Каприс для Кати (СИ) - Степанова Мария Игоревна. Страница 3
Потеряв дар речи, Катя уставилась на мальчишку, а мальчишка смотрел на нее.
- Что это было? - произнесла она дрожащими губами.
- Немцы, - пожав плечами ответил парень, - как-будто не знаешь.
- Какие немцы?...
Она не понимала, о чем он говорит, но увиденное испугало и озадачило ее. Она ни разу не видела, чтобы человек так хладнокровно убивал животных. И ей стало страшно.
- Тебя что, контузило? - вдруг спросил парень, - взрыв недавно был. То-то я смотрю, стоишь как блаженный, фашисты идут, а он им ручкой машет...
Катя смотрела на парня и пыталась собрать в кучу разбежавшиеся мысли. Какие фашисты, какой взрыв?... Она бы и дальше стояла столбом, если бы парень не взял ее за локоть и не затащил в дом.
В доме было холодно, бедно и пусто. Маленькая кухня с печкой, и еще одна комната, в которой стоял старый диван и железная панцирная кровать с высокими спинками. На кровати сидел тощий серый кот.
- Не разувайся, - бросил Кате парень, - проходи в комнату.
Катя растерянно прошла и присела на коричневый стул.
- Чай будешь? - парень выглянул из-за печки. Катя кивнула.
Он принес два стакана с желтой дымящейся жидкостью, один поставил перед Катей.
- Пей.
Она отпила и поморщилась, было несладко и пахло какой-то травой.
- А сахар есть?
Теперь была очередь незнакомца удивляться.
- Сахар?!
Катя подняла глаза - он смотрел на нее как на сумасшедшую.
- Ну сахар, сахар, да. Белый такой.
- Ты странный какой-то, - парень покрутил у виска, - и выглядишь странно, - добавил он.
Он с прищуром осматривал Катю, а ей вдруг захотелось спрятаться от его пытливых глаз.
- Слушай, а может ты шпион?
- Какой шпион? - ошарашенно спросила Катя. Она уже устала удивляться.
- Известно какой, фашистский.
- Ты дурак что ли? - Катя посмотрела на мальчишку не менее пристально.
- Хорошо, - кивнул он, - тогда говори, где живешь?
- В Москве, - ответила девочка.
Парень присвистнул.
- В Москвеее... А у нас как оказался?
- На автобусе.
- На каком еще автобусе?
- На рейсовом, блин! - Катя вдруг разозлилась, вскочила со стула. - Слушай, мне это надоело! Я в ваши игры не играю! Скажи мне, как обраться до мемориала Славы, и я пойду.
- До чего?!
- Слыш, - она "включила" крутую девчонку, - ты сам не местный что ли? Сегодня у вас тут день освобождения города от немцев, историческая реконструкция, а ты как с печи упал.
Парень смотрел на нее оторопело. Катя двинулась к выходу, собираясь уйти, и, неожиданно глаза наткнулись на отрывной календарь, висящий на стене. Катя подошла, посмотрела.
- Это что за раритет? - она полистала странички, - ты тоже что ли в представлении участвуешь?
- В каком представлении?
- Так! - она выставила вперед ладонь, - хорош мне голову морочить! Какое сегодня число?!
- Девятое декабря...
- Нууу...
- Сорок первого года...
- Какого года? - у Кати пересохло в горле и она, схватив стакан с остывшим чаем, отпила глоток.
- Сорок первого... - голос незнакомца был не менее удивленным, но говорил он вполне уверенно.
Кате показалось, что у нее заложило уши и защипало глаза. Она подняла руки, чтобы потереть их, и рухнула на пол.
Очнувшись, она почувствовала у себя под головой теплые колени. Мальчишка испуганно заглядывал ей в лицо.
- Фух, испугался, - засмеялся он, когда Катя завозилась и попыталась встать. - Лежи, а то опять сбрякаешь.
- Ты - девчонка, - добавил он чуть погодя, и Катя услышала, что он улыбается. - А я думал парень. Одета как парень. Тебя как зовут?
- Катя, - ответила она, - а тебя?
- Меня Миша. Михаил Новик.
- Катя Котова.
- Ну, понятно. Ты, наверно, от голода упала, такое часто бывает. Есть хочешь?
Катя отрицательно мотнула головой, меньше всего сейчас она хотела есть. Она все-таки собрала все силы и села на полу. Миша пристроился рядом на корточках.
- Миша, ты не шутил? Какой год ты сказал?
- Да какие шутки! Сорок первый. А что?
- Я, наверно, сошла с ума. Или сплю. Или сошла с ума и уснула. Этого быть не может!
- Да что не так-то? - Миша недоуменно посмотрел на нее.
- Да то, что сейчас две тысячи шестнадцатый!
- Какой-какой?
- Две. Тысячи. Шестнадцатый!
- Ты точно с ума сошла, - засмеялся Миша.
- Нет, погоди! - она затрясла головой, вспоминая. - Мы подъехали к монастырю... все пошли в собор, а я... Слушай! Это кошмар просто! Этого быть не может! Это как в фильме "Мы из будущего"! Там черные копатели... Ну неважно, в общем они в будущее попадают во время войны, понимаешь?! И я так же! О, боже... О, боже...
Она металась по комнате, а Миша смотрел на нее, явно не улавливая нить разговора.
- О, боже! О, боже...
- Ты верующая что ли? - он уже почти опасливо смотрел на Катю, очевидно, уловив из всего речевого потока только слово "боже", - точно, блаженная какая-то.
- Ты не понимаешь! - Катя схватила Мишу за руку, - я попала в прошлое! Я живу в две тысячи шестнадцатом!
Он осторожно отцепил ее пальцы от своего рукава.
- Этого быть не может!
- А я о чем?! - она опять заметалась, - быть не может, но случилось! Только за что это мне? В фильме, там они в могилах солдат рылись, а я ничего такого...
- Ты про какой фильм твердишь? Какие могилы?
- Ой, да ты не поймешь! Слушай! Мне надо в монастырь вернуться, там ворота назад!
- Какие ворота?
- Ну проход, где я в вашем времени оказалась! Я там шла-шла, а вышла тут!
Миша помотал головой.
- Нельзя в монастырь! Там немцы кругом.
- Миша! - Катя схватила парня за телогрейку, - пойми, если я туда не попаду, я навсегда останусь в этом времени! А там мама... И папа... И...
Катя вдруг заплакала, уткнувшись парню в грудь. Не ожидавший такого, он сначала было отшатнулся, но потом осторожно сомкнул руки у нее за спиной.
- Ну, не реви, не реви, - нарочито грубо проговорил он, похлопывая ладонью между лопаток, - надо, значит надо. Пойдем.
Они вышли из дома. Миша привычно осмотрел улицу в щель в заборе и махнул рукой - можно! Он придержал тяжелые ворота, и выпустил Катю.
- Ты дом закрывать не будешь? - шепотом спросила девочка.
- Я закрыл, - ответил он ей так же.
- А на ключ?
Миша усмехнулся.
- От кого? Немцы захотят зайти, так и в закрытый дом зайдут. А свои не полезут. Сейчас все прячутся, не до этого. Да у нас и брать-то нечего.
- А ты с кем живешь?
- С теткой, отцовой сестрой.
- А где она?
- Она в подвале прячется.
- А ты почему дома?
- Не хочу в подвале сидеть.
- Ммм, понятно... - ответила Катя, хотя ей было совсем непонятно.
Ребята шли по краю улицы, постоянно оглядываясь на каждый шорох. Постепенно Катя начала узнавать места, где она уже проходила. Пару раз им навстречу попадались немцы, сначала двое на мотоцикле, и тогда Миша столкнул ее в обочину, и упал сверху сам, завалив обоих снегом. Второй раз они заметили машину с солдатами. Немцы вели себя деловито, перекрикивались хриплыми голосами, и было видно, что они торопятся.
Миша протащил Катю через кусты, и они вышли на какую-то тропу вдали от дороги. Тут можно было отряхнуться от снега и передохнуть.
- Миша, а где твои родители?
- Отец на войне, а мамка умерла давно, я еще маленький был. Мы с тетей Машей жили, отцовой сестрой.
- Ты в школе учился?
- Учился, - кивнул он, - восьмилетку закончил. А потом с отцом на фабрике работал.
- А лет тебе сколько?
- Шестнадцать. А тебе?
- Мне пятнадцать будет скоро.
Катя посмотрела на парня и вдруг подумала, как он отличается от парней в ее времени. Даже лицо его было другое - строгое, серьезное. И сам он такой... Сосредоточенный. Как взрослый.
Потрепанная одежда, очевидно, грела плохо. Миша потирал красные руки и всё пытался натянуть на них рукава. Катя решительно стянула перчатки.