Тайны древних миграций - Бутаков Ярослав Александрович. Страница 10
Но уже во времена Блока учёным было известно, что скифы были народом иранским по языку и европеоидным по облику. Так что суждение поэта о скифах было с научной точки зрения анахронизмом или обывательским заблуждением.
С течением времени становилось всё более ясно, что и многие народы Великой степи из приведённого выше списка были в своей преобладающей части тоже европеоидными. И только среди завоевателей XIII века, пришедших с ордами Чингисхана и Батыя, монголоидный элемент явно возобладал.
Кажется странным, что ВПН привычно рассматривается как одностороннее движение с востока на запад, из Азии в Европу. Но ведь наверняка было и движение в обратную сторону! Мы уже видели это на частном примере создателей именьковской культуры в Среднем Поволжье IV—VII веков, двинувшихся в ходе ВПН как раз с запада на восток. Наверняка этот случай не единичный.
Логично, что ВПН казалось европейцам постоянным наплывом людских волн с востока. Но этот же процесс китайцам, например, представлялся таким же нашествием мигрантов с запада. Однако основываясь на этом китайском впечатлении, нельзя делать вывод, что ВПН исходило только из Европы и направлялось всегда в Азию! Но точно так же нельзя судить и о том, что оно всегда шло лишь из Азии в Европу. Очевидно, в течение тысячелетий по Великой степи перемещались, в том числе и на далёкие расстояния, в самых разных направлениях самые различные народы.
Одна из волн ВПН в IV—VI веках захлестнула северную Индию. Пришедший тогда кочевой народ известен в источниках под именами белых гуннов, или эфталитов. Византийский историк VI века Прокопий Кесарийский пишет, что эфталиты отличаются от других гуннов более светлым цветом кожи и относительно оседлым образом жизни. Это дало основание ряду историков считать эфталитов народом индоевропейским, скорее всего иранским, родственным скифам или сарматам, жившим в Великой степи в античную эпоху.
Однако нет причин на основании лишь белого цвета кожи заранее отказывать эфталитам и в тюркском происхождении. Лев Гумилёв в своих многочисленных трудах приводит немало свидетельств в пользу того, что многие тюркские народы раннего Средневековья относились к европеоидной расе.
В последние столетия деление человечества по языкам явно не совпадает с делением по расам. Это следствие интенсивных миграционных процессов. Так, носителями языков индоевропейской семьи являются ныне представители всех больших человеческих рас. Но ведь миграции были присущи людям искони. Поэтому нет оснований считать, что в глубокой древности лингвистические границы совпадали с антропологическими. Возможно, что когда-то изначально носители одного языка представляли собой одну расовую группу. Но как давно это было? На этот вопрос нельзя ответить даже приблизительно. А потому ни для какого исторического периода нет оснований отождествлять языковое деление с расовым, если фактами такое тождество не доказано.
Поэтому-то и нет ничего удивительного в том, что носители тюркских языков в самом начале своей истории, известной по письменным источникам, выступают в ином облике, чем мы ныне привыкли их видеть. Впрочем, это может касаться любой языковой семьи на планете вообще. Данную возможность всегда следует учитывать.
Итак, в I тысячелетии нашей эры европеоидное население наряду с монголоидным было широко представлено в глубинах Центральной Азии. Когда оно там появилось?
В 751 году в долине Таласа на границе современных Казахстана и Киргизии произошло крупное сражение войск арабского халифа и китайского императора – ключевая битва одной из глобальных войн прошлого. Среди китайских солдат, по сообщениям арабских источников, было немало воинов белого цвета кожи. Арабы, сообщившие это, а потом и воспринявшие их известие европейцы, сочли белых китайцев потомками воинов Александра Македонского. Такое объяснение вполне удовлетворяло средневековому научному мышлению.
То, что мы сегодня знаем и об Александре Македонском, и о центрально-азиатских европеоидах, позволяет нам не прибегать к столь вычурной, хотя и романтической гипотезе. Очевидно, что белые народы следует отнести к древнейшим обитателям Центральной Азии. И дожили они почти до прихода в этот регион русских.
В начале XIX века казахский просветитель Чокан Валиханов отметил наличие среди казахов (киргиз-кайсаков, как их тогда называли), делившихся на две большие этнографические группы – бурутов и усуней, третьей, промежуточной группы – сары-усуней (рыжих усуней). Их отличительной особенностью, выраженной в названии, было присутствие среди них светловолосых людей, считавших себя потомками некоего большого народа. В середине XIX века о русых киргиз-кайсаках упоминал выдающийся русский путешественник П.П. Семёнов-Тян-Шанский. В конце XIX столетия другой замечательный российский исследователь, Г.Е. Грумм-Гржимайло, совершивший немало путешествий в Центральную Азию, уже не застал светловолосых туземцев. Но собранные им материалы свидетельствовали об их присутствии там ещё совсем недавно. Европеоидные черты встречаются у многих обитателей глубин Центральной Азии, особенно среди уйгуров, тангутов и некоторых др.
Грумм-Гржимайло, сопоставив материалы собственных наблюдений и свидетельства исторических хроник, пришёл к выводу, что народ динлин, или ди, китайских летописей, отмеченный ещё в III тысячелетии до н. э., был европеоидным, родственным «индоевропейской расе», наличие которой в древности учёные сто лет назад считали несомненным. Это был не один народ, а целая группа народов, объединяемых схожими антропологическими признаками (голубые или зелёные глаза, белокурые или рыжие волосы, по Грумм-Гржимайло). К динлинам, по мнению исследователя, в более позднее время относились енисейские кыргызы (III в. до н. э. – XIII в. н. э.), а также живущие и поныне в низовьях Енисея кеты. Все они, конечно, чем дальше, тем больше смешивались с соседними монголоидными народами.
Материалы Грумм-Гржимайло послужили для Л.Н. Гумилёва одной из основ реконструкций этнической истории Евразии. Но Гумилёв решительно отверг предположение Грумм-Гржимайло о родстве динлинов с северными европеоидами. Он отверг и мнение о европеоидных корнях енисейских кетов. Гумилёв обратил также внимание на различие между динлинами и ди в китайских источниках. Первые исчезли из поля зрения китайцев во II веке н. э., вторые появились в IV веке. Китайцы иногда называли ди по старой памяти динлинами, но никогда наоборот. Динлины жили в Южной Сибири, ди населяли северо-западный Китай. Енисейские кыргызы, создавшие в IX веке мощное государство, принадлежали к первым, ранние уйгуры, тангуты (создатели государства X—XII вв.), а также знакомые нам усуни – ко вторым.
Между ди и динлинами существовало известное расовое сходство, что и позволило китайцам со временем назвать их одинаково. При этом оба народа, как пишет Гумилёв, «так относятся к североевропейской расе, как семиты Аравии или туареги (хамиты) Сахары, которые также, несомненно, принадлежат к белой расе, но отнюдь не к скандинавскому типу». Это, разумеется, означает не родство обоих с указанными южными ветвями европеоидной расы, а лишь их значительные отличия от европейцев. «Когда же динлины встретились с русыми арийцами, а это случилось в 1056 году около г. Киева, то эти последние, несмотря на внешнее сходство, восприняли появление кипчаков как приход совершенно чуждых иноплеменников, а в то же время не только рыжих скандинавов, но и черноволосых греков русские считали народом, к себе близким, – писал Гумилёв. – … Современникам и в голову не приходило считать половцев народом, родственным европейцам. Надо полагать, что наряду со сходством азиатской и европейской белокурых рас существовали и различия, достаточно глубокие для того, чтобы эти расы не смешивать».
Ссылаясь на советского антрополога Г.Ф. Дебеца, Гумилёв утверждал, что антропологический тип динлинов – протоевропеоидный, родственный кроманьонскому, т. е. древнейшей известной популяции Нomo sapiens в Европе. «Тип этот уходит в глубокую древность, предшествуя по времени формированию арийского языкового единства». Что же касается ди, то Гумилёв, вслед за Грумм-Гржимайло, считал его расово близким другому загадочному древнему народу – айнам, некогда населявшим Японию, но ныне почти исчезнувшим.