69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой - Хоум Стюарт. Страница 10

Лежащие каменные круги состоят из огромного камня, уложенного горизонтально с одной стороны, двух высоких боковых камней и кольца камней, расходящихся вокруг этой точки фокуса. Лежащий камень в Тайрбэггер был слегка наклонен, рядом с ним недавно разводили костерок. Пепел был холодный как лед. Алан повернул меня к себе лицом и заставил опуститься на колени. Я резким движением сорвала с него штаны. Его «левайсы» были стянуты до лодыжек, трусы же удалось спустить только до колен. У Алана была эрекция. Это не удивило меня. Он развел руки и потянулся вперед, сохраняя равновесие, оперевшись о лежащий камень. Я энергично потрясла его член, затем провела языком вдоль ствола. Алан застонал, и громкость его стонов усилилась, когда я сунула его болт себе в рот. Какое-то время я осторожно работала губами вверх и вниз по прибору, и хотя Алан вопил во все горло, он не кончал. Я решила использовать зубы. Чем я сильнее покусывала, тем больше Алан корчился и вопил. Когда он кончил, я увидела самолет, трогающийся внизу со взлетной полосы. После этого мы поменялись местами, и он вылизал меня по полной программе.

Наконец мы вернулись к машине и поехали к аэропорту. Мы прошли в терминал и заказали капучино от концессии под названием «Дели Франс». В Абердине было несоразмерное количество едален во французском стиле, потому что люди, прожигающие деньги, похоже, считали «брассериз» верхом изысканности. Обслуживание в «Дели Франс» было паршивым, но кофе не так уж плох. После того как Алан отоварился в магазине виски, нам потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы добраться до городского центра. В приподнятом настроении мы бросились в его квартиру. Он вытащил «Полароид» и попросил меня изобразить его сексуальные фантазии с чревовещательской куклой. Позы довольно сходные с теми, которые мы принимали перед профессиональным фотографом в Стоунхевене. Впрочем, и на этот раз он одержимо переставлял книги на полках рядом со мной и Дадли. Работы писателей, таких как Б.С. Джонсон и Ален Роб-Грийе, были заново расположены в определенном порядке, когда я вытягивала губы и принимала клишированные порнографические позы перед камерой. Водя своими ладонями по скользким теплым поверхностям изданий в мягких обложках, Алан сказал, что находит книги крайне эротичными. Они вызывали в нем нестерпимое желание насрать в штаны.

Через несколько минут Алан отшвырнул от меня куклу. Он почувствовал ревность. Затем мой партнер начал раскидывать по полу книги. Он попытался сыграть в футбол экземпляром «Неужели ты слишком молод, что-бы писать свои мемуары» Б.С. Джонсона, разражаясь тирадами о неразрешимой двусмысленности работы последнего. По его словам, Джонсон сделал такие нелепые заявления в своей прозе, что трудно было понять, мог ли кто-то когда-либо воспринимать его серьезно. Теоретическое объяснение Джонсона своего творчества никак не вязалось с теми посылками, на которых базировалась его работа. Алан считал Джонсона одновременно скучным и веселым. Он принялся гневно обличать паблисити, созданное взаимоотношениями Джонсона со своей матерью, и навязчивое желание писателя, чтобы та высоко оценила его книги. Одержимость Джонсона своей матерью доходила до абсурда. Алан обвинял его в эдипизации литературы. Он оплакивал тот факт, что невероятные технические способности Джонсона были скованы его пуританским сознанием. Алан осудил Гарри Мэттьюса и Раймона Кено за тот же самый порок. Затем он объявил, что Жорж Перек был единственным писателем из группы OULIPO[5], которого он ценил. Наконец мне удалось его успокоить. Мы выпили немного виски, растянулись на кровати и занялись сексом. Традиционным сексом. Миссионерская позиция. Несмотря на тот факт, что Алан был в курсе буквально каждого эротического варианта, известного мужчине, он всегда настаивал, что самый кайф из кайфов – это секс после соития. Для Алана секс изначально был ментальным феноменом, и он желал истощить себя им.

В ту ночь мне снилось, что мы забрали «фиесту» со стоянки аэропорта и поехали в темноте к кембриджширской деревне Хилтон. Розоватые персты рассвета прорезались сквозь облака, когда мы шли по деревенскому саду, якобы разбитому Преподобным Брауном. Нашей целью был древний многоуровневый торфяной лабиринт, и мы прошли девять кругов, чтобы достичь памятника Уильяму Спэрроу в его центре. Вернувшись по тому же маршруту к выходу, мы снова вышли в сад и легли на мокрую траву. Одно следовало за другим – не прошло и нескольких минут, как мы уже занимались любовью, катаясь по росе. Мои приятные сны вдруг улетучились, и я проснулась от того, что тряслась кровать. Я почувствовала горячее дыхание на своем лице и заставила себя открыть глаза. Алан склонился надо мной, поправляя простыни, и положил рядом куклу. Я хотела закричать, но крик застрял у меня в глотке. Лунный свет струился мимо незадернутых занавесок, и я смогла увидеть глаза Алана – они были закрыты. Он оказался лунатиком.

Алан резко поднялся и покинул комнату. Я осторожно опустила ноги на край кровати и последовала за ним в гостиную. Он перекладывал книги. Гладя теплые поверхности обложек. Читая пальцами фолианты. Все время декламируя искаженные, взятые наобум строчки из Шекспира. Погасил свет. Ах если бы не все эти духи Аравии. Я подумала о том, чтобы разбудить Алана, но тут вспомнила, что читала где-то о возможной опасности, исходящей от потревоженного лунатика. Я оставила его перебирать детективные романы и прошла на кухню налить себе стакан воды. К тому времени, как я утолила жажду и вернулась в гостиную, Алан уже ушел. Я нашла его в кровати обнимающим куклу. Я подняла пуховое одеяло и забралась в постель рядом с ними. Это разбудило Алана. Моментально очнувшись, он бесцеремонно сбросил манекен на пол и обнял меня. Наши губы встретились, и я почувствовала его эрекцию через свою ночную рубашку.

Он не торопился трахать меня, он хотел быть уверенным, что я должным образом смазана, прежде чем вставлять член в мою пизду. Он поводил руками по моему телу, покусывая соски и поддразнивая меня, поглаживая руками вокруг моей дыры, не касаясь клитора. Алан был опытным мужчиной, он был гораздо старше меня. Я никогда еще не встречала человека, занимающегося любовью с такой научной тщательностью. Каждая ласка взывала к пределу возможного. Он медленно вытащил свой член, слегка коснувшись головкой точки между моих губ, затем с равной осторожностью потянул его назад, прижимая к верхним складкам моей вагины,

затем так же медленно вошел в меня. Затем, когда весь ствол уже был внутри и казалось, будто мой живот заполнен им, Алан начал осторожно двигать им из стороны в сторону, вынуждая большую круглую головку тереться восхитительным образом о чувствительный рот моей матки. В экстазе я орала непристойности. Достигнув оргазма, мы оба застонали от переизбытка удовольствия, и моя пизда затрепетала вокруг его пульсирующего инструмента, когда из противоположного источника наслаждения извергся поток жизни в струях маслянистой спермы.

Алан лег на спину отдышаться и отдохнуть после такого напряжения. Когда он увидел, что я вытираю свой мокрый приемник бумажной салфеткой, то попросил меня оказать ему ту же услугу. Я охотно подчинилась, встав на колени сбоку от него, взяла его мягкий и влажный член, нежно обтерла его всюду, затем, нагнувшись вперед, сомкнула мои губы вокруг его истекающего спермой кончика. Мой анус приподнялся, и Алан, придя в себя, немедленно воспользовался этим. Забросив мою ночнушку на спину, он начал придвигать меня к себе, пока мой голый зад не оказался почти напротив его лица. Раздвинув мои бедра, он открыл губы моей щелки, поиграл с клитором и, увлажнив свой палец в пизде, сунул его в мое анальное отверстие. Пока Алан изучал все складочки и изгибы в моем заду, я ласкала его член и обрабатывала яички. Немного погодя я широко расставила ноги перед ним, затем начала опускаться, пока мой орган не коснулся его рта. Я была мокрая, чувствовала его теплое дыхание, обдувающее волоски моей пизды, его гибкий язык, извивающийся вокруг моего клитора, танцующий между малыми губами и исследующий тайный проход внутри. Когда Алан перешел к другому входу и начал щекотать языком мои самые чувствительные складки, шлюзы наслаждения распахнулись, и мне показалось, будто я таю.