Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук. Страница 106
«А как еще мы себя ведем? — возмутилась Плук. — Я своими глазами его видела. Что может быть разумнее?»
И снова Мирон смог предоставить информацию, подтвержденную авторитетным источником: «Скорее всего, вы видели меренга. Согласно путеводителю, это коварный гибкий хищник, достигающий в длину четырех метров. Он скользит под травой, извиваясь на шести коротких ногах; считается, что меренги чрезвычайно опасны. Не советую заходить в траву в поисках романтических приключений».
«А, болтовня!» — махнув рукой, Монкриф повернулся спиной ко всем присутствующим.
Тем временем Малуф усмотрел за складами небольшое сооружение из плавленого камня — судя по всему, портовое управление и банк, упомянутые в путеводителе. Отойдя от собравшихся у трапа, он направился по утрамбованной траве к этому одинокому строению. С обращенной к степи стороны он нашел сплошную дверь из темного дерева, висевшую на двух чугунных петлях.
Отступив на шаг, капитан обернулся. Степь простиралась до горизонта, вокруг не было ничего, кроме волнующейся под ветром травы. Снова повернувшись к двери, он постучал, постучал еще раз, постучал третий раз — никто не ответил. Взявшись за ручку двери, капитан потянул ее на себя; к его удивлению, дверь подалась. Несколько секунд Малуф колебался, но в конце концов пригнулся и заглянул в образовавшийся проем.
Он никого не увидел. Три узких окна под потолком пропускали скорее сумрак, нежели свет; в этом сумраке капитан смог разглядеть стол, стулья и конторку, заваленную какими-то разбросанными, потрепанными бумагами; кроме того, на конторке стоял видавший виды радиофон.
В тени, на противоположной входу стене, можно было различить контуры еще одной двери, ведущей во внутреннее помещение. Малуф отвернулся и собрался уходить — ему не хотелось заходить без разрешения. Но его остановила неприятная мысль: чтó, если с начальником космопорта случилась беда? Может быть, он лежал за второй дверью — больной или неспособный выйти по какой-нибудь другой причине? Малуф решил забыть о вежливости и зашел в управление.
Внутри царила полная тишина. Внимание капитана привлек висевший на левой стене коврик — или это была часть большого ковра? Квадратный отрез ткани, со стороной чуть больше метра, был обрамлен темным деревом. Малуф пригляделся: несомненно, ковер был делом рук виртуоза. Искусно переплетенные нити образовывали точно очерченные странные узоры необычной расцветки: броские голубые тона сочетались с лимонно-зелеными, сернисто-красными, черными и гранатовыми на обожженном белесом фоне цвета калиевой извести.
Неохотно отвернувшись от абстрактного гобелена, Малуф приблизился к внутренней двери. Он остановился, глядя на дверную панель, после чего поднял руку и постучал. Капитан прислушался — ничто не шелохнулось. Он постучал снова, настойчивее — но так же безрезультатно. Чтó это, однако? Ему послышалось? Какой-то шорох, какой-то намек на движение внутри?
Обнадеженный признаком жизни за дверью, Малуф постучал еще раз, еще громче. Изнутри послышался трагический стон человека, потревоженного посреди глубокого приятного сна.
И опять Малуф постучал. На этот раз из-за двери раздался заспанный, с трудом произносящий слова голос: «Кто там шумит? Еще не рассвело, имейте сострадание! Мне тоже полагается отдыхать».
«Где начальник космопорта? — громко спросил Малуф. — Почему он не на работе?»
«Всему свое время, — обиженно пробормотал обитатель управления. — Дайте собраться с мыслями».
Малуф приготовился ждать.
Шло время; Малуф снова стал беспокоиться. Он опять встал у двери и приподнял руку, чтобы постучать — но в тот же момент дверь распахнулась: взору капитана явился коренастый субъект в просторном оранжевом ночном халате, закрывавшем тучную фигуру от шеи до щиколоток. Часто моргая, субъект недовольно смотрел в лицо нарушителю тишины: «Я — начальник космопорта Освиг. Что вы тут расшумелись?»
«Я — капитан Малуф, владелец звездолета «Гликка». Мы прибыли ночью, несколько часов тому назад. Так как никто не позаботился нас встретить, после восхода солнца я решил проверить, не случилась ли с вами какая-нибудь беда. Мы доставили в Палактус тридцать два баллона кейзика. Они готовы к выгрузке, но предварительно мы должны получить плату за перевозку».
«Что вы мне голову морочите? — возмущенно заорал Освиг. — Доставка любых грузов в Палактус оплачивается перед отправкой, в Каксе на Бленкинсопе».
«Только не в данном случае. Баллоны ожидали дальнейшей перевозки и были погружены в Коро-Коро. Условия доставки недвусмысленно указаны в транспортной накладной».
Малуф передал Освигу документ; тот стал внимательно его просматривать.
«Обратите особое внимание на примечание, — вежливо порекомендовал Малуф. — Это дополнительное условие, в соответствии с которым оплата доставки груза должна быть произведена в течение трех суток. В случае несоблюдения этого условия команда моего судна может конфисковать груз и вылететь без дальнейших формальностей».
«Безобразие! — бормотал Освиг. — Я еще не проснулся толком, а вы уже торгуетесь. Подождите, мне придется официально заняться решением этого вопроса. Садитесь, устраивайтесь поудобнее». Начальник космопорта отступил во внутреннее помещение и захлопнул дверь.
Вместо того, чтобы принять приглашение Освига и сесть, капитан Малуф вернулся к изучению гобелена, висевшего на стене. Повторное рассмотрение этого шедевра произвело не меньшее впечатление, чем первое: качество вышивки и жгучие сочетания цветов пленяли воображение, а более внимательное рассмотрение узоров позволило выявить еще более сложные, искусно выполненные детали.
Внутренняя дверь сдвинулась в сторону; в проеме стоял Освиг, теперь нарядившийся в приличествующий его должности костюм — серую блузу, свободные белые брюки и белую кепку с небольшим черным козырьком, надвинутую на темные кудри начальственной головы. Вступив в управление, Освиг остановился, чтобы строго проинспектировать внешность капитана. Но как только он заметил интерес Малуфа к ковру, манеры начальника космопорта изменились: «А! Это экспериментальная панель — ее изготовила моя дочь, Треблинка. Ей двенадцать лет, но она уже умеет ткать первосортные ковры».
«Судя по всему, у нее выдающиеся способности», — похвалил Малуф.
«Вполне может быть! Но пора переходить к делу. Нужно торопиться. Прежде всего меня беспокоит транспорт — трех фургонов должно быть достаточно. Позвоню Докерлю на базу в Фароле. Если он не станет сидеть сложа руки, фургоны прибудут через три-четыре дня. Надеюсь, нам удастся застать лалланкаров врасплох — тогда все будет хорошо».
Начальник космопорта подошел к конторке и набрал номер на панели радиофона. Прозвучал сигнал, напоминавший звон колокольчика, после чего Освиг снова нажал на какие-то кнопки, сел и приготовился ждать.
Прошло несколько минут. Освиг постукивал пальцами по конторке и явно начинал терять терпение.
Наконец экран засветился; послышался тихий вежливый голос: «Вас слушает диспетчер караванов Докерль. Кто меня беспокоит с такой завидной настойчивостью?»
Ни продолжительное ожидание, ни язвительное приветствие Докерля не способствовали улучшению настроения Освига. Сгорбившись над микрофоном, толстяк разразился потоком распоряжений — настолько энергичным, что Докерль не успевал вставить ни слова. Только прервавшись, чтобы перевести дух, Освиг заметил, что экран радиофона погас.
Откинувшись на спинку стула и опустив уголки губ, начальник космопорта медленно повернулся лицом к Малуфу: «Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное? Это же не просто пренебрежение обязанностями, это намеренное оскорбление!» Раздраженно вскочив на ноги, Освиг снова вышел на середину комнаты: «Когда шмира не хватает, фургоны копошатся вокруг космопорта, как жуки-могильщики на трупе. А когда горшки полны шмиром и ковроплеты ухмыляются до ушей — куда пропали все фургоны, где они? В Низинах Мискиттера, в Сточном лагере, на Речных Шлюзах — или вообще где-нибудь на окраинах степи! Здесь, в Палактусе, можно только надеяться, что они соберут караван вумпов и прибудут через четыре дня». Освиг гневно качал головой.