Василий Головачёв представляет: Золотой Век фантастики - Моррисон Уильям. Страница 52

Карс вдруг понял, что в сомнениях Пинкара была немалая доля жадности и, пожалуй, не меньшая доля страха, и это был не привычный воровской страх, обыкновенный для Джеккары, тут было нечто большее, что перевешивало даже жадность.

Карс выругался.

— Ты что, испугался Проклятого? Боишься старой сказки, окутавшей память короля, который был привидением на протяжении миллиона лет?

Он засмеялся и выхватил шпагу, блеснувшую в свете лампы.

— Не бойся, малыш. Я смогу защитить тебя от привидений. Подумай лучше о деньгах. У тебя будут собственный дворец и сотня рабов, которые выполнят любое твое приказание.

Он взглянул на Пинкара. Того по-прежнему терзали страх и жадность.

— Я видел что-то в гробнице, Карс. И оно испугало меня. Я не знаю, что это было.

Но жадность победила. Пинкар облизал сухие губы.

— В конце концов, это, возможно, только легенда. А там столько сокровищ, что даже половина из них может сделать тебя богачом.

— Половина? — повторил Карс. — Ты ошибаешься, Пинкар. Твоя доля — только одна треть.

Лицо Пинкара исказилось от злобы, он даже подскочил с криком:

— Но это ведь я нашел гробницу! Это моя находка!

Карс пожал плечами.

— Если тебе не по душе мое предложение, держи свой секрет при себе. Держи его при себе — пока твои братья из Джеккары не вырвут его из твоей глотки горячими щипцами после того, как я скажу им, что ты нашел.

— Ты сделаешь это? Ты им все расскажешь, и меня убьют?

Маленький вор, едва различимый в мерцании лампы, в бессильной злобе смотрел на Карса, стоявшего со шпагой в руках. Плащ землянина спадал с обнаженных плеч, его воротник и пояс сверкали драгоценными камнями.

В голосе Карса не было и нотки мягкости или сострадания. Пустыни и горячее солнце Марса, холод и жара, голод и лишения не оставили в этом человеке ничего, кроме костей и железных мышц.

Пинкар вздрогнул.

— Хорошо, Карс, я проведу тебя туда за одну треть находки.

Карс улыбнулся и кивнул.

— Я знал, что ты согласишься.

Двумя часами позднее они добрались до высоких холмов, расположенных позади Джеккары, за мертвым морем. Был поздний час — час, который Карс очень любил, потому что, казалось, в этот момент Марс почти прекрасен. Марс напоминал ему старого воина, завернувшегося в черный плащ, со сломанным мечом в руках, который вспомнил вновь звуки боевых труб, и смех, и былую силу. Пыль старых холмов шелестела под вечным ветром с Фобоса, звезды мерцали холодным светом. Огни Джеккары и громадная черная пустота бесконечного высохшего моря лежали где-то далеко внизу.

Пинкар показывал путь через опасные обрывы и щели, прорезавшие склоны холмов.

— Вот так я и нашел это место, — сказал Пинкар. — Моя лошадь сломала ногу в одной из ям, а потом я увидел, что щель ведет в какую-то пещеру. Она была вырублена прямо в скале на краю холма. Вход был забит песком, но я отыскал его. — Он повернулся и с обидой посмотрел на Карса. — Я нашел это место, — повторил он, — и я все еще не понимаю, почему я должен отдать тебе львиную долю.

— Потому что я лев, — весело ответил Карс. Он взмахнул несколько раз шпагой, любуясь игрой света на клинке. Его сердце билось от восторга, и это был восторг археолога и вора одновременно. Он лучше, чем Пинкар, понимал важность находки. Марсианская история настолько длинна, что ее корни уходят в глубь времен, откуда только смутные легенды дошли до наших дней — легенды о человеческих и получеловеческих расах, о забытых войнах, об исчезнувших богах. Самыми великими из них были Куру, герои-боги, они были гуманоидами, однако стояли намного выше людей и обладали великой мудростью и великой силой. Но был и мятежник среди них — темный Рианон, Рианон Проклятый, чья грешная гордыня ввергла его в какую-то загадочную катастрофу. За этот грех Куру, как гласила легенда, схватили Рианона и заперли его в надежно спрятанной от глаз гробнице. И миллион лет люди пытались найти эту гробницу, потому что они искали секреты могущества Рианона.

Карс знал археологию слишком хорошо, для того чтобы поверить в древние предания, но он был также уверен, что гробница, давшая начало всем этим мифам, существовала. Как, впрочем, и в том, что реликвии и драгоценности из этой гробницы сделают его, Карса, богатейшим человеком в трех мирах — если он останется жив, конечно.

— Сюда, — неожиданно произнес Пинкар. В течение долгого времени он ехал на своей лошади молча, не говоря ни слова. Они добрались до самых высоких холмов. Карс осторожно вел свою лошадь по узкой тропинке, петлявшей вокруг холма.

Пинкар слез на землю и откатил большой камень, закрывавший вход в пещеру. Вход был так узок, что едва позволял протиснуться одному человеку.

— Ты первый, — сказал Карс. — И возьми лампу.

С некоторым колебанием Пинкар повиновался, и Карс последовал за ним. Сначала была только полная темнота, в которой ничего нельзя было различить, кроме полоски света от лампы. Пинкар съежился и теперь походил на испуганного шакала. Карс схватил лампу и высоко поднял ее над головой. Они только что пробрались через узкое отверстие в коридор, который постепенно расширялся, так что они смогли наконец подняться в полный рост. Коридор заканчивался большой квадратной комнатой. У задней стены ее находилось возвышение, нечто вроде алтаря из мрамора, на котором был изображен тот же символ, что и на шпаге, — змея, свернувшаяся кольцом. Круг был разорван, и голова змеи поднята, словно она вглядывалась в Бесконечность.

Голос Пинкара превратился в свистящий шепот:

— Вот место, где я нашел шпагу. В комнате еще много других вещей, но я их не трогал.

Карс уже бросил взгляд на предметы, развешанные по стенам и лежащие на полу. Они сверкали. Он повесит; лампу на крючок у пояса и начал рассматривать их. Перед ним была сокровищница! Богато украшенная одежда и обувь, изделия из кости и неизвестных драгоценностей. Тут были странной формы шлемы из незнакомых металлов. Тяжелое, похожее на трон кресло из золота, с ободками из темного металла и большим драгоценным камнем на конце подлокотника. Все эти вещи пришли из глубины веков из отдаленнейших районов Марса.

— Надо спешить, — умоляюще напомнил Пинкар.

Карс улыбнулся своей забывчивости. Ученый на минуту победил в нем грабителя.

— Мы возьмем все, что сможем унести из небольших драгоценностей, — сказал он. — Первая же ходка сделает нас богатыми.

— Да, но ты будешь в два раза богаче, чем я, — кисло сказал Пинкар. — А я ведь мог бы найти землянина в Барракеше, который сделал бы ту же работу за половину доли.

Карс зло рассмеялся.

— Так и надо было поступить. Когда ты просишь знающего человека, то и платить ты должен соответственно.

Он снова вернулся к алтарю. Теперь он заметил, что позади алтаря была маленькая дверь. Он вошел во вторую комнату, и Пинкар, после некоторого колебания, последовал за ним. За дверью был маленький проход и в конце его — еще одна дверь, тяжелая, металлическая. Она не была заперта. Наверху словно предупреждала входящего надпись, сделанная старинными марсианскими иероглифами, и Карс легко ее прочитал:

Наказание Рианону,

посланное ему навеки его братьями Куру,

повелителями пространства и времени!

Карс толкнул дверь и вошел.

Он вошел и замер.

Он оказался в просторной комнате, такой же просторной, что и предыдущая. Но здесь была только одна вещь. Сначала он увидел что-то, похожее на большой пузырь и состоящее из темноты. Большая подвижная сфера темноты, в которой видны были многочисленные искры, звезды, падающие словно из другого мира. И перед этой движущейся темнотой свет его лампы как бы отступал, испуганный. Что-то странное, холодное, невероятное — страх или просто грубая сила — пронзило тело Карса, и он почувствовал, как его волосы встают дыбом и кожа отстает от костей. Он попытался заговорить и не смог, его горло сдавило спазмой и предчувствием неожиданного.