Сладкая измена - Монтефиоре Санта. Страница 28

Добравшись до кафе у Серпантина немного раньше условленного времени, Анжелика присела на скамейку и стала наблюдать за утками. Она улыбнулась, вспомнив, что Джек обещал прихватить с собой хлеба. Анжелика по-прежнему получала удовольствие, когда кормила птиц вместе со своими детьми, и он, по всей видимости, делал то же самое. Любовь к природе была привлекательной чертой. Оливье замечал пернатых созданий исключительно тогда, когда держал в руках охотничье ружье.

Вскоре появился Джек. Он стремительно шагал среди деревьев, и Анжелика поднялась ему навстречу. Увидев ее, он помахал ей рукой, и его лицо озарилось радостной улыбкой. Она почувствовала, как ее настроение тотчас улучшилось, а душа наполнилась светом. Помахав рукой ему в ответ, Анжелика украдкой осмотрелась по сторонам, чтобы удостовериться, не наблюдают ли за ней.

— Я чувствую себя как школьница, прогуливающая уроки, — сказала она, когда Джек приблизился к ней.

Он молча привлек Анжелику к себе, не заботясь об осторожности, и поцеловал ее в щеку. Притяжение, исходившее от его тела, было настолько сильным, что у нее перехватило дыхание. В это мгновение она напрочь забыла об Оливье.

— Вы ведете себя как школьница, прогуливающая уроки, — сказал он, засмеявшись. — Расслабьтесь.

— Вы принесли с собой хлеб для уток?

— Конечно. — Опустив руку в карман куртки, Джек передал ей пластиковый пакет с крошками. Он наблюдал, как, засунув пальцы внутрь, Анжелика вынула оттуда горсть содержимого. — Ну и как прошел вчерашний вечер?

— Скукота. Все только и говорили что о финансовом кризисе.

— Я чуть не свалился со стула, увидев, как вы входите в зал ресторана. Вы были похожи на серебристого ангела, парящего в темноте.

— А вот я не заметила, как вы вошли.

— Я увидел вас. Слава Богу, что существует мобильный телефон, и хвала Всевышнему, что вы решили нарушить правила и не отключили его.

— Я всегда оставляю мобильник в режиме «виброзвук», на случай, если вдруг понадоблюсь детям. Это было удивительное совпадение.

Анжелика бросила крошки в воду, и утки быстро подплыли к еде.

— Я не мог оторвать от вас глаз. Да и сейчас мне очень трудно это сделать.

— Вы и в самом деле забавный.

— Вы всегда говорите так, когда смущены. У вас срабатывает механизм самозащиты.

— А все потому, что я не привыкла к комплиментам.

— Я не верю вам.

— Но это действительно так.

— Послушайте, находясь здесь, я вынужден воздерживаться от проявления чувств. Но если бы это было возможно, я бы осыпал вас комплиментами с головы до ног.

Сердце Анжелики учащенно забилось, как у пойманной в ловушку птицы.

— А я-то думала, что мы просто друзья.

— Так оно и есть. Однако я никогда не обещал, что не буду говорить о том, что у меня на душе. — Он взял ее за руку, отчего по ней пробежали мурашки до самого плеча. — Вы ведь знаете, что я чувствую по отношению к вам.

— Я все еще удивлена, что вы можете так открыто говорить о своих чувствах. Обычно это не характерно для мужчин. Они, как правило, молчат, как будто в рот воды набрали. — Анжелика высвободила руку.

— Вероятно, это справедливо в отношении англичан, но мужчины из Южной Африки совсем другие. Однако я научился говорить, что у меня на уме, поскольку мне, возможно, никогда не выпадет другого шанса. — Он рассыпал последние хлебные крошки на тротуар, где стая жирных голубей, казалось, только и ждала, чтобы поскорее склевать их. — Давайте пройдемся.

Они направились вокруг пруда.

— Как здесь красиво, не правда ли? — сказала Анжелика.

Джек глубоко вздохнул.

— Очень красиво.

— Знаете, я, наверное, сошла с ума, — проговорила она немного погодя.

— Знаю. Вы замужем, а я женат. И то, что мы делаем, настоящее безумие. Однако я не в силах ничего с собой поделать. Если уж я не могу быть вашим любовником, я согласен довольствоваться хотя бы ролью вашего друга. — Джек засмеялся и покачал головой, потешаясь над собственной неискренностью. — Нет, я не согласен на роль вашего друга. Я без ума от вас и постоянно думаю только о том, как бы поскорее заняться с вами любовью. Только не говорите, что я смешон, и не давайте мне от ворот поворот с улыбкой на устах. Я вовсе не смешной, а очень и очень несчастный человек.

— Джек… не…

Анжелика вдруг вспомнила о его любовнице из Клэпхема. Возможно, Скарлет все-таки ошиблась.

— Послушайте, я, конечно, ужасно люблю пофлиртовать. Я этого и не скрываю. Однако то, то что происходит между нами, со мной впервые, и это никак нельзя назвать флиртом, — хотите верьте, хотите нет. Я словно вхожу на незнакомую территорию с большущим запретным знаком, висящим поперек дорожки. Однако я понимаю, что если упустить момент, то он, возможно, уже никогда не представится. Жизнь коротка.

— У вас ведь есть жена, Джек, и дети. Давайте останемся просто друзьями. Разве не это посоветовала бы действительно мудрая Сейдж?

— Если это все, что вы готовы мне дать, тогда у меня не остается другого выхода, кроме как согласиться с вами. Я предпочел бы видеть вас своим другом, чем не видеть вообще. С моей стороны было бы неправильно уговаривать вас на что-то большее. В пятницу я возвращаюсь в Южную Африку. Как бы мне хотелось, чтобы вы поехали со мной.

— Вы ведь понимаете, что это невозможно.

— Я мог бы, конечно, пригласить вас приехать вместе с Оливье и детьми, однако уверен, что мне было бы невыносимо видеть вас в обществе вашего мужа.

— Я бы не смогла поехать в другую страну одна.

— Поэтому нам остаются лишь прогулки вокруг Серпантина. — Джек отвел взгляд. — Почему мне суждено было встретиться с вами именно в этот период моей жизни?

— Если бы мы встретились лет пятнадцать назад, то, возможно, даже не понравились бы друг другу.

Он снова печально посмотрел на нее.

— О, вы не могли бы мне не понравиться.

Они сменили тему разговора и стали обсуждать вчерашний вечер. Анжелика заставила его от души посмеяться, изображая своих знакомых. Джек же рассказал о людях, с которыми он с удовольствием познакомил бы ее в Южной Африке, — представителях богемы, обсуждавших не финансовые вопросы, а книги, фильмы и картины.

— Как ни смешно это звучит, но вы бы прекрасно поладили с моей женой.

— Не думаю, что хотела бы с ней познакомиться. Во всяком случае, не сейчас.

— Но мы ведь не сделали ничего плохого, лишь признались друг другу во взаимной симпатии.

— Этого вполне хватило бы для того, чтобы Оливье пришел в бешенство!

— А моя Анна, улыбнувшись, лишь пожала бы плечами.

— При этом чувствуя себя так, словно ее колесовали.

— Ничего подобного. Просто в ней море терпимости. Вычеркните меня из уравнения, и вы обе тотчас поймете, что у вас очень много общего.

— Я никогда об этом не узнаю, — ответила Анжелика.

Джек усмехнулся — яркий румянец, выступивший на ее щеках, выдавал приступ женской ревности.

— Я польщен, что вы ревнуете.

— На самом деле я вовсе не ревную. Можете и дальше рассказывать мне об Анне все, что посчитаете нужным. — Ее голос показался напряженным даже ей самой.

— Моя жена, в отличие от вас, вовсе не красавица, но прекрасна духовно. Любить ведь можно по-разному, и я бы покривил душой, утверждая, что не боготворю ее. Я не достаточно хорошо вас знаю, но я влюбился в вас и в последнее время думаю о вас больше, чем о ком-либо другом.

— Мне следует принять это как комплимент?

— Да, ведь тот факт, что я с вами совершенно откровенен, отличает вас от любой другой женщины, которая мне когда-либо нравилась. Легко говорить кому-то, что любишь его, преследуя при этом одну-единственную цель — поскорее добиться желаемого, однако это вовсе не любовь, а скорее желание, похоть, влечение или любопытство. По-настоящему начинаешь любить человека, только разлюбив его, когда любишь вопреки недостаткам, а чаще всего из-за них.

— Что ж, думаю, это честно.

— Это величайший комплимент, на который я способен.