Знаменитые писатели - Скляренко Валентина Марковна. Страница 12

Сотрудничество с театром совпало с еще одной, не менее драматичной любовью к актрисе Наталье Николаевне Волоховой. Довольно сложные отношения Блока и Волоховой длились почти два года, оставив заметный след в его творчестве. Итогом этой любви стала книга стихов «Снежная маска». Все тридцать стихотворений, входящих в «Снежную маску», были написаны буквально залпом – за десять дней в январе 1907 г. Эта книга была продолжена циклом стихов «Фаина». Страсть к Волоховой оказалась для поэта «мучительной» и «нерадостной», о чем говорилось в стихах.

После 1910 г. в поэтическом творчестве Блока появляются образы хаоса, катастрофы, которые поэт предчувствовал задолго до того, как они заявили о себе Первой мировой войной и Октябрьской революцией. Этими предчувствиями полон раздел «Страшный мир» сборника «Ночные часы», увидевшего свет в 1911 г. И в поэзии, и в публицистике Блок предстает человеком «катастрофического сознания» и все больше отходит от символизма.

Последним произведением, в котором еще чувствуются идеи символизма, была драма «Роза и Крест», написанная в 1913 г. на сюжет из истории трубадуров и предназначенная для Московского Художественного театра. Столкновение действительности и мечты, которое поэт считал главной темой, образует и основной сюжет цикла стихотворений «Кармен», посвященный, как и поэма «Соловьиный сад», певице Любови Александровне Дельмас.

Призванный на военную службу в июле 1916 г., Блок вскоре после Февральской революции возвратился в Петроград, где принял участие в работе Чрезвычайной комиссии по расследованию преступлений царского режима (его книга «Последние дни императорской власти» вышла посмертно в 1921 г.).

Октябрьские события Блок воспринял как очищающий взрыв, испытав в январе 1918 г. недолгий творческий подъем, который ознаменовался созданием поэм «Двенадцать» и «Скифы».

В эти же годы Блок сотрудничает в культурно-просветительских учреждениях, руководит репертуарной политикой Большого драматического театра, время от времени выступает с чтением своих стихов в Петрограде и Москве. Одним из последних его выступлений стала речь «О назначении поэта», произнесенная на вечере памяти Пушкина в феврале 1921 г. В ней Блок говорил о «тайной свободе», которая необходима поэту больше, чем свобода личности или политическая вольность, и о том, что, лишившись этой свободы, поэт умирает, как Пушкин, которого «убило отсутствие воздуха». После смерти Блока эти слова стали относить и к нему самому.

Умирал Блок тяжело. С середины апреля 1921 г. он стал чувствовать какое-то непонятное недомогание, слабость, сильную боль в руках и ногах, появились цинготные отеки, его мучила бессонница. Врачи так и не смогли поставить точный диагноз. 7 августа 1921 г. Александра Блока не стало.

Как никто из русских поэтов, Блок чувствовал гибельность мира, переживал трагедию художника, непонятого толпой. И все же он верил, что будущий читатель найдет в его стихах надежду и обновленную радость, потому и обращался с этой верой к потомкам в цикле стихов «Ямбы»:

Шарль Бодлер

(9.04.1821 – 31.08.1867)

Французский поэт.

Книга стихов «Цветы зла»; поэтический сборник «Обломки»; «Стихотворения в прозе»; статьи об изобразительном искусстве; статьи о творчестве Э. По и переводы его произведений.

Наверное нет в мировой поэзии поэта более трагически-саркастического, чем Бодлер. В нем был заложен такой динамит бунта, вызова и протеста, что эхо взрыва до сих пор слышится в каждой строчке. Если он что-то обличал, то до полного уничтожения, если страдал, то так, что ничего другого не оставалось, как покончить с собой. А если смеялся, то каким-то нечеловеческим смехом. И при всем этом Бодлер был одним из величайших гуманистов и лириков XIX в., воспевшим «цветы зла», чтобы из них проросли цветы добра и человечности.

Шарль Бодлер был родом из семьи интеллигентной и образованной. Получил хорошее воспитание в лицеях Лиона и Парижа. Отказавшись от административной карьеры, он объявил родителям, что хочет стать писателем, но на семейном совете было решено отправить его с деловой миссией по заокеанским колониям Франции. Это путешествие лишь помогло Бодлеру укрепиться в своем настоящем призвании.

После годичного плавания двадцатилетний Бодлер возвратился в Париж, где сразу же вошел в круг романтически настроенной молодежи, увлеченной произведениями французских поэтов и публицистов. Творческая вольница привила Бодлеру вкус к дерзким речам, эпатажу и мистификациям. Врожденный артистизм натуры, эксцентричность только добавляли куражу этому неуемному в своих притязаниях молодому человеку, что много позже послужило благодатной почвой для всевозможных легенд и домыслов.

До стихов дело еще не доходило, хотя что-то Бодлер, конечно же, читал своим товарищам. Пока же, помимо внешних проявлений, шла серьезная внутренняя работа. Бодлер прилежно штудировал поэтов XVII в., гуманистов эпохи Просвещения, параллельно осваивал эстетику живописи и приучал себя к строгой дисциплине творчества.

Первые пробы пера состоялись на журнальной ниве. Бодлер опубликовал несколько статей о живописи, в которых ставил рядом современных художников-романтиков и живописцев времен Французской революции.

В 23 года Бодлеру пришлось пережить серьезную душевную драму. В 1844 г. мать и отчим – генерал Опик – добились через суд права опеки над будущим поэтом. Отныне и до конца жизни он не имел возможности распоряжаться собственными деньгами. Решение суда поставило молодого Бодлера в унизительное положение и усугубило его моральные и физические страдания. Госпожа Опик и нотариус морили поэта голодом даже тогда, когда он стал знаменитым, вплоть до паралича и смерти.

В первые дни революции 1848 г. Бодлер вместе с друзьями основал газету «Общественное спасение», а немногим позже вошел в состав редакции газеты «Национальный трибун». Когда демократы предали восставших рабочих, поэт, рискуя собственной жизнью, вышел на баррикады. Один из друзей, видевший Бодлера во время Июньского восстания, говорил, что «поэт был отважен и готов принять смерть».

В начале 50-х годов Бодлер приступил к реализации главного труда своей жизни, – сборника стихов, который впоследствии вышел под шокирующим для нравов того времени названием «Цветы зла». Его подсказал Бодлеру один из друзей, писатель Ипполит Бабу. Бодлер считал такое название наиболее точным и грозным «портретом эпохи», когда любые цветы не бывают эталоном красоты и нежности, они олицетворяют только зло. Впрочем, первоначально поэт предполагал дать этому сборнику другое не менее вызывающее название – «Лесбиянки».

Приступая к работе, Бодлер намеревался ограничиться небольшой книжкой, которую задумал еще в юности. Но по мере написания стихов план расширялся, книга становилась масштабнее, ее тональность резко обострялась. Здесь сказались и разочарование Бодлера глухими годами реакции, и ненависть ко всему мелкобуржуазному, мещанскому, и крушение надежд на лучшее будущее Франции. Именно в этот период Бодлер написал самые пессимистические статьи и стихи, в которых высказывался о трагедии творческой личности, о недостижимости идеала.

Цветы и зло, несовместимые в природе, соединились у Бодлера в причудливом сплетении реальных и фантастических образов. Гневные интонации, тоска и горечь перемежались с несбыточными надеждами и мечтаниями.