На границе чумы - Петровичева Лариса. Страница 12

– Истинно верую, – ответила она, и по ее щеке снова пробежала слезинка.

«Я заставляю женщин плакать, – подумал Шани. – Такова моя работа».

– Считаешь ли ты себя верной дщерью Его, хранящей и чтущей Заветы, данные им, живущей праведно и готовой честно и несокрытно предстать перед Его грозным и милостивым судом?

– Считаю себя таковой, – уверенно сказала Дина.

Шани протянул руку и обвел ее кругом Заступника. Это вам не эра Гармонии на Земле, где давным-давно к Богу относятся скептически, это Аальхарн, где существование Небес и Пекла никто не подвергает сомнению и не допускает даже мысли о возможности усомниться, поэтому Дина сейчас честна. В такие моменты врать и не краснеть у местных жителей вряд ли получилось бы, тем более – шеф-инквизитору, который по милости Заступника читает души, как раскрытые книги.

– Тогда ступай и не греши, – промолвил Шани. – Будь тем, кем хотела бы предстать пред Ним в свой час. А сейчас я отпускаю тебе грехи, совершенные и задуманные, и верю, что ты искренна передо мной и Заступником.

– Я искренна, – прошептала Дина и опустила голову в поклоне.

Шани откинулся в кресле и вытянул ноги к камину. Жаль, что он не попросил еще вина… Дина молчала. Кудрявые пряди, рассыпавшиеся в беспорядке по ее плечам, отливали сияющей медью. А у мачехи волосы были ровные и всегда собранные в аккуратные косы; дедов топор, старый, но по-прежнему чистый и острый, вонзился в самую середину ее идеальной прически.

Шани передернуло. Какая-то дрянь, которую он знал всего несколько месяцев, вывернула всю его жизнь наизнанку, навсегда. Если задуматься, то именно благодаря ей он сейчас и сидит в полумраке этого небольшого зала, рядом с этой рыжей девушкой, которая не сделала ничего плохого, но тем не менее ему едва удается сдерживать раздражение. Рыжая, рыжая. В этом все дело. А ведь им предстоит провести немало времени вместе, возможно, даже несколько лет, пока собор не будет построен.

– Вы устали? – подала голос Дина.

Шани угрюмо покосился в ее сторону. Рыжая. Это очень неприятное чувство – словно кто-то скребет ледяным когтем по позвоночнику. Конечно, она не виновата в его внутренних проблемах. В шестом классе обучают персональному психоанализу и коррекции – Шани смог бы сейчас со всем справиться, если бы доучился до шестого класса. Но, когда он был в пятом, Максим Торнвальд женился на рыжей шлюхе…

– Бывало и хуже, – сказал Шани, стараясь, чтобы голос звучал максимально естественно. – Ступай, тебе тоже надо отдохнуть.

Дина понимающе улыбнулась.

– Доброй ночи, ваша бдительность.

Она поднялась и пошла к лестнице. Шани слушал шуршание ее платья: дальше, дальше, почти покинула зал. Возле лестницы Дина остановилась и обернулась к Шани.

– Спасибо вам, – сказала девушка. – Я ценю то, что вы мне верите.

Шани усмехнулся.

– Моя вера зависит только от тебя.

Дина, видимо, хотела добавить еще что-то, но промолчала и ушла. Вскоре Шани услышал, как хлопнула дверь в их комнате.

На кресле осталось забытое девушкой полотенце. К светлой грубой ткани прилип тонкий рыжий волос, завившийся медной пружинкой. Будто напоминание. Шани долго смотрел в огонь камина, крутя в руке бокал и не думая ни о чем, а потом поленья прогорели, и он решил, что пора, наверно, отправляться спать. Завтра будет новый день – это невольно вселяет надежду на лучшее.

Дина спала. Стараясь не шуметь и не цепляться впотьмах, да еще после всего выпитого, за мебель, Шани прошел к своей кровати, быстро разделся и нырнул под пуховое одеяло. Уже погружаясь в сон, он услышал тихое:

– Спокойной ночи, Ваша бдительность…

Шани открыл глаза. Дина лежала в постели, приподнявшись на локте, и смотрела в его сторону.

– Спокойной ночи, Дина, – сказал Шани и отвернулся к стене.

Несмотря на выматывающий день и выпитое вино, спалось ему на удивление хорошо, а к утру дождь перестал, и в крохотную прореху в тучевом взлохмаченном одеяле даже выглянуло солнце. Чувствуя себя свежим и вполне довольным, Шани спустился к завтраку и обнаружил, что Дина уже сидит за столом и ковыряется в яичнице с мясом. Рыжие волосы были скрыты под париком, Шани ощутил невольное облегчение. Знать, но не видеть – это все-таки проще.

– Доброе утро, девица Сур, – сказал он, усаживаясь рядом. Жена хозяина таверны поставила перед ним глубокую миску с рагу и высокую кружку с отваром тайхора. Хорошо бы выпить обычного черного чаю, подумал Шани, но до чая много-много световых лет. – Как изволили отдохнуть?

– Благодарю, Ваша бдительность, прекрасно, – ответила Дина. – Вы всегда столь официальны?

Шани удивленно посмотрел на нее. Нет, все-таки нормальной родни у Яравны быть не может.

– А вы ожидали чего-то другого? – невозмутимо осведомился он.

Дина опустила голову к остывающему завтраку.

– Нет, ваша бдительность. Ничего.

– Приятного аппетита, – сказал Шани и принялся за рагу. Странная все-таки у него спутница. В деревнях ведьм сжигают на Чистых кострах только за то, что они косо посмотрят на кого-нибудь из состоятельных соседей, а тут бывшая подсудимая пролезла в фаворитки государя и собирается строить храм на возможном могильнике – он отпустил ей грехи, и все что-то неладно.

Все дело в том, что она рыжая. С рыжими всегда все через пень колода.

– Эта таверна находится как раз неподалеку от поворота на Сирые равнины, – сказала Дина. – Я узнала у трактирщика. Если выехать сразу после завтрака, то к вечеру мы уже сможем вернуться в столицу…

– Прекрасно, – кивнул Шани. – Чем скорее, тем лучше.

Девушка умолкла и до выхода из таверны не проронила ни слова. Так даже лучше, думал Шани, расплачиваясь с гостеприимным хозяином, не перестававшим кланяться, и направляясь к лошадям. Пусть помалкивает. И не снимает парика, а то у него появляется соблазн столкнуть ее куда-нибудь в канаву.

Сирые равнины назывались так не из-за какого-то своего сиротства и убожества – наоборот, небольшие поселки, разбросанные то там, то сям, выглядели вполне пристойно – а благодаря растению сир, ароматной травке с терпким запахом, традиционно использовавшейся в Аальхарне для лечения женских болезней. Лошади ее очень любили и не упускали возможности ущипнуть душистый лепесток. Шани смотрел по сторонам: равнина с окантовкой лесистых красно-оранжевых холмов по бокам тянулась далеко и вольно, насколько хватало глаз, алая листва деревьев вспыхивала и горела над зелеными зарослями сира, что еще не начинали увядать, и было в этом что-то необычное, но невероятно притягательное. Шани отметил, что ему тут даже как-то легче дышится – видимо, запах лекарственной травы благотворно влиял на легкие.

Он спешился и огляделся. Дина все-таки была права: неплохое место, обжитое людьми: едва ли не со всех сторон курятся струйки дыма из печных труб хуторов и поселочков, значит, если описанная в легенде чума действительно поразила древний город, то вирус давно бы себя проявил. А храмов мало: всего один тонкий круг Заступника на шпиле возвышался над округой, наверняка в здешней церкви всего-то и служат какой-нибудь бедный старый священник да служка, которые могут отдать Небу душу со дня на день. Что ж, строительство большого собора будет местным жителям только на пользу, и уже завтра можно отправлять вербовщиков и первые строительные бригады из столицы.

Рыжая архитекторша, скорее всего, поселится неподалеку, в доме состоятельного селюка, который сочтет за честь приютить столичную штучку и очень прилично поправит материальное положение за счет казны… Интересно, сколько будет строиться собор? Год, два, пять?

– Не больше пяти, – промолвила Дина. Видимо, Шани так задумался, что задал вопрос вслух. – Пять лет – это самый крайний срок. Но я рассчитываю на три с половиной года.

– Прекрасно, – кивнул Шани. – Похоже, весь Аальхарн будет работать на этот собор, а Бойше лопнет от натуги, пытаясь найти средства.

Дина улыбнулась и тоже спрыгнула с лошадки, которая с невероятно довольным видом немедля принялась пощипывать сир.