Добыча. Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Ергин Дэниел. Страница 61

Три военно-морские программы 1912,1913 и 1914 годов обеспечивали серьезное прибавление к британскому военно-морскому флоту – как по мощности, так и по стоимости. Все корабли этих трех программ ходили на мазутном топливе, среди них не было ни одного угольного судна. Некоторые из кораблей первоначально должны были быть на угольном топливе, но затем были переоборудованы на использование мазута. В апреле 1912 года было принято решение о включении в военно-морской бюджет быстроходного дивизиона, состоящего из пяти линейных кораблей типа „Королева Елизавета“ на мазутном топливе. „После этого судьбоносного шага, – писал Черчилль, – самые лучшие корабли нашего военно-морского флота, от которых зависела наша жизнь, были переведены на нефтяное топливо и никаким другим топливом уже не могли больше заправляться“.

Однако такое решение вызвало к жизни одну очень серьезную проблему: где найти нефть, будет ли ее в достатке и будут ли ее поставки безопасными в военном и политическом отношении? Черчилль вел рискованную игру, подталкивая перевод флота на нефть до того, как решить проблему снабжения. Он изложил суть вопроса весьма красноречиво: „Для того, чтобы дополнительно построить сколь-нибудь значимое количество кораблей на нефтяном топливе, необходимо было сделать нефть краеугольным камнем нашей стратегии обеспечения превосходство на море. Но на наших островах так и не было найдено заметных запасов нефти. Если она была нам так необходима, нам пришлось бы доставлять ее по морю из дальних стран и в мирное, и в военное время. С другой стороны, у нас были самые большие запасы самого лучшего в мире топочного угля, причем в полной безопасности на нашей же территории. Бесповоротно перевести военно-морской флот на нефтяное топливо в таких условиях было все равно что „повернуть оружие против бурного моря“. Однако, если бы трудности и опасности можно было преодолеть, „мы смогли бы поднять мощь и эффективность военно-морского флота на более высокий уровень и получили бы лучшие корабли, лучшие команды, значительную экономию, более высокую боевую мощь“. Одним словом, „господство само по себе было главной наградой всего предприятия“.

Черчилль учредил специальный комитет для изучения вопросов, связанных с переходом с угля на нефть, в том числе таких, как расходы, возможности приобретения и безопасность поставок. В свою очередь данный комитет рекомендовал образовать специальную королевскую комиссию для более детального рассмотрения указанных проблем. Очевидно, что при назначении на должность главы этой комиссии выбор Черчилля пал на адмирала в отставке Фишера. Но для такого назначения было лишь единственное препятствие – сам Джеки Фишер. Темпераментный адмирал снова был в гневе на Черчилля, на этот раз из-за несогласия с некоторыми кадровыми назначениями, произведенными Черчиллем. „Вы предали военно-морской флот, – писал Фишер Черчиллю из Неаполя в апреле 1912 года. – Данное письмо – последнее мое к Вам послание, больше ни по каким вопросам я к Вам обращаться не буду“.

Для того, чтобы вновь привлечь на свою сторону вспыльчивого адмирала, потребовалось много лести и уговоров во время специального круиза по Средиземноморью на адмиралтейской яхте в присутствии Черчилля и премьер-министра Асквита, а также очень убедительное письмо.

„Мой дорогой Фишер. – писал Черчилль. – Мы слишком хорошие друзья (я надеюсь), а проблемы, которые нас заботят, слишком серьезны (я уверен в этом), и поэтому я буду откровенен.

Проблема жидкого топлива должна быть разрешена, но присущие ей неизбежные трудности столь велики, что требуют для своего решения энергии и энтузиазма большого человека. Я хочу, чтобы Вы занялись этим вопросом, а именно решили эту задачу. Никто не сможет сделать это лучше Вас. Возможно, никто другой вообще не сможет это сделать. Это поставит Вас в положение, при котором Вы сможете решить задачу, если это вообще можно сделать. Но это значит, что Вы должны будете отдать этому все свои силы, и я даже не знаю, что я могу дать Вам взамен. Вам нужно найти нефть, показать, как ее можно хранить с наименьшими затратами, как ее можно регулярно и недорого приобретать в мирное время и с абсолютной уверенностью – в военное. Далее, любыми средствами добиться разработки наилучшего способа ее применения на существующих и будущих судах…

Когда Вам удастся разрешить эту загадку, публике придется утихнуть, и она будет очень внимательна. Но задача не будет решена до тех пор, пока Вы не пожелаете – во славу Всевышнего – потратить свои силы на труды по ее решению“.

Черчилль не мог добиться лучшего лишь лестью. Фишер, без ложной скромности, писал своей жене: „Я действительно вынужден признать, что они правы, когда единодушно утверждают, что никто, кроме меня, с этой задачей не справится“. Он согласился с назначением, а вскоре после этого, чтобы избежать конфликта интересов, продал принадлежавшие ему акции „Шелл“, как выяснилось впоследствии себе в убыток9.

В состав королевской комиссии по топливу и двигателям были приглашены известные люди, в том числе и вездесущий эксперт по вопросам нефти сэр Томас Бовертон Редвуд, как всегда с орхидеей в петлице. Фишер с головой окунулся в работу, работая, по его собственному признанию, так интенсивно, как никогда до того. Его настойчивость укрепилась после того, как он узнал, что германский воен но-морской флот приступил к программе перевода флота на нефтяное топливо. „У них при проведении экспериментов с двигателями на нефтяном топливе погибло 15 человек, а у нас ни одного! А один английский политик, чертов дурак, сказал мне на днях, что, по его мнению, это делает нам честь“.

Комиссия выпустила первую часть своего отчета в ноябре 1912 года, а в 1913-м – две остальные части. В отчете подчеркивались „огромные преимущества нефтяного топлива“ по сравнению с углем, а также жизненно важная необходимость нефти для британского военно-морского флота. Далее утверждалось, что в мире существуют достаточные запасы нефти, хотя и содержался призыв к созданию значительно более вместительных хранилищ, потому что, как выразился Фишер, „нефть в Англии не растет“. Наконец мечта Маркуса Сэмюеля о британском военно-морском флоте на нефтяном топливе стала, кажется, обретать плоть. Но оставался один вопрос: кому получать прибыль? Было лишь два наиболее вероятных претендента: мощная и занимавшая прочное положение группа „Ройял Датч/Шелл“, а также гораздо меньшая и продолжавшая борьбу „Англо-персидская нефтяная компания“.

Хотя „Англо-персидская компания“ была создана совместными усилиями Уильяма Нокса Д'Арси, Джорджа Рейнолдса, а также компании „Берма ойл“, тем не менее Чарлз Гринуэй был тем человеком, который сделал компанию тем, чем она стала. Еще будучи менеджером шотландского торгового дома в Бомбее, он начал заниматься нефтью. Шотландские коммерсанты, связанные с „Берма ойл“, попросили его помочь на начальных этапах создания „Англо-персидской компании“, а через год он уже был ее управляющим директором. Он властвовал в компании в течение следующих двух десятилетий. Когда он начинал, то фактически был един во многих лицах, а ко времени отставки он руководил крупной нефтяной компанией, ведущей активную деятельность по всему миру. Позднее он получил известность как „Чарли-Шампанское“, его изображали на карикатурах как „старика в гетрах с моноклем“. Хотя Гринуэй имел „пристойные, даже утонченные“ манеры, он тем не менее отличался неуступчивостью и был всегда готов к скандалу. Кроме того, он был непреклонным и упрямым в достижении своих основных целей: добиться превращения „Англо-персидской компании“ в ведущую силу на мировом нефтяном рынке, сделать ее защитником национальных интересов Великобритании, отделаться от непрошеного внимания „Ройял Датч/Шелл“, избежать ее удушающих объятий и закрепить за собой полный контроль над новым концерном. Он делал все, что считал нужным для достижения своих целей, включая и ведение бесконечной вендетты против „Ройял Датч/Шелл“, что постепенно стало не просто приносящей плоды тактикой, но и личной страстью.