Дорога к любимому - Фенн Хелена. Страница 16

— Ты считаешь, что мне… лучше устраниться? — спросила она с замиранием сердца.

— Не мне решать. Мать — это самое дорогое, что есть у ребенка. Если какая-нибудь женщина сможет заменить Эве мать, я буду всячески поддерживать ее. Клянусь, что она никогда…

Мейбл уставилась на него во все глаза.

— Ты говоришь так, будто приемная мать чем-то глубоко тебя обидела. А ведь ты всегда вспоминаешь мать Надин добрым словом… Или ты имеешь в виду не ее, да, Эрни?

Он бросил на нее долгий взгляд. Сейчас его глаза были темнее ночи.

— Да, не ее. Мать Надин — исключение из правила. — Итак, подозрения Мейбл подтвердились. — Какое-то время после того, как моя мать бросила нас, отец пытался утешиться с другими женщинами. Но они в нашей семье не задерживались. Пара месяцев, от силы полгода — и исчезали без следа. К некоторым из них я пытался привязаться. Но вскоре понял, что те, кто не делал вид, будто заменяет мне мать, были куда добрее тех, кто втирался ко мне в доверие.

Мейбл стало жаль его. Неужели ей удалось заглянуть в самую душу Эрнеста Финлея, человека, казавшегося таким хладнокровным и несгибаемым? Теперь стало ясно, почему он не доверяет женщинам. Она все понимала, однако ничего не могла изменить. Эрнест по-прежнему считал, что она такая же, как те, с кем проводил время его отец. Такая же, как его родная мать. Правда, была еще мать Надин. Но он сам назвал ее исключением из правил.

— Хочешь сказать, что я должна держаться подальше от девочки?

— Нет, черт побери! Как раз наоборот. — Во взгляде Эрнеста промелькнуло что-то странное, непонятное. — На самом деле я хочу тебе предложить…

Мейбл уставилась на него, затаив дыхание.

— Продолжай же… — произнесла она наконец, когда пауза стала невыносимой.

Эрнест глубоко вздохнул и вдруг широко улыбнулся — к полному изумлению Мейбл.

— У меня есть план. Мне важно, чтобы ты отнеслась к нему с пониманием, но прежде, Мейбл, надо все как следует обдумать. — Заинтриговав, он неожиданно предложил: — Давай выпьем кофе?

— Да… пожалуй, — согласилась она.

— Я пойду сварю.

Мейбл медленно последовала за ним в кухню. В голове ее роились предположения, одно диковиннее другого. План? Что еще за план? Гордость и осторожность не позволяли ей задать вопрос напрямик.

— Клара и Мерседес уже ушли?

Эрнест кивнул не оборачиваясь.

— Они оставались тут на ночь, только когда Генри уезжал. А когда появился я, стали приходить только днем.

Мейбл огляделась. В кухне было очень чисто, нигде ни пятнышка, все так и сверкало. Шкафчики орехового дерева закрыты, не видно кастрюль и сковородок. В углу тихо гудела посудомоечная машина. Клара, похоже, была исполнительной умелой работницей, машинально отметила Мейбл.

— Давай, я приготовлю кофе, Эрнест, — предложила она, вспомнив, какой у него был вымотанный вид, когда он утешал Эву. — А ты отдохни, посиди на террасе.

Эрнест снял с полки кофеварку, налил воды, насыпал молотого кофе и включил ее.

— Хочешь доказать, что умеешь делать это лучше меня? — поддразнил он. — Не выйдет! Вот увидишь, я тоже кое на что еще гожусь.

Мейбл опустилась на табурет, вспомнив замечание Эрики, что пора бы научиться перекладывать часть обязанностей на других. Отец ласково подтрунивал над Мейбл, называя ее вечным двигателем. И она даже дала себе слово начать новую жизнь — сразу же, как только вернется домой…

— Я просто хотела помочь, — вздохнула она. — А ты ведешь себя так, будто я тебя обижаю.

— Нет, что ты. Ты такая… заботливая, Мейбл, — произнес Эрнест вполне искренне. — Чем больше я за тобой наблюдаю, тем больше мне нравится то, что я вижу. — Он поставил на стол чашки и сахарницу.

— Правда? — усмехнулась Мейбл, не позволяя себе подпасть под чары его обаяния.

Здравый смысл подсказывал, что не стоит таять от комплиментов Эрнеста. Добрые слова — слабое утешение, они не могли изгладить впечатления, которое произвело на Мейбл отношение Эрнеста к женщинам. К женщинам вообще и к ней в частности.

— Ты же сам сказал, что от меня веет то жаром, то холодом. Или сейчас ты имел в виду что-то другое?

— Ладно-ладно, сдаюсь. — Он поднял руки. — Никто из нас не совершенен. Это не значит, что я не ценю… ну, скажем, все то, что в тебе есть хорошего.

— Так-то оно лучше, — проворчала Мейбл.

В ответ Эрнест рассмеялся и налил ей кофе. Атмосфера заметно потеплела. Мейбл испытывала сильное искушение расслабиться, покончить со своими страхами, позволить страсти, бушевавшей в груди, взять верх над еще пытавшимся сопротивляться рассудком.

Увы, я трусиха, со вздохом признала она, пригубив обжигающий напиток. Иначе бы честно призналась в своих чувствах. Ему, а самое главное — себе самой.

— О чем задумалась? — спросил Эрнест, когда пауза явно затянулась.

— Я засыпаю, — солгала она, ставя чашку на стол. — И одновременно сгораю от любопытства. Так что там за загадочный план? Может быть, расскажешь? А то мне пора спать.

Эрнест поднес чашку к губам, не произнося ни слова. И Мейбл почувствовала себя неловко, как будто всеми правдами и неправдами пыталась выудить у него секретную информацию.

— Эй, ты меня слышишь? — наконец не выдержала она. — Пожалуйста, не сиди как истукан. И не смотри на меня так, словно я картина на выставке. Что у тебя за план?

— Ладно, — произнес он, мгновенно приняв деловой вид. — Это даже не столько план, сколько вариант решения моей проблемы. Сейчас моя главная забота — Эва. Я чувствую, что должен уберечь ее от дальнейших душевных травм. Это мой долг перед Генри… — Эрнест ненадолго замолчал, словно обдумывая дальнейшие слова. — Но похоже, что родственники его умершей жены могут потребовать передать опекунство над девочкой им. До меня дошли слухи, что они готовы затеять судебный процесс. Формально опекун девочки я, к тому же я ее крестный. Но они могут попытаться оспорить законность моих прав…

— И у них это может получиться?

— Оспорить по суду можно что угодно, если денег куры не клюют, — усмехнулся Эрнест. — У родных Эвы именно так и обстоят дела с финансами. Мне известно, что они основывают свои доводы на том, что холостяк, вроде меня, не может обеспечить нужный уход за маленькой девочкой. К тому же я вечно в разъездах. А они готовы предоставить ей кров и воспитать надлежащим образом… Беда в том, что их представление о подходящем доме для ребенка совпадает с представлениями самого Генри о тюрьме.

Мейбл озабоченно взглянула на Эрнеста.

— Ну и что ты можешь сделать?

— Мой адвокат посоветовал мне немедленно жениться.

— Немедленно жениться? — растерянно повторила Мейбл, до которой не сразу дошел смысл сказанного.

— Вот именно.

— Ты что, хочешь сказать, что у тебя уже есть кто-то на примете? — Она не узнала собственный голос.

— Нет, кандидатки на эту роль у меня, увы, пока нет, — признался Эрнест, без улыбки глядя на Мейбл. — Нормальные люди предпочитают жениться по любви и гораздо реже — по расчету. Мне нужна женщина, которая не только согласится как можно быстрее выйти за меня замуж, но и будет соблюдать определенные правила игры. Словом, я хочу найти для Эвы настоящую мать, способную полюбить маленькую девочку как родную. Не уверен, что женщины, готовые к самопожертвованию, вообще существуют на белом свете.

— Может, все будет зависеть от того, что ты ей предложишь? — Голос Мейбл выдавал охватившее ее волнение. — Тебе придется обдумать условия, которые устроили бы вас обоих.

— Считаешь, что мне нужно пролистать записную книжку и обзвонить приятельниц, чтобы посмотреть, примет ли кто из них мое предложение?

— Ну… — Мейбл совсем запуталась и, чтобы собраться с мыслями, отпила кофе. — Нет, я имела в виду совсем не это. А от меня ты чего ждешь? Считаешь, что я могла бы рекомендовать подходящую кандидатуру?

— Вот именно. Ребенок требует терпения и внимания. Все мои знакомые… дамы в данной ситуации ни к черту не годятся.

— Но должна же быть женщина, которая пойдет на это! — Господи, как ей сдержаться и не расплакаться! Единственным желанием Мейбл было убежать к себе и зарыться в подушку, рыдая от душевной боли. — Тебе придется убедить ее, что женитьба без любви возможна. Но ведь, налагая на нее огромную ответственность, ты должен заставить ее увидеть и какие-то преимущества подобного брака.