Один мертвый керторианец - Дихнов Александр. Страница 80

Как раз в таком состоянии я и вернулся в кабинет. На первый взгляд изменилось здесь немногое: солнце переместилось из центра окна почти на самый край, да батарея бутылок на столе была куда солиднее той, что я оставил… Однако сама атмосфера в помещении стала ощутимо непринужденнее, и почему-то мне это не очень понравилось. Но быстро сообразить почему, я, естественно, не смог, а на чашечку кофе меня не пригласили.

— Итак, герцог, открыть портал я могу, — сообщил Принц, подойдя к своему креслу и подняв недопитый бокал. — Остается только вопрос: куда? То есть куда вообще, понято. Но куда именно?

Я хотел ляпнуть: «В пещеру!» — но вовремя спохватился и потряс головой, вспоминая, что слышал когда-то о порталах.

— Я так понимаю, Ваше Высочество, что вы можете создать проход только в то место, которое видели собственными глазами?

— Совершенно точно. — Он залпом допил вино.

— А по описанию?

— Едва ли. Я пробовал как-то по книгам — не выходит. По изображению, и то с трудом.

Ну, такой уж проблемы тут, конечно, не было: все-таки Принц достаточно времени провел некогда в подземельях Денеба IV, — просто очередное неудобство. Я проверил боковой карман: голокристалл со схемой пещер по-прежнему находился там, но потом решился все же уточнить:

— Ваше Высочество, если вы пользуетесь каким-нибудь приспособлением…

— То вы давно уже отправились бы назад. Конечно же, нет.

— Ну тогда будьте любезны взглянуть. — Вытащив на свет кристалл, я включил его и кивнул на повисшую в воздухе схему: — Узнаете, Ваше Высочество?..

Чуть изменившись в лице, Принц шагнул к карте и пробормотал:

— Как же, как же…

— В принципе мне надо сюда. — Я ткнул в пещеру, где расстался с Гаэлью.

— Ясно. В точности я, конечно, места не знаю, но… — Он пригляделся, считая что-то и попутно загибая пальцы. — Да, это должно быть здесь. Пещера, которую я навряд ли когда-нибудь забуду.

Указанный им огромный зал находился меньше чем в миле к северу от нашей стоянки, и за неимением лучшего это меня устраивало.

— Подойдет!

— Хорошо. Тогда готовьтесь, герцог. Мне понадобится несколько секунд, дабы сконцентрироваться после… — Принц выразительно приложил тыльную сторону ладони к шее.

Убрав голокристалл, я заприметил на столе еще один недопитый бокал — свой собственный — и решил, что легкая опохмелка делу явно не повредит. Однако, заглатывая вино, я чуть не поперхнулся, потому что дядя, разваливший в кресле свои телеса и казавшийся совсем сонным, неожиданно трезвым голосом спросил:

— Что теперь?

— Ну, я еще не думал, — ответил я, не слишком по-джентльменски утирая усы рукой. — Может, загляну в CIL — спрошу, почему у них взрываются лаборатории. Может, из дома какие-нибудь новости появятся… А может, и вовсе на дно залягу.

Последнее я добавил только из вредности — посмотреть, станут ли они требовать, чтобы я этого не делал. Нет, они не стали: Принц и вовсе не заметил моих слов, а дядя кисло усмехнулся, по-прежнему не открывая глаз:

— Дерзай!

В это мгновение я почувствовал, что за моей спиной появился портал, и развернулся, намереваясь поскорее убраться. Но, не сделав и шага, был остановлен довольно резким окриком дяди:

— Подожди!

Когда я обернулся, он секунду смотрел на меня своими немигающими серыми глазами, а лотом улыбнулся; покопавшись рукой у себя за спиной, достал какой-то предмет и протянул мне со словами:

— Возьми, пожалуйста, фонарь!

В итоге я махнул им на прощание и вышел из кабинета с фонарем в руке и ощущением того, что мне плюнули в душу.

И надо сказать, что когда я, наметив кратчайший путь, вновь принялся пробираться по каменном лабиринту, это «приятное» ощущение и не думало меня покидать. Холод и сырость сработали немногим хуже кофе, в голове у меня зашевелились мысли, и одной из первых была следующая: так кому же дядя не хотел рассказывать то, что ему известно о смерти Вольфара? Принцу? Да черта с два! Когда я уходил, у них явно было полное взаимопонимание — чего просто не могло случиться, продолжай дядя упорствовать. Значит, оставался только я. И на трезвую голову такая его линия поведения не казалась удивительной: зачем, в самом деле, посвящать меня в тонкости? Если Принц прав и они действительно не могли предпринять против врага ничего кардинального, вынужденные, таким образом, выжидать, то не лучше ли оставить меня в прежнем качестве — неуправляемой торпеды?! Авось да и шарахнет куда надо! Или по ней шарахнут, как-то себя выдав, — тоже неплохо!..

Представив себе, как они рассуждали об этом, с ленцой потягивая винишко, я так разозлился, что перестал следить за дорогой и, как следствие, вписался лбом в один из нависших над проходом сталактитов. Удар вышел скользящим, но все равно оказался достаточно сильным, чтобы из глаз посыпались искры. А вместе с искрами прошла и ярость, — в конце концов, разве Принц с бароном виноваты, что я такой дурак? Был бы поумнее, так не давал бы собой вертеть, как чертовым флюгером! Кляня себя последними словами, я был вынужден признать, что вся эта экспедиция к взорвавшейся лаборатории была просто одним сплошным идиотизмом. И уж совсем меня расстроило неожиданное осознание того, что моя подгорная эпопея далека от счастливого завершения.

Например, совершенно реальным мне представился такой вариант: прождавшая меня всю ночь Гаэль утром слышит взрыв и, вероятно, догадывается о том, что произошло. Сильно или нетюна после этого горюет — это уж как знать… Но, положим, можно ей посочувствовать. Зато потом — через часик-другой — она уже точно понимает, что ждать больше некого, и уходит… Кое-как перебирается обратно через хребет, садится во флаер и улетает. И вот тогда уже посочувствовать можно будет мне! Надежда же на то, что нога не позволит ей идти, была весьма призрачной — все эти вывихи сильно болят первые несколько часов, а тут уже почти сутки пролетели. Однако я решил не растравлять себя до срока и прибавить шагу, а потом видно будет.

Ну что ж, могу сразу сказать, что все оказалось не так плохо. Потому что, как вы правильно догадались, все было еще хуже… Хотя в первый момент по возвращении в пещерку, где мы накануне простились, я всего лишь удивился.

Луч моего фонаря, чуть более яркий, чем рассеянный свет, идущий снаружи, выхватил из полумрака наши рюкзаки, по-прежнему лежавшие у одной из стен, и фигуру человека, сидящего на полу рядом с ними. Только фигура эта была куда массивнее, чем миниатюрная Гаэль. Потому что это был спящий майор в отставке Джек Уилкинс. Собственной персоной. «Моей же девушки», как назвал ее Принц, нигде поблизости не наблюдалось. И хотя по идее ее отсутствию могло быть достаточно причин, сердце у меня вдруг захолонуло в предчувствии неминуемой беды…

Тем не менее я решил сохранять спокойствие, выключил фонарь и направился к Уилкинсу, намереваясь перво-наперво его разбудить. Однако это не понадобилось: стоило мне сделать пару шагов по полу пещеры, как он встрепенулся и молниеносно оказался на ногах, выхватив правой рукой бластер (левая все еще болталась на перевязи).

— Это я, майор, — счел нелишним предупредить я.

— Да. Вижу. — Он опустил бластер. — Здравствуйте, герцог. Что-то очень крепко я уснул.

Я подошел к нему вплотную, мимоходом отметив, что выглядит он скверно — бледный, небритый, похудевший, казалось даже, ссутулившийся, — и весьма нелюбезно поинтересовался:

— Что все это значит, Уилкинс?

— А! Вы не знаете… — Он хотел еще что-то добавить, но только угрюмо поморщился и спрятал оружие.

— Не испытывайте мое терпение — на сегодня оно уже кончилось!

Однако он тоже явно был не в духе, потому что позволил себе огрызнуться:

— Да нужно мне ваше терпение, герцог! Думаете, я много понимаю?!

С секунду я боролся с желанием слегка придушить его, и, глядя на мои дрожащие от ярости руки, он сказал куда более мирно:

— Не спешите, босс. Как говаривал мой полковник: когда вы вдруг не знаете, где очутились, вспомните хорошенько, что вы делали накануне. Надо просто рассказать друг другу, что с нами происходило, и мы разберемся.