Святая тайна - Бирнс Майкл. Страница 72

– Неужели не было какого-то другого пути… – Не договорив, Разак умолк.

– Вы сейчас думаете об этом археологе, да? – В интонациях Фаруха сквозило разочарование. – Разак, мы все хорошо знаем, что в Израиле, несмотря на сосуществование нескольких религий, есть только две стороны. И Бартон – не на нашей. Просто помните, на какой стороне вы, – предостерег его Фарух. Потерев руки, он продолжил: – И прежде чем вы вынесете решение, позвольте мне показать вам еще одну вещь. – Выдвинув ящик стола, он достал стопку бумаги. Сняв верхний лист, он положил его перед Разаком. – Взгляните-ка.

Разак вгляделся в небрежный набросок – какие-то прямоугольники, сопровождаемые подписями, кажется, на греческом. Он покачал головой, не в силах понять смысл рисунка.

– Что это?

– Карта Храмовой горы, сделанная Иосифом, та самая, которой пользовались воры, чтобы определить истинное местонахождение оссуария. Обратили внимание вот на эту конструкцию наверху?

Кивнув, Разак вдруг почувствовал, что задыхается. Голос Фаруха доносился словно издалека:

– Это иудейский храм, который Иосиф так живо описывает на этих страницах. – Он похлопал ладонью по стопке листов.

– Значит, он все-таки существовал. – Разаку по-прежнему не хватало воздуха.

– Может, и существовал, – улыбнулся Фарух. – Можно даже поспорить, как это любят делать евреи, что в каменных отвалах долины Кидрон можно отыскать фрагменты его стен. Теперь-то вам понятно мое желание предотвратить дальнейшие раскопки. После похищения все дискуссии по поводу раскопок под Храмовой горой прекратились на неопределенное время.

– И все археологические доказательства куда-то делись.

– Когда мы полностью ликвидируем оставшиеся девять оссуариев, не останется вообще ничего.

Разак растерялся. Если правда, что Западная стена прежде поддерживала храм, то все притязания евреев на Храмовую гору справедливы. Извечные еврейские стенания были не напрасны. Только теперь они никогда не узнают об этом. И этому невольно способствовал он сам.

Фарух вновь наклонился и достал пухлый документ.

– У меня есть секретный перевод полного текста «Тайных хроник». Почитайте на досуге. – Он положил стопку перед Разаком. – Когда закончите – дайте знать. А потом, пожалуйста, сожгите все страницы до одной.

Разак чувствовал: еще чуть-чуть – и силы его оставят.

– А кое-что вы в Рим не отвозили. Кое-что, о чем вам тоже следует знать. – Фарух открыл шкатулку. – В этой шкатулке тамплиеров я нашел еще один документ. Еще один дневник, написанный, правда, не рукой Иосифа Аримафейского.

Разак вдруг начал понимать, что мотивы старика были чрезвычайно сложными и двигала им не просто ненависть. И это только подтверждало то, что обстоятельства жестоко играли судьбой этого человека.

– Чей же это дневник?

Хранитель достал из шкатулки ветхого вида свиток.

– Рыцаря-тамплиера, который первым нашел оссуарий.

Эван и Шарлотта пили кофе в номере, снятом ими во «Фьюмичино Хилтон», удобно расположившись в креслах перед залитым солнечным светом окном, которое выходило на оживленные взлетно-посадочные полосы аэропорта. Не совсем подходящая обстановка для романтического свидания, однако Шарлотта настояла на том, что не будет чувствовать себя в безопасности, если они вернутся в Рим.

Закутавшись в халат, она с нежностью поглядывала на Эвана, волосы ее шевелил легкий ветерок. Впервые за последние дни Шарлотта отлично выспалась. Для этого понадобились пара бокалов вина и таблетка снотворного. Неожиданные и от этого вдвойне приятные любовные ласки тоже способствовали крепкому сну. Рассказав Эвану обо всех невероятных событиях, произошедших накануне, Шарлотта показала ему потрясающие материалы, хранившиеся в памяти ее ноутбука. Эван убедил ее, что все будет хорошо, независимо от любого подписанного ею договора о неразглашении. Тем не менее номер он заказал на свое имя – на всякий случай.

Поскольку в исследованиях принимала участие БМТ, следует быть очень осторожными, напомнил ей Эван. Он предложил выждать и посмотреть, что последует за обвинениями, которые доктор Берсеи выдвинет против Ватикана, – еще слишком рано предполагать, что с ним случилось что-то плохое.

С обожанием глядя на него, Шарлотта проговорила:

– Как же я скучала по тебе, Эван! Мне так стыдно за то, как я вела себя перед отъездом.

– Да и я сам тоже не был образцом для подражания, – улыбнулся Олдрич. – Слушай, у меня же для тебя сюрприз. Вчера день был не слишком подходящий, зато сегодня…

«Он очень взволнован», – отметила Шарлотта.

Поднявшись из кресла, Эван обогнул тележку обслуживания номеров и направился прямо к своему чемодану. Шарлотта наблюдала, как он, расстегнув молнию бокового кармана, достал маленькую коробочку, кольцо для ключей и что-то напоминающее пузырек. Затем убрал ее ноутбук с прикроватной тумбочки и сел рядом с ней, выложив предметы на круглый стол, стоявший перед окном.

Шарлотта быстро глянула на него.

– Что происходит?

– Я хотел позвонить тебе, – сказал Эван. – Но потом решил, что говорить об этом лучше с глазу на глаз. Прежде всего это касается тебя. И если честно, именно поэтому я здесь. – Он с улыбкой протянул ей коробочку, казавшуюся особенно маленькой на его широкой ладони.

Шарлотта взглянула на нее, и сердце на секунду замерло. Коробочка очень напоминала футляр для ювелирных украшений – точь-в-точь как…

«Он что, прилетел сделать мне предложение?»

Шарлотта взяла у него коробочку и выпрямилась в кресле.

– Ну-ка, открой.

Она скосила глаза на Эвана. Не очень-то романтическое начало…

– Это образец кости, который ты присылала.

– А-а, – протянула Шарлотта, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

Подняв крышку, она увидела древнюю плюсневую кость, которую запросто можно было спутать с окаменелостью. В центре лежавшей на кусочке белой марли кости отчетливо виднелось просверленное отверстие – отсюда Эван экстрагировал ДНК. Шарлотта осторожно потрогала образец указательным пальцем.

– Помнишь, мы говорили об аномалии?

– Конечно. И что?

«Что же такое он обнаружил, из-за чего прилетел сюда, на край света?» – подумала она.

– Прежде всего вопрос: кто-то еще подвергал эти кости анализу?

Шарлотта покачала головой.

– Провели только радиоуглеродное датирование в лаборатории AMS в Риме, и тот образец сожгли.

– А другие части скелета?

Она мысленно представила древние кости, лежащие на черном резиновом коврике. Вчера утром они исчезли из лаборатории вместе с оссуарием и другими реликвиями.

– Они пока в Ватикане.

«Или уже нет?»

– Хорошо, – вздохнул Олдрич с явным облегчением. – Ну, когда ты увидишь то, что я тебе покажу… – Он снял колпачок с крохотной флэшки, висевшей у него на кольце с ключами, и, потянувшись к ноутбуку, вставил ее в USB-порт. Затем запустил файл с флэшки, на мониторе начал загружаться видеоклип. – Я сам поначалу, когда увидел это, решил, что у меня сканер барахлит, – объяснил Эван. – Меня едва инфаркт не хватил. Сканер, однако, исправен. Все дело в образце.

Клип закончил грузиться.

Шарлотта придвинулась поближе к ноутбуку.

– Смотри. Первое, что ты увидишь, – это кариотип. Когда появится, я нажму на паузу.

Как только клип стартовал, Олдрич «заморозил» картинку.

Она вгляделась в похожие на червячков хромосомы, расположенные попарно, как солдаты в строю. Все пары, окрашенные каждая своей флуоресцентной краской, были пронумерованы цифрами от 1 до 23, кроме последней, обозначенной «X» и «Y».

– Даже здесь уже видна мутация.

– Какая пара аномальная?

– А ты приглядись, – велел Олдрич. – И скажешь сама.

Шарлотта внимательно всмотрелась в изображение. Как только ее взгляд перешел на двадцать третью пару, она заметила нечто странное. У каждой пары имелись возникшие под действием красителя вполне различимые полоски вдоль всей длины хромосомы. У пары номер двадцать три таковых не было.