Обычная девочка, не слишком образованная, хотя и неглупая, Аня мало походила на знакомых мне женщин. В ней не было хитрости, желания доминировать, стремления настоять на своем. Искренняя и непосредственная, как ребенок, она вызывала симпатию, а не любовь. Все переменилось после операции. Новая внешность пробудила в ней уверенность в себе. Она осознала себя женщиной, достойной любви. И эта новая Аня нравилась мне куда больше прежней.

  В следующее воскресенье Анна не пришла на службу. Затем - снова. Меня вызвал командир роты.

  - Что у тебя с Быковой? - спросил хмуро.

  - Ничего, - сказал я. - Даже не целовались, если вы о том.

  - Мне донесли, что она плачет. В церковь перестала ходить. Раньше первой бежала. Мне это не нравится.

  - Мне тоже, - сказал я. - Но помочь не могу.

  - И почему она выбрала тебя? - вздохнул майор. - Парни возле нее вьются, замуж зовут, а она втрескалась в индюка. Или я не прав?

  Я промолчал.

  - Ладно! - сказал майор. - Иди! Перемелется - мука будет.

  Так бы оно, наверное, и произошло. Но Бог послал мне испытание, и я провалил его. Корабль с Земли привез награды. Их было немного - в Москве сократили список. Сочли, видимо, что при таких потерях операцию успешной считать нельзя. Подумаешь, пираты! Было бы кого бить! Из штаба все видится лучше. Понизили и статус наград, заменив ордена медалями. Но, как бы то ни было, нас наградили. По традиции это предстояло обмыть. В воскресенье десять медаленосцев сели в флаер и отправились в столицу. Там мы оккупировали столик в ресторане, и пустили по кругу фужер с водкой. Каждый макал в него медаль, после чего прикладывался. Еще влажные, пахнущие спиртом награды прикалывали к мундирам. Завершив церемонию, мы приступили к обеду. Звучали тосты, лилось вино, краснели лица и развязывались языки. Только Анна выглядела хмурой. Она села в отдалении и время от времени бросала на меня взгляды. Из-за этого я чувствовал себя не в своей тарелке. После первого круга тостов я встал и откланялся. Задерживать не стали: капеллан! Ему пьянствовать не с руки. Это они не видели, как святые отцы пьют...

  К моему удивлению, Анна вызвалась со мной. В отличие от меня ее проводили сожалением. Мы вышли из ресторана и направились к станции. Я ожидал, что Анна заговорит, но она молчала. Зачем тогда, спрашивается, увязалась?

  Ушли мы недалеко. За поворотом нам преградили дорогу. Трое америкосов в форме десантников явно жаждали развлечения. Впереди стоял негр с сержантской нашивкой на рукаве.

  - Гляди, Джек, - сказал он ближнему рядовому, - русский капеллан. И с ним телка. Красивая.

  - Зачем она капеллану? - хохотнул рядовой. В этой компании, как я понял, он был шестеркой. - Им же нельзя.

  - Зато нам можно! - ощерился негр. Зубы его ослепительно блеснули.

  - Пусть уступит! - поддержал рядовой.

  - Слышал? - негр ткнул меня пальцем.

  - Уйдите с дороги! - сказал я. - Вы оскорбляете офицера.

  - Это ты офицер? - хмыкнул негр. - Я вижу святошу. Ненавижу их.

  - У него и медалька есть! - подскочил шестерка.

  - И вправду, - негр шагнул ближе и выдрал с мясом мою медаль. - Наверное, горячо молился. Держи! - он сунул медаль шестерке. - Сувенир. А я возьму это!

  Он сорвал с меня крест.

  - Сволочь!

  Прежде чем я успел опомниться, Анна выскочила вперед и залепила негру оплеуху.

  - Ах, сука!

  Негр схватил Анну за волосы. Она зашипела от боли.

   - Придержи капеллана, Джек. А мы оттащим сучку в тупик, и там трахнем по очереди.

   Это было последним, что он сказал. Удар, прилетевший в промежность, заставил негра согнуться. Анну он выпустил. Отскочив, она залепила Джеку ногой в бок. Тот рухнул на тротуар. Анна нагнулась и подобрала мою медаль, которую Джек выронил. Негр по-прежнему сжимал в руке мой крест, я выдрал его и сжал в кулаке так, что край перекладины выступил между пальцами, как кастет. Негр попытался, выпрямиться, но это зря. Удар! Хрустнула кость, и негр сунулся лицом в плитку.

   Все это произошла так быстро, что третий америкос вмешаться не успел. Или испугался. Опомнившись, он заорал: 'Хелп! Хелп!' и побежал прочь. Как оказалось не зря. Из дверей ближнего бара повалили америкосы. Их было много, очень.

   - Беги! - приказал я Анне.

   - Я не брошу тебя, Кап!

   - Беги, дура! - рявкнул я. - Зови наших! Я продержусь!

   Анну будто волной смыло. Америкосы не успели ее перехватить. А вот мне отступать было поздно. Десантники окружили меня.

   - Вот! - крикнул сбежавший трус, тыкая пальцем в тела приятелей. - Русский избил саржа с Джеком.