Ласковые имена - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф. Страница 39

– А как насчет бриллиантового кольца? – предложила Бейб. – Я всю жизнь о нем мечтала. Конечно, если ты ей подаришь бриллиантовый перстень, она подумает, что ты на нее глаз положил.

– Ну, если ты с ней не переспал, я даже говорить не хочу, – сказал Бобби, все так же помешивая кофе. – Вы там это с Бейб решайте.

Бейб, улыбаясь, варила сосиски как их любил Вернон, в ее воображении мелькнула приятная картина, словно он дарит кольцо ей самой.

– Ну, дарят кольца с бриллиантами, и шубы, и конфеты, и цветы. Вот, например, вишня в шоколаде. Как-то раз в момент слабости даже Бобби купил мне коробочку.

– Как она, красотка? – спросил Бобби, стараясь скрыть интерес, который он на самом деле испытывал. – Почему бы тебе не привести ее к нам, чтобы мы на нее посмотрели? Мы с Бейб только взглянем и через минуту скажем, годится она тебе или нет.

– Еще как годится, – сказал Вернон.

– Ты так же умеешь обхаживать красоток, как я разбираюсь в «кадиллаках», – Бобби поднялся и пошел к выходу. – Пойду вздремну.

Бейб все размышляла о подарке.

– А что, если ей подарить какое-нибудь домашнее животное? Мне всегда хотелось кого-нибудь завести, но Бобби мне не давал. А если козочку? Тут у одного парня из трейлерного лагеря есть чудесный козленочек, и он его продает. Это было бы необычно. У женщин всегда проблемы с очистками, а коза наверняка с ними разберется.

Идея Вернону сразу же понравилась. Самое удобное в этой мысли было то, что подарок был под рукой. Он мог его сразу же купить и отвезти. Он дал Бейб на чай целый доллар, не за то, что сосиски были какие-нибудь особенные, а за помощь в решении проблемы.

– Ты меня так избалуешь, – заметила Бейб, поглядывая на доллар. – Если хочешь знать правду, Бобби думает, что я в тебя влюблена. Хорошо, что ты наконец откопал себе подругу. Я уж вышла из тех лет, когда он колотил меня за каждые долларовые чаевые.

Вернон расхаживал между трейлерами, пока не набрел на тот, перед которым был привязан козленок. Это была маленькая белая с коричневым козочка: заспанная женщина в розовом халате продала ее за тридцать долларов, по сути даже не проснувшись. В семь часов утра «линкольн» с Верноном и козочкой на переднем сиденье уже подкатил к дому Авроры.

Вернон весь дергался. Чем дольше он обдумывал положение, тем очевиднее становилась его безнадежность, кроме того по размышлении он стал сомневаться и в козочке, которая начала жевать кожаные чехлы на сиденье.

Пока он суетился в машине, из двери дома вышла Аврора. Она была босиком, в ярко-голубом халате. Должно быть, она шла за утренней газетой и заметила «линкольн», стоявший на обочине дороги, когда дошла до середины покрытой утренней росой лужайки. Она, казалось, ничуть не удивилась. Ее лицо осветилось улыбкой, какую Вернону не доводилось видеть никогда, во всяком случае, ему никто так не улыбался.

– А, это вы, Вернон, – сказала она. – Какой вы деятельный. Этот козленок случайно не для меня?

– Вам не обязательно его брать, – ответил он, озадаченный тем, что она так быстро заметила подарок.

– Ну что вы, у вас нет никаких оснований, чтобы извиняться за такую очаровательную козочку. Мне кажется, вам не стоит держать ее закупоренной в машине. Давайте посмотрим, понравится ли ей моя лужайка.

Она протянула руки, и Вернон подал ей козленка через окно. Аврора опустила его на землю. Козленок стоял на мокрой траве как вкопанный, словно боясь провалиться под землю от одного шага. Аврора увидела свою газету и пошла за ней, а животное на пуантах побежало следом.

Она открыла страницу с комиксами и быстро ее пробежала глазами, выясняя, не случилось ли чего необыкновенного. А поскольку все было в порядке, взяла козленка и пошла к дому.

– Вернон, вы зайдете, или вы и так провели ночь в раздумьях и сомнениях? Готова поспорить, что это так и было. Очевидно, вы просто заехали, чтобы оставить у меня эту козочку, а сами следуете дальше в Альберту или куда вы там собирались.

– Я никуда не еду, – сказал Вернон, вылезая из машины. Как она додумалась, что козленок был его прощальным даром, было выше его понимания. Ее глаза сверкали, хотя всего тридцать секунд назад она улыбалась так, словно в этом мире у нее не было забот.

– Извините, но ваши слова звучат не очень убедительно, – сказала Аврора. – Видимо, вы стали жалеть о том, что вчера наговорили. Все нормально, уверяю вас. И не надо прикидываться такой побитой собакой. Как я уже сказала вам вчера, я просто ужасна. Вы, люди дела, быстро начинаете чувствовать, что общение со мной для вас невыносимо. Я, наверное, воздействуя на ваши слабые мозги таким образом, что они разучиваются зарабатывать деньги, чем бы вы ни занимались. Правда, должна сказать, что я несколько разочарована. Вчера вы говорили так, словно отвечаете за свои слова, и я не ожидала, что вы постараетесь исчезнуть с моего горизонта так быстро.

Вернон почувствовал, что с ним происходит то же, что случилось вчера в машине. На него нахлынули смятение и страх.

– Я не отлыниваю, – сказал он. – Я не еду в Канаду. Я все говорил на полном серьезе.

Аврора молча посмотрела на него, и он понял, что она читает его мысли: словно она переводила их на свой язык, едва они возникали у него в мозгу, хотя мысли появлялись вроде уже не там, а в некоем центре высокого давления, расположенном в грудной клетке.

– Я хочу сказать, что я такой же, то есть, как был вчера.

Аврора задумчиво кивнула.

– Да, но вы готовы отступиться при малейшем нападении, да? Боюсь, что это вызывает у меня некоторую долю презрения, Вернон. Если не ошибаюсь, за ночь вы решили, что у вас нет никаких надежд. Отступление и извинения вряд ли относятся к категории действий, показывающих женщине, что ею интересуются. Если вы не потрудитесь, чтобы уверовать в свои силы в ближайшие несколько дней, то с тем же успехом можете и дальше прятаться в своей машине. Там с вами ничего плохого не случится. Трудно допустить, что я заползу к вам в машину, чтобы заставлять вас говорить хорошим английским языком, не правда ли? Я также не смогу воспрепятствовать тому, чтобы вы наваливались на еду как краб, если вы будете ее заглатывать на заднем сиденье в своем «линкольне». Если вы хотите, чтобы я сказала вам правду, то знайте, ваши привычки несколько пакостны; и я была готова положить определенную долю энергии на то, чтобы привить вам навыки более здорового поведения, но если я вызываю в вас такой малый энтузиазм, который вы обнаружили этим утром, то я полагаю, что шансов у меня практически нет.

Замолчав, она обратила на него выжидательный взгляд. У Вернона было такое чувство, словно она готова прождать его ответа хоть целый день.

– Будь мы знакомы более лучше, я и поступал бы более удачно. У меня не было время научиться. Разве это непонятно?

К его глубокому облегчению, Аврора улыбнулась так же весело и загадочно, как и в первый раз, когда увидела его машину на обочине. Еще одна буря, вроде бы миновала.

– Да, это имеет определенный смысл, – согласилась она. – Как, согласно вашим намерениям, мы должны были провести сегодняшний день?

Намерений Вернон не имел.

– Позавтракать, – выпалил он, словно только что не поел.

– Предложение, разумеется, принимается. Но это развлечение вряд ли удастся растянуть на целый день. Я очень люблю развлекаться, хочу вас сразу предупредить.

– Я вот знаю много карточных игр, – сказал Вернон. – Мне кажется, вы должны любить карты?

Он удивился: Аврора схватила его за руку повыше локтя и начала с силой трясти. Он не знал, надо ли сопротивляться, и выглядел очень растерянным. Не останавливаясь, она вдруг залилась смехом, а потом сжала его ладонь в своей и стала ходить так по лужайке. Траву скосили накануне, и ее босые ноги покрылись обрезками травы.

– Я почувствовала, что вас надо встряхнуть, чтобы прекратился приступ суетливости. Для женщины с моим темпераментом такие приступы совершенно невыносимы. К счастью для вас, я очень люблю карты, и если вы останетесь, чтобы поиграть со мной, вполне вероятно, что я вам многое прощу.