Будущее есть. Горизонты мечты - Завацкая Яна. Страница 8

— Что давно не заглядываешь? — спросил физкультурник. — Дела? Уже знаешь, что в баскетбольной команде серьезные изменения? А в понедельник кросс, ты в курсе?

— Нет, не в курсе. А что, надо бежать?

— Спрашиваешь!

— Я и бегать-то не умею, — буркнул Дин.

— Ну да! А то я не видел, как ты стометровку бежал.

— Ага, где я шлепнулся в конце и пропахал последние метры носом?

— Да ты знаешь, что десять секунд с копейками — это высший пилотаж?

— Нет, не знаю, — честно признался Дин.

— До войны из тебя бы чемпиона сделали, но сейчас, к сожалению, спорт в загоне… Так что готовься к понедельнику. Ты за сколько километр бегаешь?

— А за сколько надо?

— Из четырех.

— Ладно, договорились, будет из четырех.

— Ну и отлично. Заходи мячик покидать.

— Ага, спасибо…

Подождав, пока учитель отойдет, Дин достал из ранца пистолет — отличный «Парабеллум-2010», купленный позавчера у метро (угрохал двадцать зеленых — все, что было). В комплекте с пистолетом продавалась еще блестящая пластмассовая полумаска в стиле «Звездных войн».

Дин нацепил маску и выскочил с пистолетом из-за угла. Цербер, со скучающим видом ходивший туда-сюда, ошалел.

— Руки вверх! — рявкнул Дин. — На пол! Лицом вниз!

Цербер колебался. Дин облил его водой из пистолета и выскочил на улицу. Охранник пришел в себя через полминуты, но Дин к тому времени уже успел добежать до ближайшей станции метро. Здесь он остановился и хохотал несколько минут. Прохожие почти не обращали на него внимания — ясно же, человек под кайфом. Отсмеявшись, Дин отошел в сторонку и убрал пистолет в рюкзак. Здорово похож на настоящий. Самая лучшая игрушка, какая у него когда-либо была!

Он нырнул в подземку. «Толкачи», рядком стоявшие в переходе и торговавшие всеми известными видами наркотиков, сейчас же засуетились. Дин сказал, что у него нет денег, и дилеры быстро переключились на других.

Дойдя до турникетов, Дин вынул из ранца два уголковых отражателя собственной конструкции, с помощью которых навострился обманывать фотоэлемент и спустился в метро. Проехав три остановки до «Интернациональной», он вышел в наземный вестибюль, точнее, в развалины, оставшиеся после позапрошлой бомбежки.

Из дальнего темного угла возле вентиляционной решетки, откуда поступал теплый воздух, выползло страшное и жалкое существо — средних размеров собака, почти совсем без шерсти, с темными пятнами на коже, лопоухая, на тонких высоких ногах с нефункционально большими кривыми когтями. Увидев Дина, животное потрусило к нему, быстро-быстро виляя тощим хвостом с редкой шерстью и оскалив в радостной улыбке пасть с тремя рядами мелких редких зубов.

— Привет, Голован! — сказал Дин. Присев, он стал гладить существо по спине.

Собака не оправдывала имя ни внешностью, ни интеллектом, но Дина бескорыстно обожала.

Люди Голована не любили — очень уж отвратительно он выглядел. Не шарахались от него только мальки, которые представления не имели, что такое собака, да еще Дин, который к любым зверям относился с уважением. Однажды кто-то из его одноклассников обозвал Голована «мерзкой тварью». Дин разозлился и сказал, что люди ничуть не лучше, просто у них мутации пока преимущественно в рецессивной форме, потому что сменилось всего три поколения. А у собак — все десять. И дай бог нам так выглядеть через десять поколений!

Голован лизал Дина в щеку и часто моргал лимонно-желтыми, затянутыми мутной пеленой глазами.

— Держи, — сказал Дин, доставая завернутый в тетрадный лист кусок хлеба с маслом из школьной столовой. — Приятного аппетита.

Голован мгновенно расправился с бутербродом и стал заглядывать в ранец — нет ли там еще чего-нибудь.

— Извини, все, — сказал Дин. — Ну, я пошел.

Голован иногда, когда не был занят, сопровождал Дина в Центре. С ним было хорошо — он чувствовал все опасности, особенно интерполовцев, за километр. Правда, далеко никогда не заходил, наверное, инстинктивно боялся радиации.

Голован проводил Дина до набережной Гудзона, попрощался, лизнув его напоследок в руку, и вернулся в свой любимый теплый угол. Дин остановился перед полуразрушенным зданием с куполообразной крышей. Над входом крупно было написано: «Информаторий — зал игровых автоматов» — и огромный рекламный щит рядом. На двери висел приколотый кнопкой тетрадный листок с объявлением: «Информационный зал приглашает на лекцию „Фракталы. Гармония хаоса“. 21 июня, 15:00».

Дин прочитал объявление, хмыкнул — неужели кто-то придет? — и вошел. Внутри было совсем темно.

— Эй, парень, тебе здесь что? — Дин обернулся и увидел вынырнувшего из темноты полицейского. — Автоматы работают с двадцати одного.

— А мне не туда, — сказал Дин.

Он привычно нащупал ручку и открыл дверь в информационный зал. Там было еще темнее, только тускло светился экран компьютера, перед которым сгорбившись сидел директор информатория Питер Лексингтон — глубокий старик на вид, хотя ему было вряд ли больше сорока пяти. Появления Дина он не заметил.

— Здравствуйте! — громко сказал Дин.

Эхо разнеслось по пустому залу. Директор обернулся и, прищурившись, стал всматриваться в темноту.

— Это я, Дин.

— А, Рыжик, привет, — директор наконец разглядел его. — Ты почему не в школе?

— Вам лучше не знать, — улыбнулся Дин.

— Смотри, ничем хорошим твое баловство не кончится!

— Кажется, уже кончилось. Директору наябедничали из полиции. Кто-то меня видел.

— Ну вот! Я тебя предупреждал! — Лексингтон в отчаянии схватился за голову. — Тебе что говори, что не говори! Посадят тебя, Дин, неужели не понимаешь?!

— Ну и пусть. Хоть что-то новенькое. В школе до смерти надоело. Я тут принес кое-что, — Дин вынул из рюкзака диски. — С этим придется помучиться, — он показал несколько нестандартных дискет. — А вот недостающие тома энциклопедии.

— Ну, отлично. Спасибо! А это еще что? — директор информатория заметил в ранце серый блестящий металл пистолета.

— Так, ничего, игрушка, — сказал Дин, застегивая молнию.

— Дин, спрячь эту игрушку подальше, а еще лучше — выкинь, — посоветовал Питер Лексингтон. — Увидят интерполовцы — убьют на месте, рта раскрыть не успеешь. Очень уж похож на настоящий!

— Я еще почти ребенок, — ухмыляясь, сказал Дин. — Почему я не могу играть в ковбоев и индейцев, полицейских и воров, Скотленд-Ярд и Фантомаса, если хочу?

— Не надо, Дин, ты совсем в другое играешь. Выкинь эту штуку, если не хочешь получить лучом в затылок. А то ведь доиграешься! Неодим с Чайкой вон уже доигрались. Тысячу раз им говорил — нечего таскаться в Центр вдвоем, да еще и ночью, в самое опасное время!

— Ну а как им ходить, они же брат и сестра! Они друг в друге души не чают! — возразил Дин. — И вообще, днем некогда. Днем школа, тренировки по баскетболу, уроки…

— Вот только не надо мне говорить, что вы очень часто на уроках бываете. Сто раз вам повторял: самое лучшее время — пять-шесть утра, когда ночная смена додежуривает последние часы и всем страшно хочется спать.

— Да знаю я, знаю, — буркнул Дин. — Не всегда получается. А что, если нам организовать террористический акт — вооруженное нападение на тюрьму? Не Алькатраз же это, в конце концов… Освободили бы всех наших… Иначе нас всех переловят поодиночке.

— Гениальная идея, Рыжик! Ты меня просто поражаешь! Извини, но я от тебя такого не ожидал. Представляешь газетную шапку: «Младшая группа детского сада против интерпола»? Замечательно!

— Почему младшая группа?

— Потому что сталкеры старшего поколения сидят. А кто не сидит, тот пока затаился, их на эту авантюру не подобьешь. Остаются дети — вроде тебя. И то во всем городе их осталось человек пятнадцать-двадцать, остальные тоже в тюрьме.

— Во-первых, мы уже не дети, — сказал Дин. — Во всяком случае, по довоенным меркам. Во вторых, есть еще и такие, как вы, как наш информатик, — ну, другие взрослые, которым не наплевать на прошлое и будущее планеты.

— Это глупая затея, Дин. От меня толку в буквальном смысле ноль: я даже передвигаться без посторонней помощи практически не могу. А остальных мы не доищемся — энтузиастов нет. И правильно, потому что этот так называемый теракт стопроцентно обречен на провал.