Ведьма - королева Лохлэнна - Смит Джордж Генри. Страница 11

Пресса пронюхала о завязывающемся между кузенами романе еще в октябре 1946 года, на свадьбе Патриции Маунтбеттен с лордом Брейберном в Ромсейском аббатстве. Филипп в должности распорядителя встречал прибывшую в автомобиле королевскую семью. Принцесса обернулась, когда Филипп помогал ей снять шубу, и защелкавшие фотоаппараты запечатлели промелькнувший между кузенами нежный взгляд. “Наверное, в этот момент все подумали: “Ага!” (27) – вспоминает Патриция Брейберн. Однако официального подтверждения не последовало, Филипп и принцесса по-прежнему активно вращались в свете. Знакомые гвардейцы Елизаветы сопровождали ее в ресторанах и модных клубах вроде “400”, а Филипп вывозил Елизавету и Маргарет на приемы и в театр, оставаясь лишь одним из многих, с кем танцевала предполагаемая престолонаследница.

У Лилибет прибавлялось официальных обязанностей на “королевской фирме” (28) (или просто “фирме”), как в шутку называл ее Георг VI. В июле 1945 года родители взяли принцессу в Северную Ирландию, и Елизавета впервые полетела на самолете. Восемь месяцев спустя она побывала там вновь – с первым сольным визитом в шесть протестантских графств, образованных после разделения Ирландии британским правительством в 1922 году. Ирландию завоевал и сделал британской колонией английский король Генрих II в XII веке. В 1916 году, устав от восьми веков британского гнета, ирландские националисты подняли восстание, которое вылилось в кровопролитную шестилетнюю войну за независимость, приведшую к разделению страны. Север (область, называемая Ольстером) остался в составе Соединенного Королевства, а двадцать шесть католических графств юга страны образовали независимое Ирландское Свободное государство, британский доминион (по аналогии с Канадой и Австралией), признающий, хоть и через силу, владычество британского монарха.

Георг VI оставался для дочери самым главным наставником. Во время долгих прогулок по Сандрингему, Балморалу и Виндзорскому дворцовому парку он давал ей советы и делился своими взглядами на управление государством и политику.

Короля в народе любили по-прежнему, однако в послевоенные годы ему пришлось нелегко. На июльских выборах 1945 года большинство мест в парламенте получила партия лейбористов. Уинстона Черчилля, героически проведшего Британию через бури войны, наперсника и опору короля, сменил на Даунинг-стрит лидер лейбористов Клемент Эттли. Эттли был молчаливым и скрытным, но самое главное, его социальная политика – амбициозная лейбористская программа по созданию широкомасштабного государства благоденствия, национализации промышленности и перераспределению благ – вызывала отторжение у монаршей четы (что не помешало королеве Елизавете дать ему меткую характеристику: “прагматик… себе на уме… нелюдим, но вскоре оттаивает” (29). Король не скрывал своего возмущения при близких, но на людях хранил строгий нейтралитет. Старшая дочь видела, как его губит нервное напряжение. Он мучился сильными болями от затрудненного кровообращения в ногах, вызванного развившимся атеросклерозом. Однако вместо того, чтобы сбавить обороты, засиживался за бумагами допоздна, куря сигарету за сигаретой.

1 февраля 1947 года король Георг VI, королева Елизавета, принцесса Елизавета и принцесса Маргарет отправились в первый официальный совместный визит за границу. Три месяца они провели в британских колониях Южной Африке и Родезии и в общей сложности месяц в море, на борту сорокатысячетонного линкора “Вэнгард”, где адмиральскую каюту переделали в салон-гостиную, а остальные украсили гравюрами с лондонскими пейзажами, обставили диванами и креслами в нарядных кремово-сине-бежевых тонах, а также мебелью из атласного дерева. Со свитой из десяти человек королевская семья отбыла пасмурным днем из Портсмута, оставляя позади Британию, скованную рекордными для английской зимы морозами, измученную дефицитом топлива и карточным распределением.

В этом путешествии Лилибет выдвинулась на авансцену королевской семьи и познакомилась с дальними регионами Британской державы. Британское Содружество начало складываться в начале XX века, объединяя имперские колонии, переходящие к независимости, однако сохраняющие связь с короной. В 1949 году современная модель Содружества еще только зарождалась, однако Георг VI хотел передать предполагаемой наследнице свою беззаветную любовь к странам прежде могущественной Британской империи. Елизавете путешествие дало возможность окончательно проверить разлукой свои чувства к Филиппу, а королю Георгу VI – побыть вместе с семьей, “своей четверкой”, как он ласково называл родных.

Первые несколько дней (30) вся королевская делегация лежала в каютах, мучаясь от морской болезни. Корабль болтало и трепало так, что королевский штандарт – красно-сине-золотой флаг с золотой арфой и львами шествующими и восстающим – был разорван в клочья. В тропических широтах небо прояснилось, и принцессы без шляп, в платьях с цветочным рисунком любовались волнами, опираясь на поручни, ложились на палубу в тире, соревнуясь в стрельбе, и играли в салки с бойкими морскими офицерами. Король в рубашке с коротким рукавом и шортах, открывающих худые ноги, резался в палубный теннис с мичманами, а зрительницы следили за игрой. Пересечение экватора сопровождалось праздничным действом – матросы переоделись русалками, нацепив парики, фальшивые груди и юбки, а руководил праздником сам Нептун с трезубцем. “Новичкам”, пересекающим экватор впервые, полагалось макание в воду и прочие издевательства, но принцессам лишь попудрили щеки огромными пуховками.

Елизавета возила с собой фотографию (31) жениха и переписывалась с ним на протяжении всего путешествия, рассказывая о своих приключениях. Она восторгалась красотой диких южноафриканских пейзажей и поражалась после лондонского дефицита изобилию продуктов и товаров в витринах. Сидя на аэродроме зулусской территории, Лилибет и Маргарет изумленно смотрели (32), как пять тысяч полуголых воинов в набедренных повязках, звериных шкурах, бусах и перьях, потрясая копьями и щитами, притопывают и припевают в ритуальном танце. Принцессы замирали перед водопадом Виктория, любовались дикими животными в Крюгеровском национальном парке, ходили по тропам Драконовых гор в заповеднике Наталь и стригли перья у страусов. Но Елизавета чувствовала “неловкость за то, что мы тут греемся на солнце, пока остальные мерзнут, – признавалась она королеве Марии. – До нас доходят ужасные вести о погоде и ситуации с топливом на родине <…> Надеюсь, вам не очень туго пришлось” (33).

Королевская делегация непрерывно находилась в дороге, проведя тридцать пять дней своего насыщенного графика в Белом поезде из четырнадцати кондиционированных вагонов, выкрашенных в цвет слоновой кости с золотом. Елизавета наблюдала, как родители выдерживают бесконечные встречи, разномастные представления и празднования, умудряясь при этом проявлять живой интерес к происходящему. Напряжение от постоянного пребывания на виду – чувство, “будто тебя выжали досуха” (34), как выразилась мать в разговоре со своей племянницей в середине путешествия, – Елизавета ощущала и на себе. Она видела, как отец бывает готов взорваться, когда у него сдают силы и нервы, и как мать гасит его “вспышки” (35) легким прикосновением. То ли от неизвестной, точащей его изнутри болезни, то ли от сильных нагрузок король ощутимо терял в весе.

Южную Африку лихорадило, что неудивительно для страны под управлением белого меньшинства, которое раскалывалось на африканеров преимущественно голландского происхождения и англоязычную прослойку – суровое наследие Англо-бурских войн XIX века, в которых британцы жестоко подавляли восстания голландских поселенцев и создавали собственные колонии. Королевский визит отчасти был попыткой Георга VI способствовать примирению и поддержать премьер-министра фельдмаршала Яна Смэтса, африканера, получившего образование в Англии.

Смэтс готовился ко всеобщим выборам 1948 года, но многие африканеры считали, что он слишком близок к Британии и слишком симпатизирует темнокожим. Выступая против наделения их политической властью, Смэтс тем не менее был сторонником патерналистских мер, улучшающих условия жизни темнокожих. Оппозиционная Национальная партия африканеров выступала за политику апартеида, расовой сегрегации и порабощения. В конечном счете ратующие за апартеид экстремисты победили, почти на полвека загнав Южную Африку в тупик изоляционизма. Лилибет видела, как разделяют по расовому признаку зрителей на мероприятиях, и наблюдала политический раскол среди белых. Непредвзятые представления о репрессивной политике в Южной Африке и соседней Родезии сослужили ей впоследствии неоценимую службу, когда пришлось разбираться в расовых разногласиях, угрожавших целостности Содружества.