Бегущий по лезвию бритвы - Дик Филип Киндред. Страница 11

Роузены — дядя и племянница — внимательно наблюдали за ним, и он почувствовал лживость их показных манер; явившись к ним, он принес с собой вакуум — пустоту и ужас экономической гибели. «Они контролируют чрезмерный потенциал, — подумал он. — „Роузен Ассошиейшн“ — один из столпов индустриальной мощи всей системы; действительно, производство андроидов неразрывно связано с процессом колонизации, и если прекратится первое, то придет конец и второму… Несомненно, в „Роузен Ассошиейшн“ отлично это понимают. Элдон Роузен, с момента как ему позвонил Брайант, только об этом и думает».

— На вашем месте я бы не беспокоился, — заметил Рик, шагая вместе с Роузенами по хорошо освещенному широкому коридору. Он чувствовал себя довольным. Такие мгновения жизни, как никакие другие, о которых он мог вспомнить, доставляли ему истинную радость. Отлично, они очень скоро убедятся, на что способно тестирующее устройство.

— Если у вас нет уверенности в объективности шкалы Войт-Кампфа, — заметил Рик, — возможно, ваша компания разработает новый альтернативный тест. Мы заранее обговорим условия, и ответственность частично останется за вами. О, спасибо.

В сопровождении Роузенов Рик свернул в небольшое, шикарно меблированное помещение с коврами, торшерами и вошедшим" в моду приставными столиками к диванам, на которых лежали свежие номера журналов.., и даже февральское приложение к каталогу «Сидни», которое он еще не видел. Строго говоря, он и не мог его видеть, поскольку февральское приложение должно поступить в продажу не раньше чем дня через три. Рику стало ясно, что «Роузен Ассошиейшн» имеет самые тесные контакты с «Сидни».

Рик раздраженно взял приложение к каталогу.

— Это оскорбление общественного доверия. Никто не имеет права узнавать изменение цен раньше установленного срока. — Рик попытался вспомнить соответствующую статью Федерального законодательства, но безуспешно. — Я забираю его с собой, — сказал он и, раскрыв чемоданчик, бросил журнал внутрь.

После минутной заминки Роузен произнес:

— Послушайте, офицер, не в наших правилах обращаться к кому бы то ни было с просьбой…

— Я не офицер, — поправил его Рик, — а охотник за премиальными.

Он выудил из портфеля тестер Войт-Кампфа, расположился за ближайшим столиком и начал собирать датчик самописца.

— Можете пригласить первого испытуемого, — сообщил он Элдону Роузену, который выглядел еще более осунувшимся, чем в первые секунды знакомства.

— Я бы хотела посмотреть, — сказала Рейчел, усаживаясь рядом. — Я никогда не видела, как проводят тест на эмпатию. Что фиксируют ваши устройства?

— Вот это, — Рик приподнял плоский адгезивный диск с переплетенными проводами, — фиксирует изменение расширения капилляров. Вам известно, что это простейший рефлекторный ответ, так называемый «стыд» или «краска смущения» — реакция на морально шокирующий вопрос. Она не контролируется силой воли так, как можно управлять электропроводностью почки, дыханием и частотой сердечных сокращений. — Он показал Рейчел тонкий, как карандаш, цилиндр с лампочкой внутри. — Это регистратор изменения внутриглазного давления. Одновременно с «краской стыда» почти всегда можно зарегистрировать слабое, но уловимое изменение глазного давления…

— Которое не регистрируется у андроидов, — досказала за него Рейчел.

— У них не возникает ответа на раздражающие вопросы. Биологически они существуют. Потенциально — нет.

— Начинайте тест с меня, — сказала Рейчел.

— Почему? — озадаченно спросил Рик. В разговор вступил Элдон Роузен, он хрипло и громко произнес:

— Мы выбрали ее как первого тестируемого. Возможно — она андроид. Мы надеемся, вы уточните это для нас.

Он неуклюже опустился в кресло, достал сигарету, закурил и стал рассеянно наблюдать.

Глава 5

Рик прикрепил к щеке Рейчел Роузен адгезивный диск, а в левый глаз направил тонкий луч света. Внешне Рейчел выглядела совершенно спокойно.

Устроившись так, чтобы легко считывать показания стрелок двух индикаторов тестера Войт-Кампфа, Рик Декард произнес:

— Я попытаюсь обрисовать несколько жизненных ситуаций, а вы выскажите свое мнение на каждую из них, причем максимально быстро. Учтите, время между вопросом и ответом будет фиксироваться.

— Учту и то, — сказала Рейчел, голос ее прозвучал как бы издалека, — что качество ответов в расчет не пойдет. Ваш тест оценивает лишь реакцию глазных мышц и капиллярное расширение — параметры, которые вы используете в качестве основных показателей. Но я буду отвечать; я хочу пройти через все это… — Она на секунду замолчала. — Приступайте, мистер Декард.

Рик, выбрав вопрос номер три, прочитал:

— На день рождения вам дарят бумажник из телячьей кожи.

Оба индикатора, проскочив красный регистр, остановились в зеленом, стрелки бешено дернулись, но потом успокоились.

— Я не приму подарка, — ответила Рейчел. — И я сообщу об этом человеке в полицию.

Сделав короткую пометку, Рик продолжил, обратившись к восьмому вопросу профильной шкалы Войт-Кампфа:

— Ваш маленький сынишка неожиданно показывает вам свою коллекцию вместе с банкой, в которой умерщвляет насекомых.

— Я отведу его к врачу, — тихо, но твердо ответила Рейчел. Вновь стрелки-близнецы отклонились, но на этот раз не так далеко. Рик отметил это, сделав соответствующую пометку.

— Вы спокойно смотрите ТВ, — продолжил он, — и вдруг замечаете, что по вашему запястью ползет оса.

— Я убью ее, — сказала Рейчел.

На этот раз индикаторы остались практически спокойны: лишь слабо и на мгновение дрогнули. Он отметил реакцию и стал осторожно выбирать следующий вопрос.

— Листая журнал, вы наталкиваетесь на цветную развернутую фотографию обнаженной девушки. Он запнулся.

— Это тест на наличие эмпатии, — резко спросила Рейчел, — или на гомосексуальные наклонности?

Индикатор никак не отреагировал. Тогда Рик продолжил:

— Вашему мужу нравится фотография. — Стрелки по-прежнему стояли на нуле. — Девушка, — добавил он, — лежит лицом вниз на большом и красивом коврике из медвежьей шкуры.

Индикаторы остались неподвижны, и он сказал себе, что это ответная реакция андроида. Она упустила главную деталь вопроса — шкуру мертвого животного. Ее — андроида — мозг сконцентрировался на других фактах.

— Ваш муж прикрепил картинку к стене в своем кабинете, — закончил он вопрос.

На сей раз стрелки двинулись с места.

— Никаких сомнений, я не разрешу ему, — ответила Рейчел.

— О'кей, — кивнул Рик. — Тогда подумайте вот над чем. Вы читаете повесть, написанную в далекие времена, еще до войны. Герои повести отправляются осмотреть Рыболовецкий причал Сан-Франциско. Проголодавшись, они заходят в ресторан, где все блюда готовятся из морских продуктов. Один из них заказывает омара, и шеф-повар подает его в сосуде с кипящей водой, и наши герои наблюдают…

— О, боже! — воскликнула Рейчел, — Какой ужас! Неужели они так и поступали? Это порочно! Вы имеете в виду живого омара?

Индикаторы, как и следовало ожидать, не отреагировали. Формально — реакция адекватная. Но симулированная.

— Вы снимаете коттедж в горах, — сказал он. — На территории, все еще покрытой зеленью. Грубые сучковатые сосновые бревна, массивный камин.

— Да, — нетерпеливо кивнула Рейчел.

— По стенам кто-то развесил старинные карты, гравюры, а над камином прикрепил голову оленя, взрослого оленя-самца с крупными рогами. Люди, которые вас окружают, расхваливают внутреннее оформление коттеджа, и вы все вместе восхищаетесь…

— Но только не оленьей головой, — произнесла Рейчел.

Индикаторы отметили реакцию, но в пределах зеленого регистра.

— Вы забеременели, — продолжил Рик, — от человека, пообещавшего жениться на вас. Но он бросил вас и сбежал с другой женщиной, вашей лучшей подругой; вы делаете аборт и…

— Я бы никогда не сделала аборта, — ответила Рей-чел. — В любом случае невозможно. За это приговаривают к пожизненному заключению, а полиция внимательно следит…