De Secreto / О Секрете - Фурсов Андрей Ильич. Страница 35

Тем не менее, в общем палитра производимой продукции постоянно росла. Прайс-лист 1873–1874 гг. включал в себя 21 категорию красок, включающих 81 наименование составов. Уже в это время глава компании столкнулся с фактами промышленного шпионажа из Лондона, но наём наиболее «продвинутых» учёных, таких как «сердце и душа эксперимента» Генрих Каро, принесший компании первый патент на получение бензола из газа, обеспечивал «BASF» постоянное научное преимущество. Каро возглавлял также Патентную лабораторию, куда вошёл профессор Генрих Бернтсен (Heinrich Bemthsen) из Гейдельберга, ставший основным ассистентом в главной лаборатории.

В 1889 г. Каро вошел в наблюдательный совет компании, в котором состоял до своей смерти в 1910 г. В исследовательской лаборатории ему ассистировал химик из «Haen» Карл Глазер (Carl Glaser), который усовершенствовал метод производства столь доходного ализарина, сделав продукцию более конкурентной, что увеличило обороты. Именно Каро пригласил в компанию Адольфа Байера для синтеза индиго. В 1901 г. ещё один ведущий химик компании, Рене Бон (Rene Bohn), положил начало производства нового класса красителей, создав синий «индантрен» [307; 312]. В этом же году ассистент химика Либерманна из России М.А. Ильинский открыл возможность создавать красители на основе производных антрахинона, которые из-за высокого качества вышли на второе место по объёмам производства [347; 348]. Второй областью применения антрахинона стала фармакология, где его использовали в качестве слабительного [349].

Закончилась эра природного индиго, начатая древними египтянами за 1500 лет до нашей эры [347]. В 1900 г. глава «BASF» Генрих Бранк (Heinrich Brank) выдвинул идею, согласно которой в связи с подавляющим распространением химического аналога все индийские производители индиго должны переквалифицироваться на производство продуктов питания [1]. Компания заместила годовой оборот натурального индиго, оцениваемый в 5–6 млн. кг стоимостью 60–80 млн. марок. Глава совета директоров «Vorstand» и наиболее влиятельная фигура в компании Бранк попробовал добиться аналогичного успеха, создав фармацевтическое направление, однако оно не принесло существенного успеха, оставаясь позади «Hoechst» и «Bayer» [307].

Еще в 1873 г. «BASF» объединил двух соучредителей: красильную компанию тайного коммерческого советника и депутата рейхстага Густава Зигле (Gustav Siegle) — «G. Siegle & Co. GmbH», доставшуюся ему от отца, и расположенное там же, в Штутгарте, химическое предприятие «Farbenfabrik Knosp» Рудольфа Кноспа (Rudolf Knosp) [62; 64; 65]. Фирма «R.E. Knosp, Chemical-Technical Article, Indigo, and Crimson Dyes» появилась в 1859 г. и являлась эксклюзивным агентом Перкина по продаже мовеина на территории Германии, Австрии, Пруссии, Голландии, Бельгии, Франции и Швейцарии и для Энгельгорна представляла интерес своими ноу-хау. К участию подключился директор «Wiirttembergische Vereinsbank» д-р Килиан Штайнер (Dr. Kilian Steiner), сооснователь близких Энгельгорну «Creditbank» и «Hypothekenbank», ставший вице-президентом наблюдательного совета. В целом Зигле, Кносп и Штейнер получили 42 % «BASF», Кносп стал председателем совета директоров, а усилиями Зигле у «BASF» появилась своя международная сеть по сбыту, возглавляемая его партнёром Августом Хансером (August Hanser) с 1889 по 1895 г.

Ещё одним присоединившимся стала компания «Dahl & Со.», с которой были оговорены условия разделения рынков по производимым продуктам. Таким образом, практически с момента основания была принята стратегия кооперации с потенциальными конкурентами. Как отмечают американские исследователи: «Слияние трёх таких неравноценных партнёров не было очевиднъш. Естественно, лидирующий “BASF” предполагал обойти конкурентов, но более важным направлением компании… было выстроить прямые контакты со всеми внутренними и зарубежными потребителями… И поэтому компания собиралась обеспечить и удержать настолько большую часть рынка, насколько это было возможно», чему и способствовала кооперация с конкурентами. Благодаря Кноспу к участию подключился издатель Эдуард фон Халбергер (Eduard von Hallberger), а благодаря Штайнеру Густав Мюллер (Gustav Muller) из торгующей красками компании «J.G. Muller & Cie» и Герман Ротшильд (Hermann Rothschild) [307], чья фамилия не нуждается в представлении.

Густав Зигле и его приятель Эдуард Пфайффер (Eduard Pfeiffer) в 1900 г. заложили основу рабочих ассоциаций Штутгарта, систему безопасности труда, социальных отчислений, включающих оплачиваемые отпуска и медицинские страхования. Меценатство Зигле также распространялось на больницу в Фейербахе и фонд для малоимущих детей [66]. Это одни узнаваемые черты того, что по-немецки звучит как Neuordnung (новый мировой порядок); другими будут эффективное использование труда заключённых и система образования, построенная на вовлечённости корпораций в образование. На тот момент такой шаг мог показаться прогрессивным. В конце 1800-х гг. группа чикагских бизнесменов убедилась, что образование в Германии и Австрии опережает американское. «В отличие от американских школ немецкие классы направляли детей двумя путями: одни из них становились менеджерами, а судьба других была становиться их служащими», — писала Элизабет Грин в «U.S. News and World Report» [288].

Примечательно, что несмотря на щедрую благотворительность, Зигле оставил семье состояние в 30 млн. марок, сопоставимое с капиталом Вильгельма II, оцениваемого на тот момент в 36 млн. марок [64]. Одна из его дочерей вышла замуж за известного немецкого врача, пионера в области применения гипноза и парапсихологии барона Альберта фон Шренк-Нотцига (Albert Freiherr von Schrenck-Notzing) [67]. Основанная в 1889 г. компания Зигле «Offene Gesellschaft G. Siegle u. Со.» помимо изготовления красок занималась продажами «BASF» [64], которые в 1880-х гг. составили во Франции 6–7 %, в России 8-10 %, в Австро-Венгрии 6 %, в Азии 4 %, в США уже 16,5-18 %, а вот Англия, где красильная промышленность и зародилась, уступила «BASF» самую большую долю: на её территорию приходилось 19–27 % продаж компании [63; 307].

В 1873 г. Густав Зигле отправился в Нью-Йорк для организации филиала совместно с «Pickhardt & Kuttroff»; предприятие стало вторым филиалом после Милана [307]. Также он с деловыми целями посещал Москву: растущие продажи, с одной стороны, и высокие российские пошлины на ввоз готовых красителей, с другой, побудили руководство основать в российской столице собственное производство из немецких полуфабрикатов, для чего в 1877 г. для фабрики было приобретено здание бывшей мыловарни в Бутырках, ставшее площадкой для предприятия, развивать которое были приглашены немецкие инженеры А. Гербст и В. Маслих [63]. Запускал производство Карл Глазер, прибывший «набитый деньгами», которые «были необходимы для удовлетворения частных желаний всех представителей официальных служб». Однако вскоре выяснилась его незаменимость на заводе в Людвигсхафене, где он работал в отделе производства ализарина, и он вернулся [307]. Обратной стороной деятельности немецких производителей в России было то, что они добились от правительства снижения пошлин на ввоз красителей и повышения пошлин на ввоз сырья, после чего крупнейший отечественный Щёлковский завод красителей стал нерентабельным и был закрыт [286]. Чтобы подозрения относительно деятельности представителей немецкого концерна в Москве не были голословными, приведу цитату из отчёта Попечителей иностранной собственности, составленного по итогам рассмотрения деятельности концерна «IG» в США в 1919 г.: «Разъедание коррупцией было первоочередным методом крупных немецких хозяйств по обеспечению их бизнеса в стране. Взятки красильщиков платились постоянно, повсеместно и в больших масштабах… Эта коррупция была так всеобъемлюща, что мне лишь единожды попался американский потребитель, избежавший такого нездорового эффекта» [375].