Сделано в Америке (Как я создал Wal-Mart) - Уолтон Сэм. Страница 34

Затем наступило то, что я до сих пор считаю периодом истории "Уол-Марта", о котором мне и сейчас не очень хочется говорить. Однако по данному вопросу высказались уже все, кто только мог, так что я собираюсь объяснить, что именно, с моей точки зрения, произошло, называя вещи своими именами, чтобы больше не возвращаться к этой теме.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что сам расколол компанию на две фракции, которые начали друг с другом конкурировать. Была старая гвардия, включавшая в себя многих из директоров магазинов, которая хранила верность Ферольду, и новая, молодая гвардия, многие из членов которой были обязаны своей работой Рону. Очень скоро коллектив раскололся, и всякий принимал чью-либо сторону -- либо Рона, либо же Ферольда, которые никак не могли ужиться друг с другом. Я же поступил так, что усложнил ситуацию раз в десять.

Ферольд очень хорошо показал себя в процессе организации компании, когда мы начали в массовом порядке открывать все новые и новые магазины. А так как мы нуждались в новой технологии и научно разработанных системах, то я и решил тогда, что без Рона будущее компании совершенно немыслимо. Однако он был не только талантлив, но и очень честолюбив. Рон не скрывал того, что его цель, и я уважал это стремление, -- руководство компанией, желательно "Уол-Мартом". Однажды он сказал мне, что если не сможет управлять нашей компанией, то хотел бы уволиться, чтобы занять руководящий пост в какой-нибудь другой фирме. Я раздумывал над этим несколько дней кряду, и всерьез опасался, что мы лишимся Рона. И тогда я подумал: "Ну что ж, я старею, а с Роном нам, по всей вероятности, удастся сработаться. Я позволю ему занять пост председателя собрания акционеров компании и председателя совета ее директоров, а сам немного отойду от дел, чтобы наслаждаться жизнью, однако магазины посещать все же стану и в дальнейшем".

И я стал председателям исполнительного комитета, а Рон -- председателем собрания акционеров компании и председателем совета директоров, тогда как Ферольд занял пост ее президента. Я перебрался из своего кабинета в кабинет Рона, решив не мешать ему и позволить руководить компанией, сказав себе, что буду только проверять, как у него идут дела.

Ну что ж, я был не более готов к отставке в 1974, в возрасте пятидесяти шести лет, чем солнце Арканзаса к тому, чтобы начать всходить по утрам где-нибудь в Оклахоме. Однако на какой-то период отошел от дел и потерял еще немного времени. Уверен, что Рону Мейеру тогда казалось, что я вообще никогда не уйду в отставку. Истина же состоит в том, что моя отставка была самым неудачным шагом из всех, что мне приходилось вообще когда-либо предпринимать. Честно говоря, не успев отказаться от своих должностей, я уже знал, что поступил неверно. Я старался не мешать Рону. Однако тут же возникла проблема: я так и не отказался от того, чем занимался в течение всей своей деловой карьеры: я хотел, чтобы мои идеи витали в воздухе, чтобы они пронизывали всю атмосферу нашей компании. Однако мешать Рону управлять ее делами я не хотел, мне хотелось, чтобы он достиг в этом деле успеха. К несчастью, я не сумел до такой степени оставаться сторонним наблюдателем. Ситуация была для Рона очень тяжелой. Думаю, что она показалась бы таковой любому сорокалетнему, который хочет управлять делами своей собственной компании.

Тем временем раскол в недрах компании углублялся. Многие из тех, кто помоложе, кто работал у нас не так давно, приняли сторону Рона, тогда как старая гвардия директоров магазинов горой стояла за Ферольда. Когда я начал понимать, насколько глубоко зашел раскол, то ужасно разволновался, и еще хуже увяз, пытаясь предположить, каким образом поведет себя каждый из заинтересованных.

И все же я не терял надежды на то, что все уладится. И вот что я еще должен сказать: в течение всего описываемого здесь периода показатели "Уол-Марта" были очень и очень неплохими. Так что дело было совсем не в плохом управлении, а в том, что основатель компании никак не желал окончательно уйти на пенсию, а возглавляемая им фракция "старичков", в основном директоров магазинов, находилась в состоянии войны с честолюбивым молодым человеком, у которого были собственные большие замыслы и прекрасные идеи.

Я всегда винил за эту созданную мною же самим неразбериху в основном самого себя. Однако правда и то, что, как я считал, Рон справляется с некоторыми вещами не так хорошо, как должен. Меня волновала профессиональная пригодность его людей. Кроме того, мне казалось, что вся эта история с расколом глубоко ранит директоров наших магазинов -- силу, которую нельзя было сбрасывать со счетов. Именно они были одной из самых сильных сторон нашей компании. Кроме того, я, как мне кажется, был весьма удручен некоторыми образчиками, что называется, личного стиля. Ни один из них, честно говоря, не слишком отличался от того, что принято в большинстве корпоративных сообществ, однако этот стиль в целом входил в разногласие с тем, как мы всегда поступали в "Уол-Марте".

Все это чуть было не уморило меня. Я редко лишался сна из-за кризисных ситуаций в офисе, а тогда вот лишился. Мне не хотелось разочаровывать Рона, не хотелось терять его. Однако компанию вели по неверному пути. И я, в конце концов, позвонил ему. Это было в одну из июньских суббот 1976 года, через тридцать месяцев после того, как я отказался от должности. Я просто сказал ему: "Знаешь, Рон, мне казалось, что я готов к отставке, но теперь понял, что пока еще нет. Я так во все вмешивался, что некоторым образом поставил тебя в весьма невыгодное положение". Потом я сказал Рону, что хочу вернуться на свои прежние должности, а ему предложил другие -- вице-президента и финансового директора, кажется.

Мое предложение было для Рона неприемлемым, и я, разумеется, понимаю, почему. Ему хотелось управлять компанией, а раз он не смог этим заниматься, то и решил уйти от нас. В то время никто не верил этому, но, хотя некоторые явления, происходившие во времена правления Рона, заставляли меня очень сильно страдать, я все же старался, как только мог, убедить его остаться в компании. Я говорил: "Рон, нам будет не хватать тебя, ты нам понадобишься. Мне кажется, что твой уход заставит нас страдать". Я предложил ему все, чтобы он остался, однако Рон почувствовал, что ему пора уходить.

Несмотря на то, что он был очень подавлен и разочарован, Рон сказал: "Сэм, я знаю, ты, вероятно, подумаешь, что все разваливается, однако ваша организация настолько сильна, а сотрудники и директора магазинов, равно как и покупатели, настолько верны тебе, а компания так славится действенностью своей философии, что, как мне кажется, вы просто-напросто продолжите свое продвижение вперед, по накатанному пути". -- Я оценил его слова как выражение веры в нас. Я знаю, он именно это имел в виду, и я это никогда не забуду.

В анналах компании этот инцидент стал известен под именем "субботней Варфоломеевской ночи". А то, что последовало за ним, назвали "Исходом". Сначала целая группа из высшего управленческого аппарата, члены которой были частью команды Рона, то есть наш финансовый директор, наш начальник отдела обработки данных, управляющий нашими центрами распределения, отправилась вслед за ним. Можете себе представить, как отреагировала на это Уолл-стрит. Многие тут же списали нас со счетов. Они считали, точно так же, как считали все эти годы, что мы лишились управления, которое держало компанию на плаву.

Они решили, что именно благодаря Рону Мейеру и его людям наши дела шли так хорошо, проигнорировав всю нашу базу, все наши принципы (постоянное снижение издержек, работа с сотрудниками, чтобы они проявляли заботу о клиентах и пр.) и, чего уж там скрывать, наш каторжный труд.

На протяжении всего периода этой неразберихи Джек Шумейкер, один из ярчайших и самых смелых наших талантов, очень многое делал для компании. Вот я и подумал, а не тот ли он, кто сумеет вернуть нас на путь истинный. Однако стоило мне назначить его исполнительным вице-президентом по рабочим вопросам, персоналу и ассортименту, в обход многих из тех, кто был старше Джека и работал у нас дольше, чем он, как от нас ушла еще одна группа высшего административного состава компании. Это был самый настоящий Исход, и к тому времени, как он завершился, компания лишилась одной трети высшего руководящего состава. Впервые за долгое время дела наши стали плохи. Должен признаться, что я и сам тогда не был уверен в том, что мы сможем удержаться хотя бы на прежнем уровне.