Сталин. Трагедия семьи - Девятов Сергей. Страница 32

И еще он любил, чтобы Сетанка-хозяйка, командовала им и его друзьями. Светлане тоже нравилось играть в эту игру, и она то и дела отправляла приказы секретарю Сталину и другим «секретаришкам»: Кагановичу, Молотову, Орджоникидзе.

Светлана приказывала секретарю Сталину ходить с ней в театры, в кино, катать на метро, отправлять ее на дачу и… не писать приказы. Жизнь продолжалась без мамы, и казалось, Светлана не очень это замечала, что заставило отца даже как-то посетовать на то, что сын и дочь очень быстро забыли мать. Это было не так.

В работе над этой частью фильмов о Сталине и его семье нам очень помогла Марфа Пешкова — внучка Максима Горького, жена Серго Берии и школьная подруга Светланы Сталиной.

—…Я, помню, вошла вместе с нянечкой в ее комнату, она сидела на диване и что-то делала с куклой. Почему-то у нее какие-то черные тряпочки лежали вокруг, и она пыталась куклу в эти тряпочки одеть. Я удивилась и спросила: «Светлана, а что ты делаешь?» Она мне ответила: «Это мамино платье. Мама умерла и я хочу, чтобы кукла носила такое платье».

Через год Светлана, как и все дети ее возраста, пошла в среднюю школу. В ту самую далеко не среднюю, а образцовую двадцать пятую школу в Старопименовском переулке, куда уже ходил Василий, куда ходили все кремлевские дети.

От Кремля до школы рукой подать, поэтому на время учебы Светлана перебралась домой, в Кремль, на даче бывала в выходные и на каникулах. Именно в ее отсутствие любимая дача в Зубалове да и другие стали меняться. Началось с того, что отец сменил квартиру — жить там, где застрелилась его жена, он не мог. Новая квартира для жилья оказалось неудобной. Длинные комнаты, сводчатые потолки. К тому же, на взгляд Светланы, она была очень мрачной.

Изменилось и Зубалово — исчезла ее любимая площадка в лесу, которую устраивала мать, с качелями и домиком Робинзона. Дома перекрашивались, исчезали старые вещи, кусты вырубались, взамен высаживались елки, песчаные дорожки заливались асфальтом, но главное — исчезали люди.

Метаморфозы, произошедшие в стране после убийства Кирова, коснулись и семьи Сталина. Вся прислуга, тщательно отобранная когда-то Надеждой Аллилуевой была заменена на не менее тщательно подобранную и проверенную, но теперь уже НКВД.

Светлана, «20 писем к другу»:

«...Новая экономка (то бишь „сестра-хозяйка“), приставленная к нашей квартире в Кремле, — лейтенант (а потом майор) госбезопасности Александра Николаевна Накашидзе. Появилась она в нашем доме в 1937 или 1938 году с легкой руки Берия, которому она доводилась родственницей…»

Вдруг все вокруг Светланы стало казенным: и мебель, и люди. И даже бабуся шутя козыряла повару при встрече и говорила: «Слушаюсь, вашество!», «Есть!»

Или что-то в этом роде.

Именно в эти годы Светлана неожиданно заметила, что и все ее многочисленные родственники живут не очень дружно. Например, бабушка часто ссорится с дедушкой, и однажды в разгар такой ссоры она вдруг выпалила внучке:

«Мать твоя дура была, дура! Сколько раз я ей говорила, что она дура, — не слушала меня, вот и поплатилась!»

Светлана заревела, крикнула: «Сама ты дура!» — и побежала искать утешения у бабуси.

Кроме этого, Яша ссорился с Василием, Яшина жена враждовала с бабушкой и дедушкой и так далее. Причем каждый хотел получить защиту Сталина, для чего посылали Светлану с донесениями. Светлана получала нагоняй от отца:

«Что ты повторяешь все, что тебе скажут, как пустой барабан!»

Примерно так же закончилась и попытка Светланы заступиться за теток, которые за то, что, по словам Сталина, «много знали», угодили в НКВД.

«Прекрати адвокатствовать! — приказал отец. — А то и тебя посажу!»

Однако Светлана не очень задумывалась в те годы, что означали слова отца; ей было немногим больше десяти лет. Надо было учиться в школе. Она в отличие от Василия, на которого жаловались педагоги, училась хорошо.

Марфа Пешкова:

— Светлана была очень начитанной и любила посидеть, была очень серьезной и очень умной по сравнению со всеми. Ее сочинения иногда вслух зачитывали классу. Училась она на все пятерки, была одной из лучших учениц всегда.

Конец тридцатых, начало сороковых — время в стране тревожное. Тут и террор внутри страны, и ожидание войны. Для Светланы ко всем государственным и семейным неприятностям прибавляется еще одна — охлаждение отношений между дочерью и отцом. С одной стороны, он с каждым днем был все больше и больше занят, с другой — Светлана становилась самостоятельным человеком, получившим от отца его упрямый и своенравный характер.

Сталин живет на своей новой, Ближней даче в Кунцеве. Он еще иногда берет дочь с собой во МХАТ и в Большой театр, но все чаще и чаще выказывает свое недовольство дочерью.

То вернул фотографию с надписью:

«У тебя наглое выражение лица, раньше была скромность — это привлекало».

То вдруг в Сочи поглядел на нее, ему не понравилось, как дочь одета, и он закричал:

«Ты что голая ходишь?»

Да, Светлана взрослела и то, что ее романтический возраст приходится на самое начало войны, не мешает ей думать о том, как она выглядит, о том, кто и как на нее смотрит. Отец, не признававший, кроме полувоенного френча, никакой другой одежды, сердится на дочь. Он не раз выговаривает ей по поводу очень обтягивающего платья и, как ему казалось, очень короткой юбки. Более того — он приказывает сшить дочери шаровары и платье, закрывающие коленки, и Светлана, протестуя против этого, все-таки надевает их каждый раз, когда отправляется к отцу.

Девочка взрослела, в сорок первом году ей исполнилось пятнадцать лет.

Наверное, во многих, даже в очень высокопоставленных семьях имел место конфликт отцов и детей, но конфликт дочери со Сталиным — это отношения абсолютно уникальные. И во время войны происходит настоящая ссора. Но об этом чуть позже.

В начале войны Светлану эвакуируют в Куйбышев. Для нее и всех, кто приехал с ней, нашли особняк. Бывший музей. В Куйбышев переехала вся политическая элита. Туда же переезжает и школа, в которой продолжает учиться Светлана. Она ходит в школу с охранником, раздевается в отдельной комнате, там же завтракает на большой перемене, там же отдыхает. Отдельно от всех. Ее это раздражает, и вообще обстановка в классах такая, что некоторые учителя отказываются идти в класс к кремлевским детям.

Светлана рвется домой, благо самолеты часто летают в Москву, но до сорок второго года отец не разрешает ей возвращаться.

В Куйбышеве жила и семья Василия, там родился его первый сын. Светлана виделась с братом, которого всегда сопровождала свита. Молодые, бравые, веселые летчики. Своеобразная «золотая молодежь».

Однажды вся компания ввалилась в дом, где были беременная жена жена Василия Галя Бурдонская, Светлана и ее подруга Марфа Пешкова. Муж, уже бывший в легком подпитии, упорно просил жену рассказать какой-то анекдот. Жена так же упорно отказывалась.

Марфа Пешкова:

— Тогда он подошел к ней и с силой ее ударил. Слава богу, что рядом был диван, — она уже была на сносях. Она упала на этот диван. Это был просто кошмар, ужас. Светлана, я помню, сказала: «Выйди вон немедленно!» Он тогда, смутившись, всю команду забрал, и они все ушли».

В Москву Светлана вернулась в сорок втором году. Жили в Зубалове, во флигеле, потому что дом в сорок первом году взорвали и теперь спешно строили новый. Потеря старого Зубалова, где прошло детство, где оставалась память о матери, огорчала Светлану. Но не только это — попал в плен брат Яков. Светлана странным образом предчувствовала то, что произошло в Белоруссии.

Марфа Пешкова:

— Она как-то утром говорит: «Ты знаешь, очень странный сон мне приснился. Как будто я на дереве, а внизу огромное гнездо. В гнезде сидят орел и маленькие орлята, и вдруг он берет одного орленка и выкидывает из гнезда, и тот падает и разбивается». И тут же она говорит: «Что-то случилось с Яшей».