Русский фантастический, 2015 № 01. Черновики мира - Серов Андрей. Страница 33

Вот Гриша и стоял у кассы, нервничал и думал, что предпринять. Пробормотав безнадежно: «Душу бы отдал за билет!» — он отошел от окошка. Может, получится договориться с проводником?

И вдруг услышал:

— Да, сдаю билет. На ночной московский поезд.

Григорий резко развернулся: к окошечку кассы наклонился высокий худой мужчина в штормовке. Григорий бросился обратно, дотронулся до рукава штормовки, крикнул кассирше:

— Переоформите на меня!

— Спокойно, — сказал мужчина, снял с себя руку Григория и ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом.

Громыхая, к перрону прибыл поезд. Вагон с нужной цифрой  «13» оказался прямо перед Гришей, и бежать никуда не надо.

Дверь открылась, выкинулась подножка. Продемонстрировав длинные ноги в сетчатых колготках, вышла темноволосая, с алыми губами проводница. Григорий едва не ахнул — почему-то она поразила его воображение, хотя красавицей ее назвать нельзя: нос был тонкий и кривоватый.

Григорий смущенно протиснулся мимо и от неловкости задел плечом ее высокий, будто нарочно выставленный вперед бюст. Не оглядываясь, он просипел: «Извините» — и вбежал по ступенькам, не ощущая тяжести дорожной сумки.

Едва Григорий уселся на свою нижнюю полку, в купе ввалился огромный, похожий на медведя парень с взлохмаченными волосами. Ухнув, он плюхнулся на противоположную лавку.

— Привет, — сказал он дружелюбно и протянул лапищу с тяжелой золотой печаткой. — Серега.

— Гриша.

Поезд тронулся.

— Быстро, — удивился Григорий.

Медведь хмыкнул:

— У них все так.

Григорий указал головой на незанятые верхние полки:

— А сказали — билетов нет.

Серега с интересом взглянул на Григория:

— Где сказали?

— В кассе.

— В какой еще кассе?

— Железнодорожной, на вокзале, — сказал Гриша, пытаясь понять, шутит ли парень или какой отсталый просто.

Тот спросил, будто не веря:

— Ты че, в кассе сюда билет покупал, что ли?

— А ты — нет?

Серега хмыкнул и не ответил. Но потом опять спросил, слегка наклонившись к Грише:

— И как ты его купил, интересно?

— За деньги, — сказал Гриша.

От попутчика сильно несло спиртным.

— Что-то новенькое, — пробормотал тот.

Гриша не стал продолжать разговор, лишь сказал:

— Я посплю, — лег и отвернулся к стене.

— Ну и выдержка у тебя! — сказал пьянчуга восхищенно. — Первый раз такое вижу.

Григорий резко повернулся:

— Слушай, может, тебе тоже… Проспаться?

Тот нахмурился, пробормотал:

— Ну дела!

Григорий снова уткнулся в стену. Но заснуть не смог. За тонкой перегородкой забренчали на гитаре и запели пьяным дуэтом: «Мы помчимся, мы поедем на оленях утром ранним…» Потом попутчик, выругавшись: «Оленеводы хреновы!» — включил радио. Там надрывался Кристовский: «Пойдем, за углом продается яд. По глотку — и опять помрем, по глотку — и опять в ад…»

Попутчик в такт застучал ладонью по откидному столику, потом спросил:

— Не спишь, Гриня?

Григорий вспылил:

— Не сплю. Потому что не взял затычки для ушей.

Сосед спросил тихо:

— Слушай, так ты, может, по собственной воле туда едешь, если уж за деньги?

— Естественно, по собственной! — Гриня сел. — А ты — нет, что ли?

Тот не ответил, снова спросил:

— Так ты — в Лог или сразу… — он нервно сглотнул, — туда.

— Куда туда? Какой Лог? В Москву я еду.

Серега засмеялся недоверчиво:

— В Москву?

— Да.

— Хы-хы.

— Что смешного-то?

— А то, что вовсе не в Москву, — мрачновато пояснил Серега.

Гриша даже не знал, что сказать на это безумное заявление. Пойти к проводнице и попросить, чтобы его перевели в другое купе, подальше от этого сумасшедшего?

А сосед продолжил — и глаза его были совершенно ясные, трезвые:

— Я лично еду в Сатанинский Лог.

— Ну, — сказал Гриша, — это твое дело.

— Не веришь, дурачина? — фамильярно спросил собеседник. — Ну хоть у проводницы спроси.

Гриша только вздохнул — попался же ненормальный. А ненормальный продолжал настаивать:

— Да хотя бы лист с маршрутом на стене коридора посмотри.

— Слушай, отвяжись.

— Нет, не отвяжусь. Потому что ты дурак и слепец.

Григорий пожал плечами. Ладно, еще час — и можно будет распрощаться. А пока он миролюбиво сказал:

— Пройдусь.

И вышел из купе.

В окнах темнела ночь — ни огонька, ни контуров пейзажа. Только коридорные лампочки отражались в стекле. Григорий повернулся от окна — и увидел прямо перед собой маршрут следования. Щурясь, приблизил глаза к ломаной линии и прочел пункты: Криворожкино, Ведьмина поляна, У-Черта-На-Рогах, Козлиное Копыто, Перекресток Трех Дорог и конечный большой черный кружочек — Сатанинский Лог. Бумага была за стеклом, привинченным к стенке блестящими шурупами.

«Розыгрыш!» — подумал Григорий.

Тут, толкнув Григория, мимо протопал лысый пожилой мужчина и вломился в купе проводницы.

— Выпустите, умоляю, дайте сойти! — зарыдал он туда. — Я откуплюсь! — Его толстые руки стали вытаскивать из карманов пачки денег и протягивать внутрь.

Григорий подошел ближе. Из купе вальяжный женский голос отвечал:

— Милый, разве она не стала твоей?

— Кто? — ошалело вопросил мужчина.

— Светочка Половцева, твоя секретарша.

— Стала, — сник мужчина.

— Давно ты к ней бегаешь?

— Недели три… Месяц…

— А просил всего одну ночь… — коварно заметил голос.

— Да ни одна баба этого не стоит! — взорвался лысый.

Раздался громкий плеск, и просителя окатило водой, будто из ведра.

— Да хватит ныть! — разозлился голос. — Подпишешь контракт и ступай себе домой.

— Но я п-передумал! Я не хочу заключать сделку!

— Ты ее уже заключил. Остальное — формальности, — беззлобно сообщил голос и вслед за тем расхохотался жутким, визгливым смехом, который эхо разнесло по всему вагону.

Несчастный, промокший с головы до ног дядька попятился от купе, развернулся перед носом ошеломленного Григория и припустил куда-то в конец вагона.

А дверь купе захлопнулась. Григорий подошел к ней, прислушался и нерешительно постучал, быстро придумывая, что сказать. «Спрошу чаю. А там видно будет». Еще он вдруг вспомнил, что проводница до сих пор даже билеты не проверила.

Но все мысли покинули его мозг, когда дверь, будто сама собой, бесшумно отъехала в сторону. Никаких полок в этом купе не было. А стояла роскошная мраморная ванна на золотых затейливо изогнутых ногах.

В ванне полулежа, облокотясь на бортик, читала книгу… русалка. Вернее, это была проводница. Но вместо ног у нее был толстый, будто от огромной селедки, хвост. И прическу она поменяла — распустила прежде затянутые в узел волосы, и они, отливая синевой, струились по плечам и слегка прикрывали белую грудь.

Григорий стоял и ошалело глядел на девицу.

— Ты тоже хотел бы сойти? — томно спросила она, легонько шлепнув хвостом по воде — отчего на пол полетели брызги.

Григорий молча закрыл дверь и побрел по коридору Хвост, без сомнения, был настоящим. Ванна — тоже. Как они затащили эту огромную ванну в купе? Она же в дверь явно не пролезет. Да при чем тут ванна?! Хвост — вот что поразительно! Розыгрыш? Телепередача какая-то?

«И населенные пункты по маршруту… — Григорий шел мимо белого прикрученного листа. — Козлиное Копыто! Криворожкино!» Тут на глаза ему попался стоп-кран — красная рукоять покоилась за стеклянной коробочкой, как нечто незыблемое, вечное, то, что могло спасти от сумбура и нереальности. «Я покончу с вашими издевательствами! Юмористы!» И Григорий, натянув рукав пиджака на кулак, ударил по стеклу. Оно осыпалось.

Григорий, улыбаясь, схватился за рычаг, предвкушая собственное падение по инерции, разборки с начальником состава и штраф. Но ничего из этого не последовало. Потому что рычаг вдруг сделался скользким, теплым и мокрым. В руке Григория, к его ужасу, извивался огромный, раздвоенный алый язык. А стеклянные остатки коробки на стене вдруг стали оскалившимися клыками, сжавшими руку.