De Secreto / О Секрете - Фурсов Андрей Ильич. Страница 66

Существует и ещё одна причина, по которой американская элита и Рокфеллеры прежде всего были крайне заинтересованы в союзе с немецкими химиками, обладающими столь ценными умениями. Когда лорд Керзон воспевал «волны нефти», на которых союзники приплыли к победе, он не упомянул, что 80 % (по данным А. Раевского, 85 %) этих волн составили поставки из США, и хотя Рокфеллеры по-прежнему контролировали 84 % американского бензинового рынка [125], запасов, по мнению экспертов, теперь оставалось на одно-два десятилетия [101; 124].

Компания «Standard Oil» находилась в поисках альтернативных нефтяных источников. В 1921 г. были приобретены 22 тыс. акров земли в штате Колорадо в надежде найти удачный с коммерческой точки зрения способ получения нефти из сланцевой глины. Однако на получение одного барреля сланцевого топлива уходила тонна породы. Промышленная интенсификация нефтедобычи путём кислотной обработки, запатентованная в 1885 г. химиком «Standard Oil» Германом Фрешем, началось только в 30-х годах [242]; гидроразрыв, по мнению историка науки Л. Грэхэма, был разработан русскими учеными в 1950-х гг. Однако «никто так и не воспользовался этой блестящей идеей… теперь в Россию прибыли американские компании — Chevron, Exxon, BP, — которые учат русских, как работать с технологиями гидроразрыва» [340].

Так как «сланцевую революцию» пришлось отложить по техническим причинам, синтетическая нефть немецких химиков с учётом угольных запасов США обещала стать надёжным источником топлива и взрывчатых веществ. Поэтому ещё в 1925 г. Бош заключил соглашение с «Standard Oil of New Jersey», или «Esso», по которому группа под руководством производственного директора завода в Опау Вильгельма Гауса (Wilhelm Gaus) посетила очистительный завод «Standard Oil» с целью использования его производных для применения патента Бергиуса [1; 5].

В 1926 г. «Standard Oil» стала активно изучать немецкие наработки. Начальник исследовательского отдела компании Фрэнк Хауэрд посетил завод в Лойне, где ему продемонстрировали пробное устройство производства топлива из угля. Увиденное произвело на него сильное впечатление. Этим же вечером Хауэрд отправил президенту компании Уолтеру Тиглу телеграмму: «Это самый важный вопрос, стоящий перед компанией… [IG] способен производить высокооктановое топливо из бурого и других низкокачественных сортов угля с выходом половины используемого сырья. Это означает абсолютную независимость Европы в обеспечении себя нефтепродуктами. Все, что остаётся, — это ценовая конкуренция».

Через несколько дней Тигл прибыл лично убедиться в правдивости полученной информации. После этого руководство «Standard Oil» провело там же, в Германии, совещание, на котором Хауэрд заявил: «Гидрогенизированный уголь, возможно, никогда не составит конкуренцию сырой нефти, тем не менее “националистический фактор” может привести к тому, что во многих странах, которые согласятся платить за это, может быть создано автономное производство топлива на базе гидрогенизации» [247]. Правда, ещё не менее года немецким химикам потребовалось, чтобы подобрать катализатор и довести оборудование до промышленной стадии.

В процессе Бергиуса, как и при синтезе азота, большую роль играют именно правильно подобранные катализаторы.

В апреле 1927 г. появилось первое топливо, произведённое заводом в Лойне. В конце следующего года выпуск превысил 67 000 тонн. Тем не менее, производство искусственного топлива было столь затратным, что заставило «IG» в 1929 г. понести 85 млн. рейхсмарок убытков, сохраняя стоимость продажи своего топлива на уровне рыночной. Тогда в ноябре 1929 г. Гауе, Шмиц, Август фон Книрим (August von Knieriem) и Бош прибыли в США, чтобы сделать предложение, от которого «Standard Oil» не смог отказаться: они решили продать Рокфеллерам права на производство синтетического топлива на внешних рынках в обмен на 2 %, или 546 000 акций, компании «Standard Oil» на общую сумму 35 млн. долл.

Новое совместное предприятие «Standard IG», в котором 80 % владела американская сторона, а 20 % — немецкая, должно было совместно эксплуатировать производство синтетического топлива. Консенсус был резюмирован представителем «Standard Oil»: «IG не будет вмешиваться в нефтяной бизнес, а мы не будем вмешиваться в химический». Именно тогда родственник главы «Standard Oil» Хауэрд Тигл занял пост в новой дочерней компании «IG» — «American IG Chemical Co.». Также с «IG Farben» было заключено первоначальное соглашение о строительстве завода по гидрогенизации в Луизиане [1; 247].

Под контролем новых партнёров «IG Farben» вообще стало многое позволяться. В конце 20-х годов «Standard Oil» и «General Motors» разработали топливную присадку для авиационного бензина, производимую совместным предприятием «Ethyl Gasoline Corporation». Вопреки протестам правления этой корпорации «Standard Oil» содействовала созданию совместного с «IG Farben» предприятия «IG Ethyl GmbH», производящего в Германии тетраэтил в рамках соглашения «Benzinvertrag» [37].

Итак, открытие процесса синтезации нефти позволили «IG Farben» новым соглашением 1929 г. зайти в мировой нефтяной картель. Суть так называемого «International Hydro-Patents Со.» (IHP), заключённого между «IG», «Standard Oil» и «Royal Dutch Shell» [125], содержалась в программном заявлении: «I.Н.Р. не должна пытаться создавать заинтересованность там, где её нет, [но]… Если бы гидрогенизация угля, смолы и т. п. была целесообразна с экономической точки зрения или же если бы она поощрялась из националистических соображений или в силу каких-либо специфических местных условий, то лучше будет для нас, нефтяных компаний, иметь долю в этом деле, получать от него возможную прибыль и обеспечить сбыт этих продуктов через нашу коммерческую сеть» [12]. Таким образом, нефтяных монополистов устраивало наличие конкурента при условии контроля над сбытом стратегически важного ресурса. К чему идёт дело, можно было догадаться по предусмотрительности сотрудника американской стороны соглашения Фрэнка Хауэрда: «Мы постарались по возможности разработать такое временное соглашение, которое действовало бы в условиях войны независимо от того, вступят ли в неё США или нет» [127].

Дело в том, что одним из политических последствий союза по мировому контролю над нефтью, а значит, над логистикой и основным компонентом взрывчатых веществ стало знакомство и впоследствии дружба Генри Детердинга с родственником Рокфеллера и главой «Standard Oil» Уолтером Тиглом [280], обозначив союз с Рокфеллерами. Детердинг оказывал финансовую поддержку Муссолини, предоставлял крупные кредиты Франко [274]. Его устраивали любые диктаторы, если свои диктаторские полномочия те распространяли и на вопросы концессий. В 1926–1927 гг. Детердинг организовал в Лондоне две конференции, на которых обсуждались планы военного удара по СССР и на которые были приглашены генерал Макс Гофманн и Арнольд Рехберг [249], крупный акционер «Wintershall AG» — компании концерна «IG Farben». Рехберг стоял за «планом Гофманна» [229] и ещё во время Первой мировой был движим такой идеей: «Необходимо захватить по крайней мере всю русскую территорию по Урал включительно, где залегают огромные рудные богатства… Из всего этого вытекает следующее соображение:…попытаться создать общий фронт европейских великих держав против большевистской России» [237].

Американский посол в Берлине Уильям Додд начал бить тревогу: «Зачем компания “Стандард Ойл”, штаб-квартира которой находится в Нью-Йорке, перевела сюда в декабре 1933 года один миллион долларов, чтобы помочь немцам производить бензин из битуминозного угля для использования в случае войны?» [39]. «Через два года Германия сможет производить достаточное количество топлива из угля для ведения продолжительной войны» — писал он в январе 1933 г. в госдепартамент США [129].