Адептус Механикус: Омнибус (ЛП) - Абнетт Дэн. Страница 84

Не без труда преодолев крутой спуск с гребня, Гидрак направился по неровному дну воронки к временному лагерю. Его дыхание звучало затрудненно, и в этом стоило винить долгие часы, проведенные в подключении к когитатору, перебор со стимуляцией желез, нехватку сна и слишком серьезное нервное напряжение.

Гидрак знал, что он не в лучшей форме. Конечно, для адепта не составило бы труда воспользоваться своими навыками и заполучить достаточно средств для анатомических улучшений, перестраивающих тело, дюжины благодетельных омолаживающих процедур или операции, способной покончить с его стим-зависимостью.

Но Гидрак ничего не менял в себе, поскольку ему нравились мелкие напоминания о собственной человечности и постепенные изменения, говорящие о том, что жизнь конечна и стоит наслаждаться ею, пока есть время.

Помедлив, адепт осмотрел верхние отроги кратера, переключив визор на обнаружение человеческих невральных контуров. Никого не было видно, но Гидрак по-прежнему держал ладонь на обрезиненной рукояти плазменного пистолета типа «Ярость». На этом задании оружие не требовалось, но в пустошах между кузнями всегда существовала возможность встречи с какими-нибудь недружелюбными типами, а размер их лагеря вполне мог привлечь нежелательное внимание.

Издали он ничем не отличался от тысяч других мест раскопок археотека, разбросанных по поверхности Марса, но вблизи картина полностью менялась.

Сборные жилые фургоны располагались ёлочкой под бьющимися на ветру хамелеолиновыми тентами, переливающимися неровным смешением красного, охряного и темно-коричневого цветов. От внимательного орбитального сканирования они защитить не могли, но успешно поддерживали иллюзию того, что лагерь принадлежит обычному клану кочующих техно-мусарей.

Три фургона действительно представляли собой простые, грубые, но эффективные убежища для сплоченной семейной группы — в них команда Гидрака держала сервиторов. Четвертый же, предоставленный им магосом Энариком на время этого задания, на самом деле являлся герметично закрытым модулем нейрохирургии, в котором ждали своего часа специалисты-хирургеоны. Пришлось серьезно поработать над его внешним видом, чтобы соблюсти маскировку.

Зарытые в грунт генераторы обеспечивали энергией покачивающиеся гирлянды люменов в ветрозащитных фонарях, протянутые между убежищами, и древние землеройные машины располагались в двух импровизированных укрытиях, высеченных в скале.

В третьем убежище скрывалось транспортное средство, более быстрое и продвинутое, чем мог позволить себе любой из копающихся в грязи техно-мусарских кланов, но его сохраняли от обнаружения по-настоящему замысловатые технологии.

Гидрак брел вдоль траншей, вырытых сервиторами этим утром. Границы земляных работ отмечались рядами ячеистых проволочных сеток, и на ветру трепетали сигнальные флажки, указывающие на перспективные направления раскопок. Их ставили случайным образом, но и при наблюдении вблизи должна была сохраняться видимость поисков археотека.

Спустившись по раздвижной лестнице в самую глубокую траншею, Гидрак проследовал по её склону к висячему квадрату брезента, скрывающему вырезанный в скале проход. Герметично закрытый воздушный шлюз предохранял укрытие от худших воздействий окружающей среды, и к моменту, когда адепт наконец вошел в подземный бункер, его кожа саднила после ультразвуковой очистки от пыли и дезактивации.

Внутри его ждали холодные и стерильные металлические стены неокрашенного коридора, проходящего через всё убежище. По левой стороне располагались четыре одинаковых помещения. Расстегнув ремень с плазменным пистолетом, Гидрак размотал куфию, снял очки и повесил всё у главного входа.

Проведя руками по небритому лицу и сквозь редеющую шевелюру, адепт поднес ладони к глазам. На коже поблескивали богатые кремнием крупинки.

— Проклятый песок.

Вытерев руки о бедра, он прошел в первое из помещений бункера. Под отвернутыми в сторону напольными пластинами открывалось недавно вырытое углубление и проржавевшая оплетка инфо-желоба трехметрового диаметра, уходящего глубоко в марсианскую кору.

Округлые верхние оболочки желоба были аккуратно удалены плазменным резаком, и двое инфоцитов сейчас лежали вдоль гигантской трубы, погрузив свои напоминающие шупальца руки в переплетения проводов внутри неё.

— Добились полного соединения? — спросил Гидрак.

Один из инфоцитов повернул голову, и в его аугментических глазах адепт заметил бегущие полосы статических помех. Кажется, его звали Хиво, но Гидрак не был в этом уверен.

— Ещё нет. Скоро.

— Поторапливайтесь, время поджимает.

— Адепт Гидрак, здесь…

— Я уже говорил вам, не называйте меня так, — огрызнулся Гидрак.

— Корректирую. Как пожелаете. В этом желобе располагаются десятки тысяч возможных подключений, и большинство идентификаторов невозможно считать. Со времени прокладки канала прошли тысячи лет, и уровень износа делает поставленную задачу невероятно сложной.

— Учитывая, сколько я вам плачу, мне совсем не хочется слышать фразы вроде «невероятно сложный», — ответил адепт.

Инфоциты вернулись к работе, и он оставил их в покое.

Гидрак не стал заходить во второе помещение, где размещались полдюжины добытчиков данных, напрямую подключенных к ноосферической сети через одноразовые считыватели со стертыми идент-кодами. Они обрабатывали неимоверный объем информации, текущей в пределах четырехугольника [5] Сабейского залива, отыскивая любые признаки обнаружения того, чем занимается команда адепта, и того, что она собирается сделать.

Последние два помещения, изначально совершенно одинаковые, теперь ни в чем не походили друг на друга, и именно в них шла настоящая работа.

Обстановка в первой из этих комнат, выбранной Гидраком для себя, выглядела почти спартанской. Кроме разборной койки на стальном каркасе, сдвинутой в дальний угол, из мебели здесь находился лишь стоящее в центре помещения гравикресло, снятое адептом с челнока типа «Аквила». Рядом с ним располагалась массивная консоль из отполированной бронзы, загрузочный когитатор, оснащенный множеством несанкционированных подпольных улучшений. Внутренние модификации такого рода в свое время принесли молодому тогда адепту всевозможные проблемы.

Машина ждала Гидрака, но он не был готов к подключению.

В последней комнате адепт нашел худого, как скелет, Симокатту, который уже занял рабочее место, полулежа на сетчатой металлической каталке. Его тело окружали ряды гудящих машин, контролирующих сложную систему булькающих трубок, введенных в шею, голову и позвоночник.

В отличие от аскетичного помещения Гидрака, по этой комнате нельзя и шагу было ступить, не наткнувшись на талисман с символом Механикус, свисающий со стены благочестивый текст или использованный пакет для капельницы. Как Симокатта умудрялся работать в такой обстановке, оставалось тайной, но несравненное мастерство позволяло ему возлагать заботы о гигиене на плечи других.

Они оба принадлежали к числу наёмных штекеров, вольных адептов, специализирующихся на взломе храмовых систем безопасности кузен, выкачивании информации, помощи перебежчикам и неприкрытых похищениях.

Текущее задание включало в себя всё вышеперечисленное.

Впервые Гидрак встретился лицом к лицу с магосом Энариком пять месяцев тому назад, изображая участника Конклав Фратерис, проводившегося на склонах гор Фарсида. Их общение, впрочем, началось годом ранее и велось при помощи до смешного простых обезличенных уведомлений и с использованием закодированных вокс-воров, менявших маршруты сообщений так, словно те исходили из все новых и новых источников.

Энарик считал, что ведет себя очень осторожно, но любой более-менее компетентный добытчик информации мог бы отследить его за несколько минут.

К счастью, Гидрак взломал коммы магоса, как только получил от него первое послание, благодаря чему все последующие переговоры удалось сохранить в тайне.