Дерьмовый меч (СИ) - Ципоркина Инесса Владимировна. Страница 13

— Так куда нам? В Хогвартсорбонну или к фон Честерам? — затормозила я.

— А это уж ты решай! — неожиданно самоустранилась моя премьерша. — Королева ты аль не королева?

Вот это номер! Это что ж мне, ОДНОЙ государственные вопросы решать? И отвечать за принятые решения в одиночку, вплоть до народного бунта и казни на гильотине? В груди неприятно сжало. Нетушки. Все по одной статье пойдем, если что.

— Мене-Текел-Фарес! Чкал! — величественно произнесло мое величество. — Я созываю МЧС.

— Кого созываешь? — хлопнул ресницами Чкал.

— Малый Чрезвычайный Совет! — мстительно пояснила я. — Вот чтоб через час все были в какой-нибудь Самоглавной зале кабздецова замка. Но сперва всем принять душ! От вас смердит сексом!

Потуга двенадцатая

Изгибистые извилины дороги стелились под копыта коней, радостно предоставленных графом Маном после того, как я милостиво подписала бумаги на усыновление бога секса семьей цу Кабздецов. Почему бы не увеличить и укрепить ячейку общества ради комфорта дальнейшего путешествия, резонно рассудила Менька, и изрядно дополнила предложенный графской четой список бонусов.

Малый Чрезвычайный Совет прошел бестолково, но плодотворно: для начала выпили за упокой безвременно ушедшей Сивиллы Графоманской, павшей жертвой нелепой ошибки. Оказывается, очнувшись от расплаты за Великий Стояк, верные подданные кинулись искать свою королеву. Группа быстрого реагирования в составе Чкала, Меньки и Навигатора вскорости отыскала искомый предмет поиска в хижине склонной к космополитству легенды Чернолесья, и увидев сквозь стеклянную крышу, как я «бросаюсь на старую ведьму с ножом», не раздумывая устроила акцию прикрытия…

После минуты молчания мои свежепомытые соратники единогласно проголосовали за то, чтобы остаться в гостеприимных стенах еще на недельку… или на месяц. Против не было ни одного, воздержавшихся. Тем более, о каком воздержании может идти речь, когда от ночной вахканальи даже мебели сделалось неловко? От мысли о перспективе остаться в этом логове семейных ценностей еще хотя бы на ночь мне стало так дурно, что пришлось немедленно отменять демократию и волевым монархическим решением отправлять всех на сборы в путь. Как ни крути, а все дороги ведут в Хогвартсорбонну: там в библиотеке пылится заветный восьмитомник — ключик к Философскому Роялю; там с нетерпением ждет Абрашеньку Пихто загадочный профессор Лёдд, о котором я должна расспросить внезапно обретенного сводного брата Прозака; наконец, там будет ждать после ремонта «Вездессущая Толерантность», готовая нести нас прямо в логово Близнецов-Властелинов, оказавшихся коллекционерами-затейниками.

Замок графа Мана давно скрылся вдали, и вскоре Черному лесу на смену пришел Пречерный — еще более мрачный и негостеприимный.

Постепенно члены команды перестали таить на меня зуб за пазухой за столь поспешный отъезд, но все еще иногда краснели, встречаясь взглядами друг с другом. Дорогой же ценой досталось нам оружие против фон Честеров…

Кони неторопливо рысили по заросшей дороге, которую обступали вековые чертополохи, сплетающие ветви где-то высоко над головой. В редких просветах мелькал парящий в небе Чкал, ведущий разведку с воздуха. Густой подлесок провожал наш отряд голодными взглядами и шорохами, над головами ухали филины и еще какие-то ухари.

Решив, что романтики на наши головы с избытком выпало в графском замке, я частично плюнула на инструкции пирожков с предсказаниями, и вела свой отряд в соответствии с общепринятым графиком, то есть с дневными переходами и ночным отдыхом. Во время одного из переходов едущий в авангарде Финлепсин притормозил, и указал на засохший остов огромного мореного гномо-дуба. Казалось, что ствол кто-то пожевал, словно гигантскую зубочистку, измочалив прочнейшую древесину и засыпав траву вокруг щепой.

— Семикрылые пятихуи, — пояснил добровольный экскурсовод-натуралист.

— Ни фига себе зубки должны быть! — оценила Менька. — От гномо-дуба топоры из арагонита с искрами отскакивают!

— Зубы тут ни при чем, они как раз крошечные. Основное оружие этих тварей заключено в названии, и я имею в виду не крылья… Во время брачного периода самцу пятихуя лучше не попадаться на пути, потому что никакие доспехи не спасут.

Я машинально проверила пряжки бронетрусов, суровые бойцы нервно поежились и схватились за оружие, Поппи шумно сглотнул и покрепче прижал к груди свой объемистый мешок.

— Не волнуйтесь, сейчас у них летняя спячка. Легенда гласит, что этих тварей создало некое божество, чтобы покарать местных жителей за ослабевшую веру. С тех пор Пречернолесье обезлюдело… К счастью, семикрылые пятихуи активны только зимой, когда созревают плоды виагрового дерева, необходимые им для, гм, полноценной жизни. Питаются кленовыми шишками, строят гнезда и выводят потомство. Иначе целому региону грозила бы экологическая катастрофа. Весной они в своих гнездах впадают в спячку до осени и сосут…

— Гусары, молчать! — рявкнула я. Мало мне ночных кошмаров после графоманской вечеринки!

— Какие еще гусяры? Нет здесь никаких гусей! — недоуменно оглянулся Финлепсин. — Шишки кленовые они зимой заготавливают, а потом все лето сосут. Что тут такого?

— Простите, но я не могу больше терпеть! — деликатно прокашлялся капитан Бляд. — Кто испортил воздух? Или это у Гаттера в мешке что-то протухло?

Все подозрительно принюхались и асинхронно уставились на меня. Действительно, вонь нарастала в тригонометрической прогрессии…

— Меч! — в порыве догадки закричала Мене-Текел-Фарес. — Опасность!!!

— Воздух!!! — истошно завопили с высоты наши ВВС в лице Икариота, на лету выдергивая из ножен лук и накладывая стрелу. Черепа, украшающие лук, мелодично постукивали зубами, пока Чкал пытался выцелить пикирующую на наш отряд бестию: размером с крупную курицу, напоминающую помесь капустного кочана и кальмара. Только вот целилась в нас эта зверюга не мягкими щупальцами, а пятью двенадцатыми своего названия. От ее пронзительного мерзкого верещания подкашивались ноги и глаза.

— Пятихуй-шатун! В боевом возбуждении!.. — сдавленно просипел разом побледневший Финлепсин, и волосы у него в носу поседели на глазах. Принц попытался упасть в обморок, но безуспешно, потому что я находчиво сунула ему под нос Дерьмовый меч вместо нашатыря.

— Накаркал, юннат хренов! — Выхваченный мной из ножен меч источал предупреждающее зловоние и казался раскаленным от ярости. — Уж сколько раз твердили миру: не буди лихо, пока говно не всплыло! Сейчас в наших тушках понаделают лишних отверстий! Надеюсь, эта пятиствольная аэровафля не испытывает влечения к магическим артефактам…

Несмотря на безнадежность ситуации, мои бравые подельники выхватили оружие: капитан Бляд извлек из бархатных лосин шпагу и аркебузу; Менька пускала солнечных зайчиков любимой третьфазолунной секирой; Финлепсин со свистом раскручивал свою боевую косу; Тупи, путаясь в шнуровках и пряжках, поспешно скидывал набедренную повязку, чтобы совершить боевую трансформацию; и даже Поппи в кои-то веки не поспешил испариться с поля боя, а сжимал в руке что-то, напоминающее барабанную палочку с артритом.

Чкал выпускал стрелу за стрелой, но летающая гадина ловко уворачивалась, выписывая полубочки, полубанки и петли Мёбиуса. Через бесконечно долгое мгновение стало понятно, что кошмарное создание выбрало первой целью мою аппетитную, безупречную, округлую, упругую грудь с этой манящей ложбинкой! Все бросились закрывать собой свою королеву, но безнадежно не успевали…

— Либидо-импотентум-несмогус! — вдруг выкрикнул наш юный магический гений, и из его палочки в стремительно несущегося семикрыла ударила молния оттенка «зеленый чай с лимоном и капелькой амаретто».

Мы с изумлением увидели, как страшное природное оружие монстра за секунду съежилось и обмякло, и вместо того, чтобы неотразимо пронзить мой бронелифчик, тот с чпоканьем шмякнулся об украшенные ортоклазами гидроперитовые полусферы, едва не выбив меня из седла. Не растерявшись, я занесла Дерьмовый меч, чтобы поотрубать упавшей на землю твари лишние половые признаки, но вихрем налетевший Тупи-птица с кудахтаньем схватил в охапку жалобно скулящего семикрыла и унесся с ним в кусты: не иначе, родственную душу почуял наш куриный оборотень. В место, где секунду назад лежал несостоявшийся насильник-оптовик, почти одновременно вонзились стрела Чкала, кинжал Мене-Текел-Фарес, боевая заколка Финлепсина, в форме утратившего веру богомола, и запасная нога капитана Бляда.