Революционное самоубийство - Ньютон Хьюи Перси. Страница 33

В каком-то смысле «посиделки» у Бобби дома стали для нас школой политической подготовки. В процессе наших дискуссий и сформировалась партия. Даже после официального создания партии мы продолжали встречаться в нашем офисе. К тому моменту мы уже доросли до того, чтобы не только ставить проблемы, но и предлагать возможные варианты для их решения.

Помимо прочего, мы много читали. Немало книг было написано об угнетенных народах и их борьбе за освобождение. Мы с головой уходили в эти книги, мы искали там опыт, который, возможно, помог бы нам осознать наше собственное положение. Мы проштудировали Франца Фэнона, в частности его «Несчастье Земли», [36] четыре тома произведений Мао Цзэдуна и книгу Че Гевары «Партизанская война». Че и Мао были настоящими ветеранами народно-освободительных войн. Они выработали доказавшие свою эффективность стратегии борьбы за освобождение народа. Мы читали эти книги, потому что воспринимали их авторов как кровных родственников. Над ними стоял тот же самый угнетатель, что прямо и опосредованно контролировал и нас. Мы чувствовали необходимость ознакомиться с тем, как этим людям удалось отвоевать свободу. Мы хотели воспользоваться их опытом, чтобы отвоевать свободу себе. Вместе с тем мы вовсе не стремились под копирку заимствовать их идеи, почерпнутые нами из книг. Нам нужно было переосмыслить наши знания и продумать принципы и методы, подходящие для чернокожих братьев из квартала.

Мао, Фэнон и Че Гевара — все они ясно понимали, что угнетенные народы были лишены прав, принадлежавших им от рождения, и чувства собственного достоинства. Никакая философия или просто слова были здесь ни при чем, все решала сила оружия. Их остановили бандиты с большой дороги, заставили страдать, причинили насилие. Единственный оставшийся для них способ добыть свободу — ответить на силу силой. По сути, это форма самозащиты. Хотя такая самозащита временами очень напоминает агрессию, люди обычно не вникают в подробности, они просто отвечают на внешнее воздействие. Люди питают уважение к проявлениям силы и достоинства, которое можно увидеть на лицах тех, кто отказывается склоняться перед оружием угнетателя. Несмотря на угрозу смерти, эти люди будут бороться, ибо для них умереть, сохранив достоинство, предпочтительней, чем сносить позор и унижение. К тому же всегда остается шанс на то, что угнетатель будет повержен.

Во время войны в Алжире Фэнон выступил с заявлением, его слова глубоко запали мне в душу. Он сказал, что тогда настал «год бумеранга», который, как он считал, был третьей стадией насилия. На данной стадии насилие агрессора обращается против него самого и наносит разящий удар. Вместе с тем агрессор не осознает происходящего; он не знает ничего, кроме того, чем он занимался на первой стадии, т. е. кроме насильственных действий. Угнетенные неизменно защищаются. Угнетатель всегда выступает в роли агрессора и приходит в неподдельное изумление, когда угнетенные начинают бороться с ним тем же оружием, что он использовал против них.

Огромное влияние на становление нашей партии оказала книга Роберта Уильямса [37] «Негры с пистолетами». Уильямс активно продвигал программу вооруженной самообороны в г. Монро (Северная Каролина). Программа нашла немало сторонников в общине. Однако мне был не по душе способ, которым Уильямс добивался содействия федерального правительства. Для нас правительство было врагом, агентом правящей клики, контролирующей страну. Мы также располагали кое-какой литературой о «Дьяконах за защиту и справедливость». Эта организация действовала в Луизиане — в моем родном штате. Один из ее лидеров был как-то в районе Залива, выступал там и искал спонсоров. Нам понравилось то, что он говорил. «Дьяконы» делали дело, устраивая марши в защиту гражданских прав, но у них вошло в привычку просить у федерального правительства обеспечивать эту защиту или, по крайней мере, оказывать им содействие в защите людей, соблюдающих закон. «Дьяконы» добились даже того, что местные шерифы и полиция стали охранять участников их акций. Они пустили в ход угрозу: пообещали, что, если стоящие на страже закона силы откажутся от своих прямых обязанностей, то «Дьяконы» возьмутся за это сами. Мы также рассматривали местную полицию, Национальную гвардию и регулярную армию как одну огромную вооруженную силу, противостоящую воле народа. В пограничной ситуации люди остаются совсем беззащитны и вынуждены обороняться самостоятельно.

Кроме того, мы знакомились с работами борцов за свободу, очень много сделавших для негритянских общин в Соединенных Штатах. Бобби собрал все речи Малькольма Икса и подытожил его идеи, пользуясь материалами газет наподобие «Бойца» и «Говорит Мухаммед». Мы тщательно изучали все эти материалы. Хотя программа Малькольма по организации «Афро-американского единства» не была воплощена в жизнь, он ясно дал понять, что неграм следует вооружиться. Влияние Малькольма было всепроникающим. Мы не перестаем верить в то, что в «Черных пантерах» живет дух Малькольма. Зачастую довольно трудно внятно объяснить, чем определяется та или иная акция или программа или какое влияние она испытала в духовном смысле. Эти неуловимые вещи сложно описать, хотя они могут оказаться более значимыми, чем любое явное влияние. Поэтому все, что здесь сказано, не может передать в полном объеме огромное влияние, оказанное Малькольмом на «Черных пантер», хотя лично я убежден в том, что наша партия является продолжением дела всей его жизни. Я вовсе не утверждаю, что наша партия сделала то, что сделал бы Малькольм. Находится немало таких, кто приравнивает свои программы к программам Малькольма. Мы не претендуем на это, но дух Малькольма точно живет в нас.

Из всего этого — из книг, из работ Малькольма и впечатлений от его личности, нашего собственного анализа конкретной ситуации — и формировалась идея создания партии. Однажды, совершенно неожиданно, почти случайно, мы подобрали название для своей организации. Я читал памфлет, посвященный регистрации избирателей в Миссисипи. Там рассказывалось о населении округа Лоундес, которое взяло в руки оружие, чтобы сопротивляться насилию Истеблишмента. У них была своя эмблема — изображение черной пантеры. Несколько дней спустя, во время разговора с Бобби, я предложил сделать черную пантеру нашим символом и назвать наше политическое образование партией «Черная пантера». Пантера ведь свирепое животное. Вместе с тем она никогда не станет нападать первой, пока ее не загонят в угол. В этом случае пантера совершает бросок. Образ показался подходящим, и Бобби согласился с ним без обсуждения. Здесь мы поняли, что настала пора прекратить разговоры и начать реальные организационные действия. Хотя мы всегда стремились уйти от излишнего умствования и пустой болтовни, свойственных прочим организациям, на тот момент мы недалеко ушли от последних, оставаясь такими же пассивными. Пришло время действовать.

17. Патрулирование

Весна 1966 года. У нас все еще нет четкой программы, но мы уже созрели для того, чтобы апробировать некоторые идеи на практике. Впоследствии они захватят воображение общины. Как всегда, начали мы с уличных братьев. Мы спрашивали их, заинтересованы ли они в создании организации «Черная пантера — партия за самооборону», которая будет защищать общину от агрессии со стороны власти, в том числе и от полиции, вооруженной лучше некуда. Мы рассказывали братьям об их праве владеть оружием, большинство слушало с явным интересом. Потом мы заводили разговор о том, что люди обычно испытывают страх при виде надменных и воинственных полицейских, и о том, что мы можем конкретно сделать, чтобы не допускать подобного. Мы прохаживались по бильярдным и барам, в общем, по всем местам, где собирались чернокожие братья.