Дерьмовый меч (СИ) - Ципоркина Инесса Владимировна. Страница 5

— Йес-с-с! — сказали мы с Блядом и торжествующе хлопнулись ладонями.

Сидящий на спине Навигатора конокрад сгорбился с выражением мрачной решимости на лице. К нам уже спешил какой-то важный дядька с плетью и причитаниями:

— Мой раб! Мой самый дорогой раб с берегов реки Мюмезонки! Верните мне моего раба! Или немедленно заплатите тройную цену!

— Менька, — тихо подозвала я оскалившуюся от едва сдерживаемого азарта мерчандайзершу, — ФАС.

И Мене-Текел-Фарес расправила плечи и предвкушающе улыбнулась.

Компенсации, выплаченной работорговцем за моральный ущерб, причиненный редкому говорящему животному, хватило бы на покупку еще одной шхуны. Недаром я всегда верила в свою команду, находящую, что украсть, даже в безлюдной пустыне. А уж на базаре-то…

Капитан Бляд, после того, как мы вступили на борт, отметил взглядом сильно увеличившуюся осадку судна и довольно хмыкнул. Понимает, что переть с собой пять обозов барахла мы не сможем. Вот и надеется на то, что большую часть имущества оставим ему. Я бы на его месте не радовалась. При таких сутягах, как мой… моя премьер-министр, Бляду нашему при своих бы остаться. Менька ни единой нитки с лампасов безвозмездно не отдаст. Либо добьется выкупа казенного имущества, либо бесплатной доставки до ворот дворца, под залог и три расписки. Особенно сейчас, когда ей не дали конфисковать все имущество рабовладельца подчистую, а забрали у подсудимого только все деньги и Великого Тупи.

Именно так звали вольнолюбивого индейца, норовившего слинять от хозяина с помощью Навигатора. Он был касик (вождь по-ихнему) народа тупи и тупил по-страшному, как никому из моей команды и не снилось.

Финлепсин рядом с ним был Эйнштейн и Эйзенштейн в одном мозге.

Вот и сейчас вождь по имени Тупи сидел, рассматривая меня распахнутыми лиловыми глазами. Похоже, мои попытки объяснить цель и средства поисковой экспедиции полностью провалились.

— Зачем ты ищешь себе мужа? Женщина не должна сама искать себе мужчину. У тебя есть отец? Пусть он ищет тебе мужа.

— Мой отец великий касик большого племени. — Я стараюсь быть терпеливой к этому… дитю мокрой сельвы. — Большое-пребольшое племя, уж потупее твоего. Не может он никуда ехать, государственные интересы не пускают. И жена.

— А он не может казнить жену?

— К сожалению, не может… Хотя стоило бы. Вредная баба.

— А братья у тебя есть? Почему они не ищут сами, пока ты сидишь дома и кушаешь сладкий топинамбур?

— Ну есть, — вздыхаю я. — Да толку-то с них… Без меня никого они не найдут. В нашем племени женщина сидит на диете, зато все ищет и все находит сама. На свою… э-э-э… голову.

— Мужа не ищут на голову! — смеется Великий Тупи. — Мужа ищут совсем на другое место!

Тупи — он такой Тупи…

Ничего. Авось пирожки не соврали, и ты еще послужишь короне, мой наивный лиловоглазый друг.

Потуга пятая

Что-то задержались мы в пути, да еще и шопинг этот. Увлеклись тряпками, а к разгадке исчезновения моего любимого эльфа не приблизились ни на шаг. И что самое обидное — всем пофиг. Как будто так и надо. Роются, понимаешь, в мешках с награбленным, то есть купленным за бесценок, Менька вон в третий раз барахло по кучкам раскладывает, приговаривая:

— Это мне, это мне, это все время мне, а это — не мой размерчик…

Я тяжко вздохнула всеми своими красивыми грудями, распустила на ветру свои чудесные аквамариновые волосы и, хлопая длинными, как кинжалы, ресницами, стала смотреть в закат, утирая набежавшие слезы. Ах, где ты, мой дорогой Розамунд? Когда же наконец я тебя выручу? И кто тот мерзавец, что лишил меня возможности лишиться невинности, хотела бы я посмотреть в его глаза… или что там останется от него после моего высочайшего визита?

А погода была просто прекрасна. Моя дивная красота отражалась в синем море, как в зеркале, на волнах качались лебеди, а темно-синие облака на горизонте собирались в причудливые композиции. И тут на палубу вылез капитан Бляд и все испортил. Бросив взгляд на горизонт, он подпрыгнул на всех трех своих ногах и заорал:

— ПОЛУНДРА!!!

Не давая моему королевскому величеству сосредоточиться и принять стратегически важное решение, на корму вылетела вся команда и стала в жуткой спешке убирать паруса и мачты, задраивать иллюминаторы и на всякий случай канифолить борта.

— А что тут происходит? — не успела я поинтересоваться, как резкий порыв ветра подхватил «Вездессущую Толерантность» и понес ее прямо в сторону берега.

— Весла на воду! — орал капитан в матюгальник. — Вы, морские тараканы, слушать мою команду! Смирно! Вольно! Кругом! Левый борт — табань! Еще табань!

Опустив матюгальник, Бляд обратил внимание на слегка побледневшую от качки меня:

— Шторм, твое величество! Привяжись хоть канатом к брандспойту, что ли, а то смоет, — и снова принялся командовать: — Баб за борт! — с правого борта корабля в воду полетели морские проститутки, которые, отчаянно ругаясь, принялись вплавь догонять чорных риэлторов.

В этот момент небо потемнело и начался такой кошмар, словно бы разверзлись глубины ада. Корабль трещал всеми брамселями, крюмселями и фок-штангами, паруса сорвало ветром и истрепало в клочья, матросы и моя команда сменяли друг друга на помпах, не успевая откачивать воду из подвала. Капитан метался как вошь по бане, пытаясь уйти в открытое море. Одна я не теряла присутствия духа, бестрепетно стоя на носу корабля, напоминая собой морскую богиню, за исключением рыбьего хвоста.

— Нас несет на скалы! — проорал Бляд, перекрикивая завывания грохочущей бури.

И не ошибся, что значит — опыт.

«Вездессущая Толерантность» встала на дыбы, потом накренилась и с размаху врезалась в пологий песчаный пляж. Все, кто был на корабле, кубарем полетели через борт, хорошо, что спасительный берег был буквально в двух шагах.

— Ну, и куда ты завел нас, Сусанин-герой? — осведомилась я у капитана Бляда, когда, лязгая зубами, все члены моей команды и матросы сгрудились у маленького костерка, который нам удалось развести под проливным дождем прямо на пляже, в гуще деревьев. Бляд только пожал плечами:

— У тебя же есть волшебный конь, королева. У него спроси.

[email protected] П…@@@@…. игого… — выдал Навигатор. Бедолага явно глючил после пережитого. Менька скептически хмыкнула и ушла пересчитывать спасенные пожитки.

— Моя знать, — вылез Тупи, радостно ухмыляясь и поигрывая бицепсами.

— Ну?!!! — уставились мы на него с надеждой.

— Это — лес! — объявил Тупи и Чкал с досады плюнул на песок.

— Тупица! — рявкнул он, сооружая из своих порядком намокших крыльев шатер и заворачивая в них мое величество и кстати присоседившуюся Меньку.

— Моя не тупица. Моя — Тупи! — обиделся индеец. После чего разбежался вверх по дереву, перевернулся и превратился… в курицу. Здоровую такую курицу-переростка. Величиной с лошадь, но с короткими, как у пингвина, крыльями.

— Вашужмать… — капитан Бляд подобрал упавшую челюсть, стряхнул с нее песок и снова вставил на место. — А я думал — в портовых кабаках врут про племя индейцев-оборотней! Сколько живу — такого не видел. Ну, на ближайшие трое суток провизией мы обеспечены, королевский будет шашлык.

— Моя — не Шашлык! Моя — Тупи! — заявил(а) курица и добавил(а): — Лес-Рояль, аднака.

Тут уже на песок рухнули одновременно Чкал, Финлепсин, Менька и Гаттер. Да и капитан устоял с трудом. Я ничего не поняла:

— Ну и что? Подумаешь, лес. В нем что — рояли растут?

— Это гиблое место, королева, — прошептал Бляд. — Отсюда еще никто не выбирался живым. Говорят, в середине леса стоит замок Чорного Графа Мана. Туда заходить опасно, можно сойти с ума…

— Мне сходить не с чего! — фыркнула я. Тоже мне, напугал ежа голой жопой.

— А еще, — подключился Финлепсин, — здесь живут страшные чудовища. Одни сухопутные креветки чего стоят, а есть еще лисы-оборотни, зайцы-лесорубы, тролли-вегетарианцы, стаи семикрылых пятихуев, аналоговые гадюки и прочие мерзкие твари. И Стража графа Мана, она наводит ужас на все окрестности.