Великие загадки истории - Пернатьев Юрий Сергеевич. Страница 9

Западные специалисты, придерживавшиеся ранее религиоз­ной точки зрения, уже готовы были признать свое поражение. Тем более что сам архиепископ Туринский, ознакомившись с ре­зультатами исследований, в очередной раз заявил, что ни он, ни Ватикан никогда не рассматривали плащаницу как реликвию, а относились к ней только как к иконе.

Опровергнуть анализ специалистов взялся российский уче­ный доктор биологических наук Дмитрий Кузнецов. Он доказал, что во время пожара 1532 г., в котором побывала реликвия, ткань вполне могла «помолодеть», изменив свой углеродный состав под воздействием дыма и высокой температуры.

Это сообщение в очередной раз взволновало ученый мир, представители которого снова начали выдвигать различные ги­потезы, в том числе и весьма смелые. Одна из них принадлежит физику-ядерщику из Великобритании профессору Китти Литлу, предположившему, что льняная ткань подверглась воздействию радиации. Идею подхватили и другие исследователи в области физики атома. По их идее, межъядерное взаимодействие про­изошло в пространстве между телом и полотном под влиянием неизвестной науке энергии, вызванной чудесным явлением вос­кресения Христа. Из преобразующегося тела мгновенно выде­лился огромный энергетический поток, от излучения которого тяжелый водород разделился на протоны и нейтроны. Направ­ленный поток нейтронов «нарисовал» сложнейшие отпечатки на ткани, а ядерные реакции нейтронов с азотом способствовали омоложению материала.

Еще одну гипотезу выдвинули российские специалисты А. Бе­ляков и С. Степанов. С помощью математического моделирования они исследовали особое излучение, которое дает более четкий образ отпечатка, В результате анализа возникло предположение, что тело, завернутое в плащаницу, в определенный момент было окружено световидной энергией, форма которой повторяла фор­му тела, а интенсивность ослабевала по мере удаления от него. Так появилась гипотеза «огненного тела».

Редкую по красоте теорию предложил немецкий профессор Эберхард Лиднер. Он выразил уверенность в том, что неведомое воздействие, порожденное Воскресением, привело к полной ан­нигиляции атомов тела, что должно соответствовать переходу материального тела в некую высшую субстанцию. Не этот ли результат увидели ученики Христа, когда не обнаружили тела своего учителя?

Подведем итог всем этим гипотезам, включая и те, которые представляются экзотическими. Тело, вероятно, не имевшее в оп­ределенный момент веса, отделилось от ткани, не затронув сгуст­ков крови. Пройдя световой энергией непосредственно сквозь ткань, форма которой повторяла форму тела, оставило нерукотворное изображение в виде негативного отображения отпечат­ка, содержащего полную информацию не только о себе, но и о лежащих внутри ткани предметах и цветах.

Можно не сомневаться, что поток дальнейших догадок или прозрений никогда не иссякнет. Ведь версия о том, что изобра­жение на Туринской плащанице получилось в результате излу­чения радиации, аннигиляции, «огненного сгустка» и т. д., дале­ко не до конца раскрывает тайну легендарного образа. Причина проста: сам по себе он обладает такими характеристиками, ко­торые даже в совокупности не могут быть одновременно объяс­нены любой из ныне существующих гипотез, что лишь обостря­ет затянувшуюся интригу.

О скептиках, вере и тайне

Путаница в исторических событиях, загадочные перемещения плащаницы, неоднозначные результаты исследования, замеша­тельство церквей — все это привело к тому, что в лагере скептиков помимо, разумеется, закоренелых атеистов оказались и прагмати­чески настроенные ученые. «Подделка», «ловкий трюк», «художест­венный прием», «оптический обман» — такие определения то и дело мелькают в связи с загадочным полотном. Возникает толь­ко один вопрос: если все это так, откуда тогда неистовая энергия отрицания? Создается впечатление, будто уважаемые авторитеты во что бы то ни стало старались убедить самих себя.

А все потому, что люди еще не сталкивались с предметом, ко­торый способен поставить в тупик самое изощренное сознание — как материалистическое, так и религиозное. Иначе говоря, суть не столько в полотне, сколько в его восприятии и понимании. А оно в разные века и на разном уровне было очень разным. Кто-то верит в чудо, кто-то не верит, но пройти мимо него невозможно.

Скептики традиционно выдвигают свой путь доказательств: вы говорите, что плащаница подлинная, а мы утверждаем обрат­ное. И вот почему. Начать с того, утверждают последователи не­верующего Фомы, что ученики плащаницу Иисуса не трогали, не забирали и не хранили, поскольку о таком факте Евангелие не упоминает. Петр только увидел «пелены лежащие и пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему».

Посыл здесь такой: в руки учеников погребальные одежды не попадали, потому что нужды в них не было. Дескать, апосто­лы видели живого учителя, разговаривали с ним, шли по дороге, вместе обедали, восходили на гору... Зачем после этого им пона­добилось ритуальное полотно, в которое заворачивают покой­ника? Вопрос, как видим, риторический и сводится к простому выводу: в Новом Завете об этом нет речи, значит, и отсутствует сам факт принадлежности плащаницы ученикам.

Тем не менее плащаница существует. А раз так, перед скепти­ками стояла задача внимательно к ней присмотреться и вывести свои заключения. Оказывается, на самом деле Туринская плаща­ница была «создана» или «изобретена» в середине XIV в. Причем фабриковалась тайно, неким неизвестным мастером, который пе­ред своей кончиной все же признался в содеянном. К этой версии прилагаются и выводы некоторых ученых. Например, американ­ский исследователь Джо Никел писал: «И без определения остатков радиоактивного углерода и без поиска пыльцы растений, а также других сверхнаучных технических методов исследования имеется избыточное количество данных, чтобы сделать неопровержимое заключение о подложности Туринской плащаницы как погребаль­ного савана Христа».

На каких же доводах строится это «неопровержимое заклю­чение»? Главные из них состоят в том, что плащаница не могла пребывать в неизвестности в какой-то период со времен Четвер­того крестового похода — с этим бы не смирилась средневековая церковь. Значит, ее до этого времени и не было, это сам де Шар­ни заказал будущую реликвию какому-то безымянному автору.

Далее скептики считают, что не совсем ясна упомянутая выше ситуация 1389 г., когда епископ Пьер д'Арси обратился к Папе Клименту VII с донесением и описанием полотна. Тогда он будто бы прямо говорил, что портрет выполнен художником, «искус­ным мастером своего дела», который покаялся в содеянном и по­лучил от епископа прощение в своем святотатстве. Тогда-то Папа и обратился к епископу с письмом, в котором приказал держать в секрете тайну создания плащаницы под страхом отлучения от церкви. Самому же де Шарни было, как уже говорилось, разре­шено выставлять святыню, но говорить, что это не саван Христа, а лишь напоминание о нем. И наконец, скептики вопрошают: почему пелены савана Иисуса Христа на протяжении пятнадца­ти столетий сохраняли свою свежесть в условиях бесчисленных перемещений и переменчивого климата, но за последние 300 лет тщательного ухода и хранения они изменились до неузнаваемос­ти, а изображение на них стало едва различимо?

Идею рукотворности плащаницы, витавшую на протяжении всего XX в., в целом можно свести к характерному высказыванию американца Уолтера МакКрона во время проведения конгресса в г. Санта-Барбара: «Изображение на плащанице имеет следы мазков кисти художника, в частности, на изображении пятен крови. Каждый, у кого слишком повышены чувства благоговения в отношении к полотну, должен до начала его исследования на­учиться рассматривать его просто как объект».

Поскольку разговор зашел о причастности какого-то живо­писца к Туринской плащанице, невозможно обойти вниманием еще один занимательный сюжет, связанный с великим Леонардо да Винчи. Особенно рьяно его отстаивают некоторые искусство­веды, увидев в этой истории определенный авантюрно-приклю­ченческий элемент.