Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук. Страница 92
Некоторое время коммодор сидел, задумчиво поглядывая на двух инопланетян. Наконец он встрепенулся и выпрямился в кресле: «Вы спрашиваете себя: почему Флорио согласился говорить только со мной и только с глазу на глаз? Причина очевидна. О том, что я вам скажу, не следует упоминать и даже намекать в присутствии посторонних — особенно в присутствии общественных контролеров, которых Флорио глубоко презирает.
Начнем с того, что Флорио опознал татуировку на шее Тремэйна. Это эмблема селения Кренке — то есть Тремэйн родился в Кренке. Само по себе это еще ни о чем не говорит. Важнее то, что два месяца тому назад человек, соответствующий вашему описанию внешности Тремэйна, явился в студию Флорио и поручил ему, за большую сумму наличными, заменить символ Кренке у него на шее символом Коро-Коро — семиконечной звездой. Кроме того, Флорио сделал такую же татуировку на шее сопровождавшей Тремэйна пожилой женщины. Таким образом, можно почти не сомневаться в том, что Тремэйн и ваша мать устроились где-то на Флютере. Где именно? По этому поводу нет никаких сведений».
Малуф задумался: «Если Тремэйн родился в Кренке, скорее всего, он считает, что именно там он мог бы успешнее всего скрываться от общественных контролеров».
Серле пожал плечами: «Может быть. В Коро-Коро он и его спутница действительно бросались бы в глаза».
Малуф поразмышлял еще немного: «Где находится Кренке? Что известно об этом селении?»
Серле вызвал Джервиса и поручил ему добыть все имеющиеся сведения о селении Кренке. Через некоторое время лейтенант вернулся и сообщил, что Кренке — небольшой поселок, более или менее благополучный, где туристам предлагаются более или менее приемлемые условия ночлега в гостинице под названием «Три пера».
Коммодор Серле вручил Малуфу карту, обозначив на ней координаты: «Кренке довольно далеко отсюда, но не слишком далеко. Если вы отправитесь сейчас же, вы прибудете туда сегодня вечером».
3
Вернувшись к своему звездолету, Малуф и Мирон обнаружили, что на борту остались они одни: все пассажиры нашли себе те или иные занятия в городе. Малуф оставил записку на столе в камбузе: «Этого должно быть достаточно на тот случай, если кто-нибудь начнет беспокоиться».
На слова Мирона, заметившего, что им не помешала бы поддержка со стороны Винго и Шватцендейла, капитан ответил: «Как-нибудь справимся сами. Кроме того, вдвоем мы будем привлекать гораздо меньше внимания, чем вчетвером». Мирон не стал возражать, но не преминул убедиться в том, что его карманное оружие было заряжено и функционировало безотказно.
Два астронавта спустили на взлетное поле судовой автолет и погрузили в багажник кое-какое оборудование. Поднявшись в воздух, они полетели к селению Кренке над безмятежными пасторальными просторами Флютера. По мере того, как внизу проплывали моря и континенты, солнце мало-помалу перемещалось по небосклону.
Когда солнце уже начинало опускаться к горизонту, впереди показались коттеджи Кренке, озаренные сонливыми золотистыми вечерними лучами. Малуф медленно облетел поселок по кругу. С востока сюда вела дорога, пересекавшая спокойную реку по чугунному мосту и становившаяся главной улицей селения. Неподалеку от моста на той же улице находилась гостиница «Три пера», а в ста метрах дальше дорога выходила на площадь, после чего поворачивала и скрывалась под плотной листвой высоких деревьев. Перед мостом, на противоположном гостинице берегу реки, обширный луг был загроможден всевозможной сельскохозяйственной техникой, самоходными подводами и телегами; тут же можно было заметить несколько «легковушек», явно нуждавшихся в ремонте, и пару древних автолетов, настолько прохудившихся, что они напоминали крылья высохших мотыльков. Малуф нашел свободный участок на дальнем краю этого поля и опустил автолет на траву как раз в тот момент, когда последний луч солнца скрылся за горизонтом, оставив после себя неразбериху облаков, тлеющих киноварным, янтарным и золотистым огнем.
Когда Малуф и Мирон шли по мосту через реку, уже смеркалось. Впереди темнела гостиница «Три пера» — громоздкое сооружение из бревен и камня, с длинной остроконечной крышей. Вывеской над входом служила старинная узорчатая чугунная рама со вставленными в нее тремя чугунными перьями, раскрытыми веером. Открыв тяжелую дверь, Малуф и Мирон зашли в трапезный зал.
Они оказались в просторном помещении почти величественных пропорций. Сучковатые поперечные балки покоились на бревенчатых столбах; этими балками поддерживались продольные стропила и потемневшие от времени потолочные доски. Вдоль левой стены были расставлены столы; вдоль правой тянулась стойка бара. За столами ужинали местные жители: принарядившиеся по такому случаю мужчины, женщины и несколько детей. Их обслуживала мрачноватая сухопарая особа средних лет, с длинными костлявыми руками и ногами, торопливо сновавшая между столами и кухней размашистыми пружинистыми шагами. На ней было свободное платье в коричневую и зеленую полоску, настолько длинное, что оно почти волочилось по полу. Волосы ее были собраны в пирамиду, скрепленную на вершине булавкой со скромным голубым цветком. Посетители часто и громко обращались к ней с капризными требованиями: «Дина! Нужно больше соуса!», «Дина! Принеси еще баррачей, со свежим уксусом!», «Дина! Хлеб почти высох! И у нас кончилась острая приправа!»
Когда открывалась дверь на кухню, там можно было заметить низенькую толстенькую повариху с покрасневшим взмокшим лицом, поглядывавшую на едоков с выражением хронической ярости.
Над стойкой бара сгорбились за деревянными кружками и ворчливо о чем-то бормотали больше десятка мужчин — одни в рабочих блузах, другие — в несколько более притязательных костюмах торговцев. За стойкой прытко танцевал из стороны в сторону круглолицый бармен; наваливаясь выдающимся пузом на прилавок, он перезаполнял кружки, вытирал разлитое пиво и поругивал клиентов, привычно отвечавших безразличными взглядами.
Малуф и Мирон уселись на табуретах в конце стойки и стали ждать.
Бармен Йодель заметил новоприбывших и продвинулся к ним бочком вдоль всего прилавка: «Что вам будет угодно, господа?»
«Мы только что прибыли из Коро-Коро, — сообщил Малуф. — Мы хотели бы у вас переночевать, поужинать и позавтракать с утра».
«Никаких проблем! — пыхтя, развел руками Йодель. — Вот ведомость — распишитесь, и с формальностями будет покончено».
«Очень хорошо — если мы можем позволить себе ваши расценки».
Йодель беззаботно махнул рукой: «Не беспокойтесь, наши цены считаются умеренными».
«Но каковы они в числовом выражении?»
Йодель пожал плечами: «Как хотите. Скажем, четыре сольдо за комнату на двоих и по пятьдесят грошей за ужин и за завтрак с каждого. То есть, шесть сольдо в общей сложности».
«Мы не возражаем, — уступил Малуф, — если вы не взимаете без предупреждения дополнительную плату — например, за чистое белье или за горячую воду».
«Включена стоимость всех услуг! — заявил Йодель. — Тем не менее, мы предпочитаем взимать плату вперед, по вполне понятным причинам практического характера. Иные постояльцы встают ни свет ни заря, уплетают роскошный завтрак и уносят ноги, не рассчитавшись».
«У нас нет таких привычек, — заверил его Малуф. — Тем не менее, мошенников следует остерегаться. В Коро-Коро нам встретился некий Лой Тремэйн, пытавшийся нас обмануть. Кстати, как ни странно, Тремэйн упомянул, что он родом из Кренке».
Йодель с сомнением покачал головой: «Здесь что-то не так. В Кренке ни о каких Тремэйнах слыхом не слыхивали. Наверное, вы спутали название поселка».
«Возможно», — согласился Малуф.
«Скорее всего, он просто вам сказки рассказывал, — размышлял вслух пузатый бармен. — Всего лишь недели три тому назад к нам заехал торговец дикими ягодами. Пока мы приценивались к его товару, он заманил девчонку за подводу и уже успел задрать ей юбку на вершок! Она завопила, все сбежались к ней на подмогу. Коробейника увели на мельницу, и там ему пришлось два дня танцевать на валках, чтобы не свалиться под жернов. Все содержимое его подводы конфисковали. Когда этот похабник потащился на пустой подводе обратно в Лилянск, он представлял собой жалкое зрелище, скажу я вам!