Соната незабудки - Монтефиоре Санта. Страница 50

Глаза Алисии сверкнули.

— Покажи мне, — сказала она.

Флориен покачал головой.

— Я убиваю цыплят только для еды, — ответил он.

— Но ведь тетя Сисли говорила, что завтра будет готовить цыпленка.

— Мне нельзя.

— А разве нужно спрашивать разрешения?

— Я не могу.

— Ну же, давай! — настаивала она. — Пока здесь нет Лео и никто не ноет. Я никому не скажу, честное слово. Это будет наш секрет.

— Я не знаю… — Флориен покачал головой.

— Не верю, что ты можешь это сделать, — продолжала подзадоривать его Алисия. — Ты слишком маленький. Сколько тебе лет?

— Двенадцать, — ответил он тихо, поворачиваясь к цыплятам. Алисия почувствовала, что победа близка.

— Мне десять, и если бы я знала, как убить цыпленка, то не побоялась бы и сделала это. А ты на два года старше, к тому же мальчишка, и боишься неприятностей. Я тебя не выдам. Мы похороним его в саду, и никто никогда не узнает. Разве ты не хочешь, чтобы у нас с тобой был секрет?

Флориен еще минуту колебался, потом спрыгнул с забора. Цыплята клевали траву, не обращая внимания на мальчика, готового совершить убийство. Флориен медленно потер руки. Он сломал уже много шей, но никогда не делал этого перед жаждущей зрелища аудиторией, и ему не хотелось допустить ошибку. Если цыпленок не умрет тотчас же, он потерпит неудачу, и никогда впредь не сможет смотреть в глаза этой властной девчонке. Он ненавидел ее, и в то же время очень хотел, чтобы она восхищалась им. Он чувствовал на себе ее взгляд, который, казалось, проникал сквозь кожу. Флориену никогда так сильно не хотелось произвести на кого-нибудь впечатление. Даже на мать, которую он обожал. С проворностью кота он двинулся вперед. Первые тяжелые дождевые капли не остановили его. Ему нужно было сосредоточиться. Он не хотел выглядеть нелепо, гоняясь по двору за цыплятами. Взглядом выбрав жертву, Флориен бросился вперед.

Алисия аплодировала. Флориен чувствовал, как его гордость раздувается, словно воздушный шар, а лицо расплывается в торжествующей улыбке. Он схватил цыпленка за шею и на глазах Алисии в мгновение ока скрутил ему голову.

В этот момент небеса разверзлись и хлынул дождь. Тельце мертвой птички безжизненно повисло в руках Флориена.

— Лео, идем! — закричала Алисия и побежала к дому.

Леонора вышла из сарая и смеясь последовала за сестрой. Флориен в замешательстве стоял посреди двора, цыплята поспешили укрыться под навесом. Ему вдруг стало очень стыдно. Душа утонула в отвращении к самой себе. Да, он ненавидит эту упрямую девчонку! Он больше никогда не станет с ней разговаривать. Кусая губы от злости; Флориен вышел в поле, сел на траву и стал голыми руками рыть ямку. Поместив туда теплое тельце цыпленка, он присыпал ямку землей, затем вытер руки о штаны и побрел домой, чувствуя себя униженным и разбитым.

— Флориен убил для меня цыпленка, — сказала Алисия Леоноре, когда они спрятались в какой-то беседке.

— Нет, не может быть! — ужаснулась Леонора и взглянула на сестру с недоверием.

— Не будь такой размазней, — насмешливо сказала Алисия. — Я сказала ему, что не проболтаюсь тебе, так что не вздумай хныкать по этому поводу.

— Не буду. Обещаю. А цыпленку было больно?

— Ужасно больно, — сказала Алисия с улыбкой удовлетворения. — Сначала Флориену пришлось погоняться за ним по двору. Цыпленок бегал до тех пор, пока его маленькие ножки не подломились от усталости. Он упал на траву. Когда Флориен поднял его, птичка закричала от ужаса. Затем он схватил его за шею и стал медленно, очень медленно сжимать. Так что цыпленок умирал долгой и мучительной смертью. — Алисия с удовольствием наблюдала, как глаза сестры наполняются слезами. Как только Леонора разрыдалась, она похлопала ее по плечу: — Не будь такой доверчивой! Он убил его так быстро, что бестолковое животное ничего и не почувствовало.

— Господи, хорошо, что хотя бы так. — Леонора с трудом перевела дыхание и вытерла лицо. — Ты бываешь очень жестокой, Алисия.

— А ты — доверчивой глупышкой, Лео. Что ты думаешь о Флориене? — Алисия обожала говорить о себе и своих чувствах, а Леонора всегда с радостью соглашалась поддержать эту тему. — Я думаю, он красив, но язык у него болтается без дела.

— Ты хочешь сказать, что он слишком мало говорит?

— Нет, я хочу сказать, что он глупый.

— А-а-а, понятно. — Леонора считала, что Алисия не права, но не осмелилась сказать об этом вслух.

— Хотя будет неплохо погулять с ним на каникулах, — продолжала Алисия. — Вдвоем нам было бы скучно. Может быть, Флориен построит нам хижину в лесу. Хорошо бы покататься на неоседланных лошадях.

— Мне понравился их фургон. Можем там поиграть.

— Возможно, — сказала Алисия. Ее мысли вернулись к Флориену, которого она оставила один на один с мертвым цыпленком. — Интересно, он похоронит его или оставит себе на обед? — сказала она, прищурив глаза.

— Конечно же оставит.

— Нет, не думаю, — ответила Алисия и засмеялась. — Он не хотел убивать его. Отец съест его самого, если узнает. Вряд ли ему позволено убивать животных самостоятельно. Кроме того, я сказала, что это станет нашим секретом.

Леонора вздохнула. Она все поняла: Алисия заставила Флориена убить цыпленка, а мальчишка не смог упустить шанс продемонстрировать, на что способен.

— Он будет долго злиться, — засмеялась Алисия, — но все равно никому ничего не скажет.

— Бедный Флориен, — снова вздохнула Леонора. Она осмотрела лужайку и представила себе, как в жаркие летние дни будет помогать цыганам в огороде и в саду. Вот только после этого ужасного случая захотят ли они с ней общаться?

— Тебе нужно стать решительнее, Лео. Нельзя быть слишком доброй, в школе тебя заклюют.

Леонора посмотрела на сестру и подумала, что на этот раз правда на ее стороне. Но тем не менее она не могла не восхищаться ею. У Алисии было в избытке черт характера, которых не хватало ей самой. Природа, казалось, прочла ее мысли: дождевая туча отступила и выглянуло солнце, пролив на детское личико Алисии свой небесно-золотой свет.

Когда золотистый ретривер Барли вошел в комнату, Одри с Леонорой сидели на софе и слушали Алисию, которая играла «Лунную сонату».

— Боже мой! — воскликнула тетя Сисли. — Как хорошо у тебя выходит!

Алисия поморщилась. Она терпеть не могла, когда ей мешали. Однако она не успела достаточно хорошо изучить тетю Сисли и найти ее слабое место, поэтому изобразила на лице улыбку.

— С моим милым Барли все будет в порядке. Должно быть, что-то съел на ферме.

Барли понюхал ноги Леоноры, сел и поставил две огромные лапы ей на колени.

— Ой, мамочка, посмотри! — радостно воскликнула девочка и погладила собаку по голове. — Какой он милый!

Алисия с силой нажала на педаль, чтобы играть максимально громко.

— Он душка, — ответила Одри, проводя ладонью по холке Барли. — У него такие же золотистые кудряшки, как у Алисии.

Услышав последние слова матери, Алисия встала из-за инструмента и подошла, чтобы погладить собаку.

— У него шевелюра, как у меня, правда? — сказала она, чувствуя себя теперь намного лучше, так как снова оказалась в центре внимания. — Я тоже хочу, чтобы он положил лапы мне на колени, — начала канючить она, оттягивая пса к другому дивану.

Леонора не возражала, а Одри наблюдала за действиями дочери со снисходительной улыбкой. Алисия опустилась на диван и приказала собаке сесть. Барли подчинился и, немного поерзав, взгромоздил свои лохматые лапы к ней на колени. Сисли подняла брови: ее удивило, что Одри не только не призывает Алисию к порядку, но и потакает ее капризам. Алисия ей не нравилась. Сисли надеялась, что Коулхерст-Хаус собьет с племянницы спесь.

Ночью в деревушке было совсем темно. Здесь привыкли обходиться без фонарей, свет которых мог бы проникнуть в комнаты сквозь просветы в шторах и проложить золотые дорожки на полу и на стенах. Тяжелая темнота повисла в доме, поглотив очертания предметов. Одри осталась наедине со своими мыслями и удушающим одиночеством, которое всегда пугало ее. Она не могла спокойно спать в доме, который все еще хранил в себе эхо шагов Луиса. Одри села на кровати. Леонора и Алисия спали в комнате по соседству. Она надеялась, что темнота их не испугает. Чтобы не тратить электроэнергию, Сисли перед сном выключила свет в доме. «Надо экономить, иначе придется продать дом какому-нибудь нахальному миллионеру, у которого денег гораздо больше, чем хорошего вкуса», — говаривала она. Одри беспокоилась о Леоноре, которая, скорее всего, не спала, поэтому решила ее проведать. Доски пола при каждом шаге громко скрипели, угрожая разбудить всех домочадцев. Комнат было много, все двери в коридоре казались одинаковыми. Она остановилась в растерянности. А вдруг по ошибке она разбудит Сисли или Марселя? В конце концов она отчаялась найти нужную дверь и босиком пошлепала к своей комнате. Свет из бокового окна освещал лестницу, ведущую в гостиную, где с рояля к ней шепотом взывала фотография Луиса. Одри вдруг нестерпимо захотелось поиграть на фортепиано. Или хотя бы прикоснуться пальцами к клавишам. Она сможет закрыть глаза, почувствовать близость возлюбленного… Одиночество перестанет быть таким мучительным. Возможно, ей станет немного легче.