Ведьма - королева Лохлэнна - Смит Джордж Генри. Страница 3

Я познакомилась с королевой Елизаветой II (29) в Вашингтоне в мае 2007 года на открытом приеме в резиденции британского посла. День стоял теплый и безоблачный, гостей-вашингтонцев было около семи сотен – мужчины в выходных костюмах, многие женщины в шляпах.

Расторопные военные расставили нас вдоль дорожек, разделенных девятью метрами газона. В преддверии назначенного часа над резиденцией взвился королевский штандарт, возвещая, что ее величество уже на подходе. Восьмидесятиоднолетняя королева и ее супруг принц Филипп вышли на террасу и прошествовали между двумя гренадерами в алых мундирах и медвежьих шапках. Под “Боже, храни королеву” в исполнении полкового оркестра Колдстримовской гвардии августейшая чета спустилась по короткой лестнице.

Мы с моим мужем Стивеном стояли у той дорожки, по которой двинулся принц Филипп, Елизавета II шла по другой.

Королева скрылась вдалеке, но мы не двигались с места, и вскоре она показалась в конце нашей дорожки, возвращаясь по ней обратно к резиденции. Британский посол сэр Дэвид Мэннинг представлял ее величеству примерно каждого двадцатого в ряду. Подав нам знак, он шепотом представил меня королеве. Елизавета II протянула руку в белой перчатке, и я, повинуясь протоколу, произнесла: “Приятно познакомиться, ваше величество!” Затем пришел черед моего мужа, и королева осведомилась, действительно ли он редактор вашингтонской газеты. Как и ее супруг, Елизавета II не особенно жалует прессу – за шестьдесят лет правления она не дала ни одного интервью, – однако на неприязнь не было и намека.

Ей тут же пришлось поплатиться за учтивость, поскольку Стивену вздумалось нарушить протокол сразу дважды: задать королеве вопрос и предположить, что она делает ставки на скачках. “Вы ставили на Стрит Сенса на Черчилль-Даунз?” – поинтересовался он, подразумевая победителя Кентуккийского дерби, где ему самому довелось впервые побывать в минувшую субботу. Королева дипломатично ушла от ответа, но двигаться дальше не спешила. Видимо, что-то в формулировке Стивена ее заинтересовало. Мы с мужем смотрели скачки по телевизору, и Стивен, как давний поклонник этого спорта, умел “считывать заезд” и подмечать маневры жокеев, для меня остававшиеся загадкой. Он высказал краткие соображения по поводу тех скачек, и Елизавета II ответила, что ей было непривычно видеть выигравшую заезд лошадь всю в грязи после скачки по голой земле – в Англии скачки проходят на траве.

Видимо, обрадованная возможностью пообщаться на свою любимую тему, о лошадях, ее величество прошлась туда-сюда с моим мужем, вспоминая тот заезд и его потрясающий финиш, когда Стрит Сенс пришел первым, стартовав девятнадцатым. “Этот желтый шлем летел как молния!” – воскликнула она. Стивен сообщил, что гандикапер в его газете “The Washington Examiner” угадал всех трех победителей и порядок финиша. “Да, это достойно восхищения”, – сказала королева. И удалилась.

Я никак не ожидала этого оживления, блеска в голубых глазах, сияющей улыбки. На минуту мне открылась та жизнерадостная натура, что постоянно прячется за предписанным королевской ролью величием. А еще (осознала я это лишь позже) она продемонстрировала высочайшее дипломатическое мастерство и владение ситуацией. Проигнорировав неуместный вопрос, она сумела в то же время не поставить моего мужа в неловкое положение. Она просто ушла от ответа и направила беседу в более приемлемое русло.

На протяжении своего царствования Елизавете II удавалось (большей частью) держаться в стороне от политики и противоречий. Она не голливудская звезда, но знаменитость большой величины. Очень долго она оставалась самым популярным членом королевской семьи в Гугле, собирая на порядок больше запросов (30), чем остальные, хотя с 2004 года ее внуки, принцы Уильям и Гарри (а после помолвки старшего также Кэтрин Миддлтон), наступают королеве на пятки, а иногда и обгоняют ее в “Гугл трендc”. Она появилась даже в “Симпсонах”, где ее озвучил комик Эдди Иззард.

Хорошее здоровье и стремление держать форму позволят королеве выполнять свои обязанности еще десяток с лишним лет, сокращая срок будущего царствования наследника престола, принца Чарльза, которому в 2012 году, во время Бриллиантового юбилея королевы, отмечающей шестидесятилетие правления, исполнится шестьдесят четыре.

Наверное, знаменательно (31), что вторая моя встреча с королевой состоялась при участии общества “Пилигримы”, посвященного англо-американской дружбе, на приеме для шестисот членов общества и гостей, устроенном ее величеством в Сент-Джеймсcком дворце в июне 2009 года в Лондоне. Я уже более года трудилась над биографией королевы. К моему пропуску прилагалось также разрешение посетить алый с золотом Тронный зал в составе пятой группы, возглавляемой генералом сэром Ричардом Даннаттом, тогдашним главой Генштаба британской армии.

На больших приемах приглашенных часто заранее разбивают на небольшие группы, чтобы представить Елизавете II. На встрече с “Пилигримами” ей предстояло приветствовать лично около сотни гостей, и в моей группе представлением занимался генерал Даннатт. На этот раз перчатка на протянутой мне руке оказалась черной, на локте другой висела неизменная сумочка “Launer”. Несколько месяцев назад королеве докладывали о работе над биографией, и пресс-секретарь ее величества, стоявший рядом, знал, что я буду на приеме. Однако слишком многие были представлены королеве в этот день.

Я сказала, как приятно после предыдущей встречи в Вашингтоне снова видеть ее на англо-американском приеме.

– Вас привело в Англию сегодняшнее мероприятие? – поинтересовалась Елизавета II.

– Нет, я приехала в Лондон на свадьбу дочери.

– И когда свадьба? – спросила королева.

– Четвертого июля [3].

И снова мелькнули эти лукавые искорки в глазах.

– Вот как! Несколько рискованно.

– Я думаю, все счеты давно забыты, – ответила я.

Улыбнувшись, королева прошествовала дальше.

Принцесса Елизавета наблюдает за отцом, читающим документы из ящиков для официальных бумаг правительства. Апрель 1942 года. Lisa Sheridan/Getty Images

Глава первая

Королевское воспитание

Новость десятилетней Елизавете Александре Марии Виндзор сообщил лакей. 10 декабря 1936 года, почти накануне своего сорок первого дня рождения, ее отец неожиданно стал королем, поскольку его старший брат, король Эдуард VIII, отрекся от престола, чтобы жениться на дважды разведенной американке Уоллис Уорфилд Симпсон. Эдуард VIII царствовал всего девять месяцев, взойдя на трон после кончины своего отца, короля Георга V, и оказался, согласно одной злой шутке, “единственным монархом в истории, который бросил государственный штурвал, чтобы наняться третьим помощником на балтиморскую шаланду”.

“Значит, после него тебе придется стать королевой?” – спросила младшая сестра Елизаветы Маргарет Роуз (так ее называли в детстве). “Да, когда-нибудь”, – ответила Елизавета. “Бедная”, – посочувствовала Маргарет (1).

Несмотря на пристальное внимание прессы и публики, жизнь двух принцесс в окружении гувернанток, нянюшек, горничных, собак и пони была теплично-беззаботной. Месяц за месяцем девочки проводили на лоне английской и шотландской природы, играя в загородных резиденциях в “ловлю дней” (2) – подхватывание на лету опадающих с деревьев осенних листьев. Их своенравная шотландская няня Мэрион Крофорд (“Крофи”) постаралась познакомить принцесс и с обычной жизнью, периодически путешествуя с ними по Лондону на метро и автобусе, однако в остальном сестры варились в придворном соку.

До появления Маргарет Елизавета прожила четыре года единственным (и не по годам развитым) ребенком, родившись в дождливую ночь 21 апреля 1926-го. Уинстон Черчилль отметил у двухлетней принцессы “удивительную для ребенка такого возраста вдумчивость и повелительность” (3). Крофи наблюдала у девочки “отцовскую аккуратность и методичность” (4), принцесса была исполнительной, старательной и больше всего любила находиться при деле. Кроме того, у нее рано проявилась способность переключаться – свойство, которое в дальнейшем облегчит ей бремя королевских обязанностей. Кузина королевы, леди Мэри Клейтон, старше Елизаветы на восемь лет, вспоминает: “Она любила играть в пони, изображая из себя лошадку. И когда кто-нибудь окликал ее во время игры, она не отзывалась, а потом объясняла: “Я ведь была пони и не могла ответить” (5).