Следы на воде (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 13
Отступник нахмурился.
И что смешного?
Ничего, Провозвестник поднялся с пола и сел на лавку рядом с врагом, преодолев давнюю неприязнь. Прорыв Хаоса, вот что это было. И ведь я чувствовал, что случится какая-нибудь дрянь.
Некоторое время Отступник молчал, глядя на сверкающие нити. Гдe-то вдали Вторая завела песню ухода дня, и в зале сразу стало темнее. Третья завозилась в своем углу, поминая сырость и старческие болезни, а Провозвестник щелкнул пальцами, и возле лавки появился изящный фонарь. Благодарно кивнув. Отступник заметил:
А ведь это не Хаос. Я сейчас позвал владыку, но он не отозвался.
Провозвестник испуганно посмотрел на него. Владыка Хаоса, алчный и вечно голодный, стабилен практически как благодать, а колебания родной стихии его не затрагивают в принципе. То, что он молчит плохо. Очень плохо, вероятно, сильно сдвинута ось миров.
И более того, в сузившихся глазах Отступника Провозвестник увидел самую натуральную и совершенно неожиданную панику, я не слышу своих. Никого. Постоянно зову их, но на всех наших каналах тихо.
Встрепенувшись, Провозвестник послал сигнал Стратегу, но в ответ получил лишь эфирную пустоту, будто главы Совета никогда не существовало в природе. Леденея от ощущения накатывавшей волны ужаса, он принялся стучать ко всем поочередно ничего. Ответом было только легкое потрескивание; его друзья, его братья пропали во мраке.
Позвав Узиля, Провозвестник обнаружил не просто пустоту, а черную дыру, прокол в пространстве. Когда же он взглянул на станок, в ту часть, где пульсировали нити Высших, то увидел, что нить его соратника не просто перерезана порвана. Безвольно свисает на пол, из растрепанных концов, похожих на уродливые цветы, сочатся светло-синие капли
Медленно, словно сломанная марионетка, которую продолжает тянуть за ниточки кукловод, Провозвестник поднялся. Подошел к станку. Опустился на корточки. Протянул руку и дотронулся до обрывка нити.
На пальцах осталась сияющая жидкость. Кровь эфирного существа.
Он прошептал Провозвестник. Он умер?
Не только он, откликнулся Отступник, и Провозвестник увидел лопнувшие нити дюжины младших.
Его крик потряс своды Ткацкого зала и, чудилось, поколебал самый ствол Мироздания, пол задрожал, с потолка посыпалась каменная крошка, а станки испуганно забили ножками, и нити на них потемнели. В языке человеческом нет слов для обозначения, описания боли Высшего, самим же ангелам слов не надо просто вся мука, вся тоска, все отчаяние и горечь.
Покалечишься же, дурак!
Отступник схватил Провозвестника за плечи и с трудом, но отволок в сторону от станков, о которые тот бился в настоящей истерике, грозя их совершенно и окончательно разломать. Подбежала было Вторая, но решила, что связываться не стоит.
Хватит, Jibbril!
И памятуя о давнем способе успокоения разыгравшихся нервов, Отступник щедрой рукой надавал бывшему коллеге пощечин, как будто приводил в чувство не в меру экзальтированную барышню.
Провозвестник, мягко говоря, обалдел, причем дважды: когда понял, что его ударили и что сделал это Отступник, изменник, Падшая гадина, которой и дышать-то следовало через раз в присутствии Высшего Духа. Гнев охватил Провозвестника, а от гнева архангелов дрожит Мировое Древо, и звезды в ужасе теряют свои пути.
В следующий миг его рука уже давала Отступнику достойной сдачи давала бы, если б не голос. Слабый, отчаянный, едва слышный, он летел откуда-то из Дальних Сфер, куда не отваживаются ступать ни Светлые, ни Темные, зато от смертных дураков прохода нет.
Помогите!
Противники встрепенулись.
Помогите! голос дрожал, захлебываясь в рыданиях. Ну кто-нибудь! Вытащите меня!
Голос показался Провозвестнику смутно знакомым и почему-то нереальным, невозможным. Его не могло быть, этого голоса, бьющегося в вековечной Тьме.
Кто-нибудь!
Мы слышим тебя! Отступник взял ситуацию в свои руки, и по егоинтонациям Провозвестник вдруг очень остро ощутил неуместность инеправильность словосочетания бывший глава Совета, мы слышим! Назовись!
Слава Благодати! возликовал голос. Это я, Узиль! Пожалуйста, помогите! Мне больно!
О Свет! воскликнул Провозвестник. Узиль, я думал, ты погиб! Твоя нить у Прях порвана!
Еще бы! по всей видимости, вновь обретенный Узиль сильно паниковал. Да я едва не умер! Эта дрянь это все она вытащите меня отсюда, умоляю! мне больно!
И тогда Отступник рявкнул:
А ну отставить панику! Как рапортуешь старшим по званию? Вытри сопли и докладывай по уставу!
На мгновение Провозвестнику ужасно захотелось вытянуться во фрунт и щелкнуть каблуками. А Узиль громко шмыгнул носом и звонко закричал:
Совершенный порвал нить Хранителя! В припадке гнева! Я говорил ей о важности миссии и что от нефалима надо держаться подальше! Аона просто выбросила меня из мира людей! Не могу знать, где я, но здесь темно и плохо пахнет!
Темно и плохо пахнет это явно Лимб, изнанка Вселенной. А то, что Совершенный, пусть и непреднамеренно, в состоянии аффекта, но порвал нить, соединяющую хранителя с подопечным это не просто плохая новость, это ведро дерьма всем на головы. Неужели этот чистоплюй Исцелитель был прав, и с бракованным телом следовало работать мягче, не провоцируя эксцессов, подобных нынешнему? Раскидало всех по мирам, и еще неизвестно, чем это обернется
Мы попали в весьма сложную ситуацию, медленно проговорил Отступник, и впервые за все время в Ткацком зале посмотрел Провозвестнику в глаза прямо и открыто. Я предлагаю забыть наши разногласия по некоторым вопросам и действовать сообща. Если ваш Совершенный способен вот так невзначай расслаивать Вселенную, то это опасность, с которой мы справимся только вместе.
Провозвестник криво усмехнулся.
Честно, признаюсь, я бы не рискнул работать с тобой, он сделал паузу и выразительно добавил: коллега. Ничего личного просто не люблю предателей.
Отступник шумно вздохнул и картинно возвел глаза к потолку.
О Пекло но ты же хочешь вернуться домой? Или эти, он мотнул головой в сторону станков и Прях, настолько тебе по душе?
Пожалуйста! Узиль снова сорвался на слезливый крик. Я вас очень прошу, решите уже что-нибудь! Я тут вишу висю повис и шевельнуться не могу! Еще и в теле! И за ноги кто-то дергает!
Все в теле, ледяным тоном оборвал его Отступник. За ноги его дергают Сам виноват. Вовремя надо было свою работу делать. И качественно. Ну так что, коллега, он широко улыбнулся и протянул руку: мир?
Пожимая ее, Провозвестник чувствовал, как переступает нечто очень значительное в себе. И еще: его реальность никогда больше не будет прежней. Надо же, союз с Врагом
Отступник, по всей видимости, жил сиюминутными делами и не задавался вопросами морального плана. Провозвестник увидел, как его Светящееся тело стало золотисто-желтым вместо мутно-белесого, и от него отделилась тонкая нить, будто Отступник внезапно превратился в громадного паука и принялся ткать огромную сияющую сеть. Нить крепла, становилась длиннее и толще, а затем вдруг со свистом ввинтилась в плотный пласт пространства и исчезла.
О-ой! истошно завизжал Узиль. Помогите меня куда-то А-а!
Крик оборвался как обрезанный, зато сам Узиль вывалился из отверстия в мирах, опутанный золотой нитью Отступника. Грязный, растрепанный, с исцарапанным лицом, он корчился на полу, пытаясь ослабить путы, и жалобно приговаривал:
Мамочка Где это я
Дунув на него. Отступник испарил свою нить и дал Узилю пинка. Тот вскочил и, увидев, кто пред ним, пискнул:
Архивраг! и сделал попытку спрятаться за Провозвестника. Он отступил в сторонку и с нажимом промолвил:
Сейчас мы являемся союзниками, о Благодать, рот прополоскать бы после таких слов. Отступник (или же теперь его следовало именовать по-старому, Светоносным?) критически осмотрел Узиля и бесцветным голосом произнес: