Следы на воде (СИ) - Петровичева Лариса. Страница 63

      Иногда я просыпался, садился в кровати и, глядя в окно на спящий зимний город, чувствовал, как исчезает, утекает из памяти, как прерванный сон нечто важное, единственное, что имеет для меня какой-то смысл. Кругом было темно и тихо, цокали в соседней комнате часы, и виделось, как тени от предметов густеют, наливаясь мраком, растекаются по полу, ночь скалится в стекло, а зима не окончится.

      На этот случай Дюбре выписал мне таблетки.

      Весна случилась ранняя, ветреная и солнечная. Я взял в обычай ходить на работу и с работы пешком, наслаждаясь теплом и осознавая, что вырвался из зимы. Странное дело: я совсем забыл, какой бывает весенняя зелень: не те плотные лиственные волны, крепкие и основательные, по которым, кажется, можно ходить, а легчайшая дымка, нежное неуловимое облако

      Я совсем забыл Анну.

      В ту страшную субботу мы с Миленой пошли в пиццерию. За почти год нашего общения я понял, что она прекрасная компания на выходной день, когда особо нечем заняться: славная улыбчивая девушка, скромная, понятливая и ненавязчивая. К тому же с очень красивыми ногами; я обнаружил, что проходящие мужики таращатся на Милену, словно кот на сметану.

      А еще мы стали друзьями. Даже Миленина религиозность этому не мешала.

      День выдался чудесный, и потому на открытый веранде пиццерии было не протолкнуться. По счастью, мы обнаружили за одним из столиков отца Серапиона, который с аппетитом уплетал мясной салат, одним глазом посматривая в Епархиальный вестник, а другим в экран телевизора, где Арсенал пытался вырвать победу у Нефтегорца. Рядом с Серапионом было как раз два свободных места.

       Привет, ребята, сказал он, убирая газету в карман пиджака. Вот гады, совсем играть не умеют. Одни нервы.

      Мы сели. Милена потянулась к меню. Серапион подозвал официантку и затребовал три пива и три же пиццы.

       Ася, я не пью, попробовал отказаться я. Действительно, пиво в этом заведении оставляло желать лучшего. Мне врач запретил.

       Ладно тебе, отмахнулся Серапион. Когда ты под елкой валялся, как подарок, то про врача не думал.

      Да уж, было дело. Не будем уточнять, что кто-то в тот момент валялся с чужой женщиной.

       Ну, если епархия платит

      Милена пила пиво осторожно, маленькими глоточками. Я вспомнил строчку какого-то поэта и сок цикуты ядовит и подумал, что женщины даже те, которые любят пиво редко понимают всю прелесть этого напитка.

       Ты на праздниках в городе? осведомился Серапион, сворачивая кусок пиццы рулетом. Его привычку есть пиццу руками я не одобрял, но что поделать, если ножи тупые?

       Куда ж я денусь

       Милена, а ты?

      Она кивнула.

       Поеду дедушку поздравлять. Он у меня всю войну прошел.

       Хорошее дело, согласился Серапион. Как там Старцев?

      Никиту Старцева мы с Миленой разрабатывали уже две недели. Лекарь и выдающийся паранорм, он, если верить анонимной наколке, продавал пациентам травку, чем обеспечивал стабильность клиентуры.

       У него, по ходу дела, там не конопля, а крапива, сказал я. Или что-то заподозрил, маскируется. Пациенты, кстати, не жалуются; может, он чист. Хотя с чего бы им жаловаться?

       Ладно, проронил Серапион. Сделайте пока перерыв, пусть расслабиться. Возможно, допустит промашку.

       Но из виду его упускать нельзя, подала голос Милена, а то он вообще из города улизнет. А наркотики вещь серьезная.

      Серапион посмотрел на нее с одобрением.

      В это время арсеналец Козлов как раз вкатил красивый гол жаль, что в собственные ворота; и мужская часть пиццерии разочарованно взревела. Я развернулся на стуле взглянуть на экран и заметил потрясающе красивую девушку за барной стойкой со стаканом сока в изящной руке. Она сидела на высоком стуле, ее скульптурно четкое лицо было напряженно-сосредоточенным, словно девушка умножала в угле многозначные числа. А еще мне показалось, что она словно бы не здесь, за явственно проступившей чертой между ней и прочими посетителями. Бармен что-то спросил у нее, она коротко ответила, обнажив в улыбке ровные белые зубы; ощущение ее отчужденности не уходило.

      Почему-то мне стало холодно, хотя на веранде было по-летнему жарко.

       Милен, позвал я, ты не слишком обидишься, если мы уйдем?

      Она взглянула на меня с искренним изумлением. В тот же миг я ощутил на виске взгляд прекрасной незнакомки и с трудом подавил желание схватить Милену за руку и уволочь ее отсюда. Потому что девушка в баре если я скажу, что в ней было нечто от Варахиила, то не погрешу против истины.

       Нет, конечно, ответила Милена со своеобычной доброжелательностью. Может, по парку пройдемся?

       Чудесно, произнес я, чувствуя подступающий озноб. Пошли, отец Серапион, составишь нам компанию.

      Серапион посмотрел очень выразительно, однако спорить не стал и быстро расплатился с официанткой. У меня горели щеки, я уводил друзей от странной незнакомки и своего дурного предчувствия что если ничего страшного и в помине нет, а я буду выглядеть полным идиотом Словно ледяная рука сжала сердце; быстрее, быстрее! Я выволок Милену в проход под локоть, будто тащил арестованную, Серапион топал за нами, проклиная, должно быть, тот миг, когда связался с сумасшедшим.

       Ой, сумочка.

       Черт с ней, проронил я, выйдя на улицу и не выпуская Милениного локтя. Я тебе новую ку

      Потом меня ударило в голову и спину гигантским горячим кулачищем. Улицу озарило оранжевым светом, и я ощутил, что взлетаю.

      И все померкло.

      Я пришел в себя от того, что кто-то тряс меня за грудки. Вместе с сознанием пришла и боль, такая, словно по мне проехался танк.

       Кирилл! голос Серапиона доносился из неимоверного далека. Кирилл!

      По лицу текла теплая струйка. И я вдруг как-то сразу все понял.

       Где Милена..?

      Серапион ответил, но я не разобрал его слов из-за шума, волнами плескавшегося в голове. Открыть глаза, к счастью, удалось с первой попытки, и я увидел, что лежу на газоне, а пиццерия горит, и из-за угла уже выворачивают пожарные и скорая.

       Ты знал? крикнул Серапион мне на ухо. На щеке у него красовалась свежая здоровенная ссадина; я понял, что и сам выгляжу немногим лучше. Ты знал?

      Красивое сосредоточенное лицо возникло перед глазами, лицо человека, который осознает, что делает, приводя в действие пояс с тротилом и рубленным гвоздями на талии. Светлый рай, прохладный рай, вечное блаженство Меня замутило.

       Кирилл!

      Милена была цела, жива и здорова. Правда, ее левая рука была окровавлена, и кровь пропитала блузку, но я отчего-то знал, что это мелочи. Она плакала, слезы струились по щекам, а губы дрожали. Тень распростертых крыльев ангела Смерти едва не коснулась ее; теперь Милена будет знать, что такое настоящий страх, липкий и вяжущий.

      С превеликим трудом я поднялся на ноги. Дотронулся до лба, взглянул на кровь на пальцах; хорошо нас все-таки приложило. Шум в голове утихал буду надеяться, что не контузило, а все-таки оглушило и я услышал гул огня, крики, треск переговорный устройств. Вряд ли кто-то, кроме нас, остался в живых.

      Меня все-таки вырвало. Затем я, похоже, снова отключился, потому что после мгновенного провала в памяти обнаружил, что сижу на каменной кромке фонтана, потный и трясущийся. Милена держала у меня на лбу мокрую тряпку собственный оторванный рукав, а Серапион разговаривал с очень строгим человеком в штатском, с блокнотом в руке.

       мы едва вышли и произошел взрыв.

       Отец Серапион, вы можете примерно сказать, сколько человек было в пиццерии?

      Серапион нахмурился.

       Да все столики были заняты. Человек шестьдесят. Еще персонал.

      Человек в штатском смотрел на нас, как на оживших мертвецов. Сбежали из-под удара, обвели судьбу вокруг пальца. Счастливчики.