2312 - Робинсон Ким Стэнли. Страница 45

— Да. Несколько стохастических гравитационных флюктуаций, несомненно, слегка рассеяли их под конец. Из-за этого отдельные камни не попали в цель.

— Но совсем немного.

— Совершенно верно. Как вот эти ямы здесь. Причина их появления, возможно, — какой-нибудь корабль, пролетавший мимо и изменивший маршрут полета. Так что, по предположениям Паспарту, один-два процента камней, вероятно, получили такое отклонение.

Свон стало еще хуже.

— Значит, кто-то сделал это преднамеренно.

Она показала на покинутый террарий.

— Верно. Верно и то, что в этом участвуют квантовые компьютеры.

— Черт. — Она прижала руку к животу. — Но как… как кто-то может…

Инспектор накрыл ее руку своей маленькой. Под ними плыл «Иггдрасиль», холодный и мертвый. Серая картофелина.

— Давай вернемся на «Правосудие».

В хоппере Интерплана Свон после еды задержалась на камбузе, инспектор тоже.

Свон, которая не могла избавиться от мыслей об открытиях дня, сказала:

— Выходит, кто-то…

Женетт вскинул руки, останавливая ее:

— Пожалуйста, снова выключи кваком.

Оба выключили Свон приборы и Свон продолжила:

— Выходит, кто-то сделал это годы назад.

— По крайней мере некоторое время назад, да. Довольно продолжительное время.

— И использовал не одну платформу для запусков.

— Да. Возможно, они все еще действуют. Эта пушки, или катапульты, или что-то еще должны иметь высокую точность. И особенно надежную сборку. Паспарту предполагает, что допустимые отклонения должны быть ничтожны, а это требует молекулярных принтеров и тому подобного. Мы можем найти фабрику, изготовившую такой механизм, мы как раз занимаемся этим. А потом найдем заказчика.

— Что еще? — спросила Свон.

— Мы ищем программу фабрики и чертежи приспособления. Инструкции по его изготовлению. А также базы орбитального движения, необходимые для расчетов. Сами по себе квакомы таких вещей не делают, их кто-то должен попросить — по крайней мере, так мы до сих пор считали. Насколько я понимаю, в квакоме, сделавшем это, хранятся записи. Вероятно, и программы где-то существуют. А число фабрик, изготовляющих квакомы, ограниченно.

— Не могли они уничтожить квакомы после использования?

— Несомненно. Нет оснований считать, что они этого не сделали.

Мысль, приводящая в ужас.

— Нам надо искать квантовый компьютер, программу расчета орбиты, программу фабрики, саму фабрику и аппарат для запуска, а также его платформу.

Свон нахмурилась.

— Все это могли уничтожить или очень хорошо спрятать.

— Верно. Ты очень быстро ухватила суть проблемы. Наше расследование превращается в проверку записей, своего рода бухгалтерскую работу. В нашем деле так часто бывает. — Опять ироническая улыбка. — Оно не всегда так драматично, как это изображают.

— Отлично. Пока ты этим занимаешься, что еще можно сделать? Что я могу сделать?

— Посмотреть на проблему с другой стороны. А я присоединюсь.

— С другой стороны?

— Со стороны мотива.

— Но как ты его определишь? А определив, как найдешь? Сделать такое — это ужас, бред, меня тошнит при одной мысли об этом. Это зло.

— Зло!

— Да, зло!

Женетт пожал плечами.

— Отбросив это, предположим, что мотив существует. В таком случае, должны остаться следы.

— Кто-то ненавидит Терминатор? Кто-то способен уничтожать целые миры?

— Да. Тут не обычный мотив. И поэтому его можно выявить. К тому же это, возможно, политический акт, террористический — или военные действия. Какое-то сообщение или попытка вызвать ответные действия. Все это можно поискать.

Живот продолжало сводить.

— Черт побери! То есть… войны в космосе никогда еще не было. Мы обошлись без нее.

— Обходились до сих пор.

Это заставило ее замолчать. Уже целых тридцать лет со всех концов системы приходят предупреждения: конфликт между Землей и Марсом может привести к войне, мучительные проблемы Земли могут сказаться на всех. На бедной Земле никогда не прекращались малые войны, террористические акты и саботаж. Дипломаты играют на мысли о том, что земные распри могут распространиться на других, но Свон обычно полагала, что они делают это только ради того, чтобы увеличить свой престиж и бюджет. Для мира, стоящего на краю, дипломатия очень полезна. Но вдруг это убеждение дипломатов окажется правдой?

— Я думала, все жители космоса это знают — и этого достаточно, чтобы избежать войн, — сказала Свон. — Что, покинув Землю, мы становимся лучше.

— Не глупи, — отрезал инспектор.

Свон стиснула зубы. После напряженной борьбы она справилась с собой и сказала:

— Но это может быть какой-то психопат. Спятивший. Убивает только потому, что может.

— Такие тоже есть, — согласился Женетт. — И если один из них обзавелся квакомом…

— Но у каждого может быть кваком!

— Вовсе нет. Не у каждого в космосе. За ними следят от самой фабрики, и теоретически местоположение всех квакомов известно. Вдобавок напомню: квакому, занятому такими расчетами, нужна специальная программа. И из его записей должно быть ясно, чем он занимался.

— Разве у неприсоединившихся не делают квакомы?

— Ну — может быть. Вероятно.

— Так как нам найти этот кваком или человека?

— Или группу.

— Да, государство, планету!

Женетт пожал плечами.

— Я хочу снова поговорить с Ваном, потому что у него очень мощный кваком и к тому же самая большая база данных о неприсоединившихся. Вдобавок, возможно, на него напал тот же враг. Но, признаюсь, я немного опасаюсь разговора с его квакомом, поскольку мы видим множество признаков необычного поведения квакомов. Как будто они обрели свободную волю или, по крайней мере, кто-то просит их делать то, чего они никогда не делали раньше. И часть тех квакомов, за которыми мы наблюдаем, начали непредсказуемый обмен сообщениями.

— Ты хочешь сказать, они связаны друг с другом?

— Нет. Это кажется невозможным из-за проблем декогеренции. Как и все, квакомы используют радиосвязь, но и при передаче, и на приеме послания кодируются с наложением суперпозиции. Этот шифр невозможно разгадать даже с помощью наших квакомов. Именно поэтому я не хочу, чтобы какой-нибудь кваком слушал наши разговоры — хотя бы некоторое время. Не знаю, кому из них можно доверять.

Свон кивнула.

— В этом ты как Алекс.

— Верно. Я часто беседовал с ней об этом, и у нас было одинаковое мнение по этой проблеме. Я научил ее кое-каким процедурам. Итак, теперь мне нужно подумать, что делать дальше и как связаться с Ваном и его суперквакомом. Возможно, объяснение произошедшего у него уже есть, невостребованное, потому что мы о нем не спрашиваем. Ведь, несмотря на все разговоры о балканизации, мы по-прежнему регистрируем историю каждого человека и каждого квантового компьютера. Чтобы найти этого агента, нужно просто изучить историю Солнечной системы за последние несколько лет; все должно быть где-то там.

— Кроме неприсоединившихся, — заметила Свон.

— Да, но у Вана есть и большинство их записей.

— Однако ты не хочешь, чтобы его записывающая система знала, о чем ты спрашиваешь, — сказала Свон. — На случай, если виновата она.

— Совершенно верно.

После этого разговора Свон захлестнула тревога. Кто-то хотел уничтожить ее город — и все же промахнулся, пощадив жителей, всех, кроме погибших при панике во время эвакуации и злосчастных музыкантов, убитых при ударе.

Правда ли это? Она не знала, как понять, почему удар миновал Терминатор.

Наконец она заговорила об этом с Полиной. Ей хотелось кое-что проверить, и лучше всего это было делать через Полину. В конце концов Полина всегда здесь, ее голос постоянно звучит в ушах Свон, и она всегда слышит все, что Свон говорит вслух. Все равно со временем она обязательно все узнает.

Итак:

— Полина, ты знаешь, о чем мы говорили с инспектором Женеттом, когда я тебя выключила?

— Нет.

— Предположить можешь?