Подруга детства - Вудсток Кейт. Страница 22

Единственной ее поддержкой оказалась тетка Элеонора, но старухе было слишком много лет, да и здоровье у нее было неважное, так что Дейзи, по сути дела, была одна. И понятия не имела, как ей жить дальше. Мысль о разводе даже не приходила ей в голову, потому что об этом было и думать стыдно. Они не прожили вместе даже полный месяц, какой развод!

Дейзи по привычке дернула ручку двери в комнату Элеоноры. Дверь неожиданно раскрылась, из-за нее потянуло холодом. Элеонора холод ненавидела, всегда жгла камин и не открывала окон.

Дейзи почти с ужасом заглянула в комнату, обстановка которой была ей хорошо знакома, — и оторопела.

С кровати сняли покрывала и подушечки, даже кисейный полог был сорван. Окна без штор зябко таращились на Дейзи, и сверкал голый паркет на полу. Камин был черен и холоден, на каминной полочке больше не резвились фарфоровые чертики. Дейзи стояла и медленно замерзала, хотя за окнами, по идее, стоял июль. Она ничего не понимала, и от этого становилось еще страшнее.

За спиной послышалось легкое дуновение, намек на движение. Лакей Мэтью. Только он умел ходить так бесшумно. Дейзи резко повернулась и спросила:

— Что произошло? Где мисс Элеонора?

— Прошу прощения, миссис Дейзи… Она уехала от нас.

— Как это — уехала? Она еще утром никуда не собиралась…

Дейзи вдруг вспомнила, как Элеонора сегодня вышла провожать ее на крыльцо, чего сроду не делала.

Мэтью уныло шмыгнул носом.

— Она давно уже собралась, миссис Дейзи. В престарелый дом, вот куда. Хороший, в Калифорнии. Там тепло и народу немного. Две ее старинные подружки там давно живут.

— Но почему она ничего…

— А кому говорить-то, миссис Дейзи? Ведь только вы к ней хорошо и относились, а хозяева… Не мое это дело, а только они осмелели в последнее время, когда мисс Элеонора силы подрастеряла. Раньше они с ней так не разговаривали.

— Мэтью… а вы знаете ее новый адрес?

— А как же. Мы с ней дружили, с мисс Элеонорой. Она мне адрес оставила и деньжат подкинула, а я так думаю — вот будет невмоготу, уволюсь из этого, не в обиду вам сказано, могильника, да махну к мисс Элеоноре. А чего? Санитары там понадобятся всегда, а стариков я люблю. С ними есть о чем поговорить.

Дейзи кивнула и осторожно прикрыла дверь. Что ж, теперь она осталась совсем одна в этом доме.

В ее с Морисом комнате на кровати лежал узкий конверт. Хищный косой почерк, четкие буквы. Элеонора. Старая ведьма из мрачной сказки. Добрая ведьма.

«Привет, Маргаритка. Ненавижу прощаться, все эти сопли и слюни не по мне. Будем считать, я в командировке. На самом деле я трусила, потому и не сказала тебе ни словечка. Ну да ладно. Дейзи, я не очень-то рассчитываю на нашу встречу в этом мире, потому пишу тебе письмецо, хоть и не сильно люблю это дело. Я рада знакомству с такой девочкой, рада, что успела пристроить в хорошие руки свое любимое кольцо, но зато совершенно не рада, что ты все такая же дура, и потому не бросила Мориса на первое же утро после брачной ночи. Он паршивый парень, я это знаю точно, но любовь, говорят, зла. В любом случае, запомни мой совет — никогда не терпи до упора. Ты никому в этом доме ничем не обязана. Если тебя будут обижать — просто уходи. Думаю, у тебя найдутся друзья, которые тебе помогут на первых порах, а потом ты и сама все сможешь. В любом случае остаюсь еще и я, хоть от старух профита не дождешься. Пишу-пишу, а толку никакого. Надо ехать, и такси уже пришло. За меня не переживай, мне всегда хотелось жить в тепле, да и подружки мои там, хоть и дуры, но все-таки. Будь здорова, дорогая, и не давай им захомутать тебя. Твоя Элеонора Дювалл».

Дейзи сложила письмо и машинально сунула его под подушку. Поезд до Калифорнии идет дня три… Самолеты Элеонора не переносит. Значит, через несколько дней можно будет позвонить…

Внизу раздался грохот, вскрик Урсулы, сдавленный рев, быстрые шаги по лестнице и вполне отчетливый вопль: «Я ее убью!» Дейзи с недоумением посмотрела на дверь. В следующий момент дверь распахнулась, Морис с белым и перекошенным лицом шагнул к ней и наотмашь ударил по лицу.

Сегодня утром ему стало ясно, что день не задался. Мак позвонил и напомнил о карточном долге, знакомый букмекер как всегда, надул с кобылой, мама уехала к маникюрше и не оставила денег…

Ночью он был на высоте, но эта идиотка приводила его в бешенство. Приходилось из кожи вон лезть, чтобы довести себя до приемлемого состояния. Утром она не смотрела ему в глаза, отказалась завтракать и куда-то умотала.

И вот теперь оказалось, что предчувствия его не обманули. Все было не просто плохо. Очень плохо. Отвратительно. И глупо.

Гамбс позвонил в одиннадцать часов утра. Голос его был звонок и дрожал, словно стальная струна. Гамбс предвкушал скандал, Гамбс жаждал его, Гамбс не мог дождаться, когда скандал разразится. Строго говоря, Гамбсу следовало бы идти в газетчики, а не в юристы. Гамбс не столько защищал своих клиентов, сколько жадно впитывал все подробности различных дел, словно питаясь двусмысленными обстоятельствами, интимными тайнами и пикантными нюансами.

Морис не любил Гамбса, но Гамбс был ему нужен. К тому же Гамбс все еще не отдал ему бумаги, подтверждающие право Мориса Эшкрофта распоряжаться средствами Дейзи Сэнд.

Гамбс встретил его в холле делового центра, на пятнадцатом этаже которого помещался его офис. Морис уже нацелился на лифт, но Гамбс вцепился сухонькой лапкой в его запястье и интимно прошептал:

— Не спешите, мой друг. Не думаю, что вам стоит туда торопиться. Здесь больше свежего воздуха, к тому же… меньше лишних ушей.

— Я вас не понимаю, Гамбс. Вы говорите, как чертов шпион из чертова боевика. Бумаги готовы?

— Не спешите — вот все, о чем я вас прошу. Итак. Согласно предложенному мной контракту все денежные средства Дейзи Сэнд-Эшкрофт переходят во владение ее супругу, Морису Эшкрофту. Так же обстоит дело с недвижимым имуществом, ценными бумагами и банковским сбережениями. Так?

— Так, так. У меня нет склероза.

— Спокойно. В случае развода в течение первого года по инициативе мисс Сэнд Морису Эшкрофту отойдет три четверти всего имущества и денежных средств, в случае развода на тех же условиях, но в течение последующих лет — половина…

— Гамбс, вы нарочно, да? Все уже обговорено…

— Морис, скажите мне честно, для вас ведь это брак не по любви?

— Гамбс, роль патера вам не идет вообще.

— И все же ответьте.

— Хорошо. Вы наш поверенный, у меня нет ни малейших причин вам не доверять… Это чистой воды брак по расчету.

— Хорошо. Теперь скажите, на какой именно куш вы рассчитывали?

— Гамбс, вы нескромны. Я все же джентльмен…

— Морис, мы не на вечеринке, и я не Стелла Конгрив. Ответьте мне прямо. Сколько вы планировали получить?

— Да почем я знаю! Она внучка и дочка миллионеров, причем старик Сэнд сделал так, что ей не надо ждать кончины родителей. Возможно, что-то около миллиона. «Эмеральд» приносил прибыль, не баснословную, но все же… Впрочем, я не особенно в курсе.

— А жаль.

— Что — жаль?

— Лучше бы вам быть в курсе. Ну что ж, какого ответа вы ждете, быстрого или развернутого?

— Гамбс, у меня голова болит. Вы все подготовили? Она подписала?

— Она подписала все еще в день свадьбы. Дело за вами.

— Так давайте, подпишу — и дело с концом.

— Хорошо. Итак, мистер Эшкрофт, в результате тщательных проверок и полной калькуляции общих средств мисс Сэнд, в замужестве миссис Эшкрофт, под вашу полную опеку переходит сорок тысяч долларов.

— Ежемесячно? Почему так мало?

— Это вся сумма.

Морис замолчал. Потом поднял глаза на Гамбса, посмотрел задумчиво и печально. Осторожно взял Гамбса за лацканы.

— Сколько-сколько?

— Сорок тысяч американских долларов.

— Этого не может быть.

— Может. Это так и есть.

— Но она…

— Она выплатила все штрафные и арендные, оплатила сотрудникам по полгода простоя, обнулила недоделанные заказы, вернула все неустойки и осталась с сотней тысяч в кармане, образно говоря.