Варвары ледяной планеты (ЛП) - Диксон Руби. Страница 26

Меня пронзает вспышка раздражения на девушек. Они замерзли. Нет причин, из-за которых мне стоит ревновать. Последние пару дней я резвилась в снегу с крупным сексуальным инопланетянином, в то время как они морозили свои задницы и голодали. Но одна только мысль о том, что они к нему прикоснуться, делает меня... несчастной.

Ревнивой.

О, черт. Я не могу быть влюблена в крупного синего инопланетянина. Не имеет значения, насколько хорош он в постели.

– Огонь? – спрашивает Вэктал. Он осматривает грузовой отсек и хмуриться, затем указывает на потолок и выпаливает еще один поток слогов.

– Он говорит, что настолько высоко в горах нет никаких деревьев. Ему нужно будет пойти и взять немного из пещеры и вернуться.

Я киваю головой Кайре, а затем Вэкталу.

– Пожалуйста, сделай это.

Его брови резко опускаются, после чего он указывает на Кайру и говорит что-то еще.

– Он хочет знать, понимаю ли я его, – шепчет Кайра. Она продвигается поближе к остальным. – Что мне сказать?

Я протягиваю руку и, легонько прикасаясь к твердой челюсти Вэктала, поворачиваю его нахмуренное лицо к себе. Сразу и не поймешь, о чем он думает в этот момент.

– Вэктал? – когда его внимание возвращается ко мне, я жестом указываю на свое ухо, затем двигаюсь к Кайре и тяну ее вперед. – Ты говоришь, а она это слышит. Все понимает.

Я четко проговариваю каждое слово и жестикулирую, надеясь, что он поймет меня.

Его лицо прямо-таки засветилось, синие глаза запылали. Еще один поток слов, и он жестом указывает на ухо Кайры.

Кайра хмурится.

– Он говорит, у меня оболочка, которая позволяет мне понимать его. Мне кажется, что перевод не такой уж и четкий.

– Да, похоже на то, – говорю я, кивая головой на Вэктала.

Он поворачивается к Кайре и говорит что-то еще.

– Он хочет знать, учит ли это устройство во мне его языку, – она качает головой. – Это просто переводчик, – она постукивает по своему уху, потом по губам. – Слышу, но не говорю.

Вэктал долгое время внимательно рассматривает Кайру, а затем говорит что-то еще. Потом он поворачивается, хватает меня за талию и притягивает к себе, и на глазах у всех накрывает мои губы жадным поцелуем.

– Он говорит, что отправляется на охоту и найти дрова для костра, а мы должны присмотреть за его парой, – передает Кайра, в ее голосе слышится веселье. – Пара, да?

На этот раз моя очередь выглядеть шокированной.

– Пара? Что? Он считает, что мы пара?

Но Вэктал уже взбирается обратно по стене трюма и выходит в снег.

ВЭКТАЛ

Помимо той, погибшей в снегу, есть еще пять других. И все женщины. Мой разум просто не в состоянии это осознать. Все женщины. Я думаю о своем собственном племени, в котором более двадцати неспаренных мужчин. В нашем племени только пять взрослых женщин. Их никогда не было много. Mэйлак была единственной, чей возраст подходил для спаривания и у которой еще не было пары, и какое-то время мы были любовниками, пока она не стала резонировать Кэшрему. Сейчас у них есть маленькая дочка Эша, в результате чего количество женщин в нашем племени возросло до шести. Большинство наших воинов могут лишь мечтать о резонанс-паре.

И одну нашел я. А тут их еще пять, кто может резонировать для кого-то из моего племени. Еще пять, которые могут привести наш скромный, умирающий народ к жизни. Благодаря нашему кхай, у нас очень долгие жизни, но это - долгая и одинокая жизнь, и большую ее часть я провел, ревнуя к тем, кто был в союзе со своими парами.

Но теперь есть Джорджи. И Джорджи принесла с собой надежду.

Понятия не имею, как она и ее племя сюда попали, или почему они так плохо оснащены для выживания. Мы не в состоянии нормально общаться. Со временем у меня будет ответ и на это. А сейчас я должен охотиться и накормить своих маленьких, хрупких людей. Я обеспокоен, что они слишком слабы, чтобы добраться до племенных пещер.

Ни у одной из них нет кхай.

В ближайшее время они могут заболеть и умереть. Еще слишком рано, чтобы можно было заметить слабость в моей Джорджи, но я кормлю ее и держу в тепле. Остальные испытывают нехватку искорки в глазах. У них у всех уставший вид. Они совсем ослабли. У каждой хрип в легких, что проявляется как симптом болезни.

Я вспоминаю погибшую в снегу девушку, замерзшую насмерть. Такое никогда не случится с моей Джорджи.

Я продвигаюсь через постоянно углубляющийся снег настолько быстро, насколько это возможно. Сначала я вычищаю пещеру, в которой ранее этим утром мы спали. Потом отправлюсь вниз по склону горы и заберу содержимое еще одной. Если повезет, я найду какого-нибудь зверя, на которого можно поохотиться. У меня только один кожаный мешок с водой, и им может не хватить воды. Женщины нуждаются во всем. Они не оснащены для выживания, ни в какой степени. Мысли об этом заставляют меня бежать по снегу еще быстрее. Рахош отправился на охоту, а его территория находится вблизи моей. Я мог бы направиться на юг и заручиться его помощью, и вместе мы могли бы накормить нездоровых людей.

Но на то, чтобы найти его, может уйти несколько дней, а я не оставлю мою Джорджи так надолго. Особенно, когда она не может позаботиться о себе. Особенно, когда она уже может носить под сердцем нашего ребенка. Особенно, когда в этих краях полно мэтлаксов, а у племени Джорджи нет иного оружия, кроме снега.

Я не имею ни малейшего понятия, зачем или как они здесь оказались, но мои защитные инстинкты резко возрастают при мысли о моей Джорджи, столкнувшийся лицом к лицу с несколькими бешеными, непредсказуемыми мэтлаксами. Я должен научить ее, как защищать себя. «По одному маленькому шажку за раз, - напоминаю я себе. – Сначала еда и укрытие».

К тому времени, когда я заканчиваю пополнять припасы, оба солнца исчезают за горизонтом, большая из двух лун выходит, освещая небо. Снова идет снег, и я возвращаюсь к странной черной пещере, в которой ютятся женщины Джорджи. Содержимое из пещер привязано к моей спине тяжелым грузом. В дополнение к дровам и шкурам, я также поймал маленький двисти, который прокормит голодных женщин, по крайней мере, несколько дней, если они правильно заморозят мясо. Я истощен от проведенного в беготне дня и чувствую усталость, когда запрыгиваю сверху в пещеру.

Когда я это делаю, раздаются испуганные крики.

– Клмдн, – слышу, как Джорджи говорит остальным. – С Вэктал.

Я опускаю свой груз на твердый, холодный пол и растягиваюсь. У меня в спине покалывает, мышцы ноют.

– Фк овталл иззее?

– Итнк севнфеет, – говорит Джорджи, и я слышу даже намек на гордость в ее голосе. Она приближается ко мне, и я вижу беспокойство на ее лице, когда она смотрит на меня. – Йевргон лнгтме.

– Я в порядке, сладкий резонанс, – говорю я ей, приласкав щеку. – Ты что-нибудь ела? Ты такая же маленькая и слабая, как твои остальные люди.

Я перевожу взгляд на остальных пятипалых людей. Они забрали все ее шкуры и сжались вместе у стен. От них ужасно пахнет, но они оказались в ловушке внутри этой пещеры, поэтому я их не виню.

– Еез аскинифйевте, – говорит та, что с оболочкой на ухе. – Сезурвик.

Джорджи корчит смешное лицо, сморщив свой крошечный, гладкий носик.

– С фрозн, – она с надеждой смотрит на меня и спрашивает на моем языке. – Огонь?

Я киваю головой и притягиваю ее вплотную к своему телу. Я разведу для нее огонь через мгновение. А сейчас я испытываю ноющую потребность побыть рядом с ней. В ее присутствии кхай у меня в груди грохочет и начинает резонировать. Беспокойство, которое я чувствовал, оставив ее, исчезает от сладкого прикосновения ее щеки к моей груди.

Одна из людей от этого зрелища издает чмокающий звук, и бледные щеки Джорджи розовеют.

– Фкевев, – говорит она, но смеется. – Ейелкхм.

Я вдыхаю аромат своей пары на миг дольше, затем выпускаю мою Джорджи и двигаюсь к запасам, которые принес. Я создаю небольшую пирамиду из дров и замершей глины, также добавляю немного пуха, который утепляет мои сапоги, чтобы использовать его как трут (Прим. Трут – это любой материал, воспламеняющийся от однойискры. Берёзовая кора, сухая трава, деревянные стружки, вощёная бумага, распушённая вата, еловые шишки, сосновые иголки, размельчённые сухие грибы, в старину в трутовиках переносили огонь). Все женщины внимательно смотрят, как я начинаю разводить огонь. Когда на труте вспыхивают искры, я дую на него, чтобы усилить пламя. Я выпрямляюсь и вижу, что шесть причудливых, гладких лиц пяляться на меня, светясь от счастья.