Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук. Страница 39
Винго погладил розовый подбородок: «Честно говоря, он никогда не обсуждал со мной такие вопросы. Тем не менее, интуиция подсказывает, что капитан что-то или кого-то ищет и живет в надежде на удачное завершение своих поисков».
«Хммф! — Шватцендейл пожал одним плечом. — Ты излучаешь романтические бредни во все стороны. У тебя есть какие-нибудь фактические свидетельства?»
Винго пожал двумя плечами: «Ты же видел, как он часами просиживает в рубке, глядя на звезды. В его прошлом есть какая-то тайна».
Шватцендейл задумался, почти убежденный против воли: «Чтó он мог бы искать?»
«Что-то потерянное — то, что он стремится найти во что бы то ни стало. Иначе он давно прекратил бы всякие поиски, не так ли?»
«Пожалуй, — Шватцендейл наклонил голову набок. — Вполне может быть. А ты? Какие у тебя стремления? Или они покрыты завесой тайны, как стремления капитана?»
Винго усмехнулся: «Как тебе хорошо известно, у меня нет никаких тайн. Мои цели просты. Я хочу жить в мире с самим собой и в гармонии со Вселенной. Вот и все».
«Скучноватые, не слишком конкретные цели, тебе не кажется? Тем не менее, они на самом деле просты и, возможно, даже безвредны для окружающих».
Винго вздохнул: «Вот Мирон, наверное, еще не успел стать циником. Он охотно, с гордостью назовет стремления, ведущие его по жизненному пути».
«Могу ответить за него! — вызвался Шватцендейл. — В данный момент у него два важнейших стремления. Прежде всего, он стремится лишить невинности дочь хозяина таверны. Во-вторых, он стремится вернуться в свою каюту на борту «Гликки», не потеряв шкуру в процессе достижения первой цели. Во всех других отношениях Мирон — астронавт и бродяга, не отягощенный духовными заботами».
«Отчасти это верно, — признал Мирон. — Но есть и третье стремление, никогда меня не покидающее. Оно относится, главным образом, к человеку по имени Марко Фассиг и к моей двоюродной бабке Эстер, путешествующим на космической яхте «Глодвин». Всякий раз, когда я о них вспоминаю, я испытываю приступ ярости, который, как я подозреваю, вполне можно назвать «стремлением»».
«Что поделаешь! — развел руками Винго. — Довольно вспоминать старые обиды. Смотрите-ка!» Он указал на застекленный стеллаж, стоявший у стены. Над стеллажом висела табличка:
«КАМЕННЫЕ ТАБУ-АМУЛЕТЫ, ВЫРЕЗАННЫЕ ДИКАРЯМИ ЮЧЕ С ЮЖНЫХ ГОР. НАХОДЯТ ПРИМЕНЕНИЕ КАК СРЕДСТВА ПСИХИЧЕСКОГО УСТРАШЕНИЯ. ЭКСПОНАТЫ ПОХИЩЕНЫ ИЗ ПЕЩЕР С РИСКОМ ДЛЯ ЖИЗНИ! ЗА КАЖДЫМ СИМВОЛОМ ТАБУ СКРЫВАЕТСЯ УЖАСНОЕ ЗЛОДЕЯНИЕ.
ПРЕЙСКУРАНТ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ПО ЗАПРОСУ».
Винго поднялся на ноги; Шватцендейл тоже вскочил, и они отправились разглядывать «амулеты ужаса». Мирон собрался было последовать за ними, но заметил, что девушка-официантка смотрит в его сторону. Он снова сел и поднял руку, подзывая ее. Девушка подошла: «Да, сударь? Принести еще эля?»
«Нет. Я хотел с тобой поговорить».
Официантка с сомнением улыбнулась, оглянулась через плечо в сторону бара, снова повернулась к Мирону и тихо сказала: «Похоже на то, что ты учился в колледже».
«Да, — удивился Мирон. — Откуда ты знаешь?»
«Достаточно на тебя посмотреть, услышать твой голос. Чему ты учился?»
«Как обычно, всему понемногу. Начал с экономических флуктуаций, потом занялся теоретической эстетикой, но в конце концов перешел на факультет космологии, на чем и остановился. А ты где-нибудь училась?»
Девушку этот вопрос позабавил: «Я знаю только то, про что читала. Но я хотела бы жить по-другому».
«Даже так? И как бы ты хотела жить?»
«Я хочу уехать отсюда и никогда не возвращаться! Может быть, я смогла бы учиться в колледже — так же, как ты. Разве это невозможно?»
«Не вижу, почему бы это было невозможно. Но чему бы ты хотела учиться?»
«Всему, что можно узнать».
Мирон нахмурился, не будучи уверен в том, чтó можно было на это ответить. На самом деле, конечно, осуществление надежд юной официантки следовало считать маловероятным.
Девушка словно угадывала его мысли: «Значит, мне не на что надеяться?»
«Это было бы непросто. Но все возможно!» — храбро заявил Мирон.
«Вот и я себе говорю то же самое. У меня мало денег — их не хватит, чтобы заплатить за проезд на другую планету. Не могла бы я работать на космическом корабле?»
Мирон колебался: «Бывает, что на пассажирском звездолете не хватает стюардессы или медсестры. На грузовом судне вроде нашего свободных мест обычно нет. Хотя иной капитан мог бы взять с собой хорошенькую девушку, чтобы она делала ему массаж и грела ему постель. Тебя смущает такая перспектива?»
Девушка задумалась: «Это не нанесло бы мне особого вреда. Думаю, что соглашусь, если капитан — не слишком грубый и неприятный человек». Она покосилась на Мирона и тут же отвела глаза: «А ты — капитан?»
Мирон рассмеялся: «Если бы я был капитаном, мы сегодня же улетели бы отсюда на моем корабле! Но я всего лишь суперкарго, седьмая вода на киселе».
«И ты не можешь взять меня с собой?»
«Мне не позволят. Но проезд на пассажирском звездолете стóит не так уж дорого».
«Я скопила кое-какие деньги — немного. Скорее всего, недостаточно».
«Сколько?»
«Тридцать шесть сольдо».
«За пятьдесят сольдо ты могла бы купить билет до Танджи, а там, скорее всего, нашла бы какую-нибудь работу — может быть, на борту пакетбота, и таким образом сумела бы долететь до Сарбейна, до Легенды Арктура или даже до Древней Земли».
«Это было бы чудесно! Но у меня нет таких денег».
«А отец тебе не поможет?»
«Нет, — она снова оглянулась через плечо в сторону бара. — Он хочет, чтобы я оставалась здесь и работала в таверне. Когда я болтаю с инопланетянами, он злится. Он думает, что я продаю себя за деньги».
Мирон вопросительно взглянул ей в лицо: «Но это не так?»
«Нет — хотя это не имеет большого значения. Ты дал бы мне денег?»
Несколько секунд Мирон не знал, что сказать. Наконец он спросил: «Зачем?»
«Чтобы помочь мне улететь с Терца — если хочешь, я могу тебе отдаться».
«Заманчивое вложение капитала! — выпалил Мирон. — Я мог бы расстаться… скажем, с пятью сольдо».
Девушка снова на мгновение встретилась с ним глазами: «Моя смена скоро кончится. Если ты не прочь поделиться со мной деньгами, ты можешь это сделать в интимной обстановке. Мне тебе нечего предложить, кроме себя, и, если тебя это устраивает, я так и сделаю. Не только из-за денег, но и потому, что ты мне нравишься — я тоже хочу чем-нибудь с тобой поделиться».
«Это меня несомненно устраивает».
«Дверь в мою комнату — средняя в том коридоре, за стеллажом. Я оставлю ее приоткрытой».
Девушка отошла, бросив еще один задумчивый взгляд через плечо. Вскоре Мирон заметил, что она положила поднос на стойку бара, обменялась парой слов с хозяином заведения и потихоньку выскользнула из трактира.
Тем временем Шватцендейл и Винго вернулись к столу. «Так-так, что тут у нас происходит? — спросил наблюдательный механик. — Если она тебя соблазняет, выбрось ее из головы. Все, что ей нужно — твой замечательный светловолосый скальп. За твою редкостную шкуру она получит кругленькую сумму».
«Чепуха! — возразил Мирон. — Мы обсуждали возможности высшего образования. Она хочет улететь с Терца, а для этого ей нужны деньги. Я согласился дать ей пять сольдо, и она согласилась отплатить услугой за услугу. Я понимаю, что все это звучит в какой-то степени вульгарно, но на самом деле это совсем не так. Возможно, она придерживается местных традиций и презирает целомудрие — что с того? Она не рассматривает такую сделку как торговлю своим телом».
«Совершенно верно! — согласился Шватцендейл. — Ей нужна твоя шкура. За нее она получит как минимум пятьдесят сольдо — может быть, даже больше».
«Не могу в это поверить! — пробормотал Мирон. — Она отчаянно хочет сбежать с этой проклятой планеты. Кроме того, кажется, я ей нравлюсь».
Механик разразился язвительным смехом: «Она принесла тебе кружку эля и влюбилась в тебя с первого взгляда. Ты действительно так думаешь?»