Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович. Страница 10

С учетом всевозможных погрешностей мы можем с осторожностью утверждать, что на стороне противника служило не более 1-2% союзных² и 13% советских военнопленных от их общей численности. Однако, если мы учтем, что 2,5 млн. советских военнопленных умерли от голода и болезней за пе-35 риод с осени 1941 г. по зиму 1942 г., когда немцы не проводили массовых кампаний по набору в Восточные войска Вермахта, тогда доля советских пленных привлеченных к военной службе на стороне противника, возрастет почти до 25%.

Вооруженные силы КОНР в силу своего качественного статуса занимают принципиально обособленное место в перечне разнообразных восточных добровольческих формирований. Кратковременная история ВС КОНР стала попыткой создания не просто значительных восточных подразделений на основе собственных профессиональных кадров, а в первую очередь -общевойсковой армии как оперативного объединения, состоящего из разных соединений и отдельных частей разных видов вооруженных сил, родов войск и т.п. Таким образом, термин власовец будет правомерно использовать не только по отношению к ближайшему окружению генерал-лейтенанта А. А. Власова. штатному персоналу и выпускникам Дабендорфской школы РОА в 1943-1944 гг., но, в первую очередь, к военнослужащим ВС КОНР в 1944—1945 гг.

Поводом к развертыванию армии под командованием генерала Власова послужила устная санкция рейхсфюрера СС Г. Гиммлера, занявшего после последнего покушения на А. Гитлера 20 июля 1944 г. исключительное место в государственной и партийной иерархии рейха. К одобрению подобного начинания Гиммлер пришел под влиянием ряда ответственных сотрудников Главного управления СС, выступавших за изменение восточной политики, а также под влиянием результатов личной встречи с А. А, Власовым, состоявшейся 16 сентября 1944 г.

Одним из наиболее горячих сторонников предоставления Власову свободы действий был молодой СС штандартенфюрер Г. д'Алькен³, популярный фронтовой журналист, методично убеждавший Гиммлера отказаться от традиционных для нацистов взглядов в отношении славян вообще и Власова в частности. Впрочем, нельзя исключать, что Гиммлер согласился санкционировать военно-политические мероприятия Власова и его окружения не только под влиянием д’Алькена и других лиц, но и с дальним расчетом использовать власовцев как посредников <• 36

в возможных контактах с западными союзниками. Мотивацию поступков Гиммлера и Власова любопытным образом охарактеризовал зимой 1946 г. бывший Генерал Добровольческих (Восточных) войск генерал от кавалерии Э. А. Кестринг*: «Впечатление, которое произвел Власов на Гиммлера была настолько сильным, что Гиммлер решился... Причем нельзя было определить, хотел ли Гиммлер всерьез создать крупные соединения добровольцев для вооруженной борьбы илн это должно было стать новым пропагандным трюком. Пожалуй, это не было ясно и для Гиммлера [...] Власов со своей внешностью, манерами и расчетливым умом производил сильное впечатление. Понятно, что Власов делал ставку не из симпатий к нам, а из реального расчета. Придя к власти при нашем содействии, он не был бы нашим преданным сателлитом. Его поведение определялось бы только интересами своей страны».

Но все же нет никакого сомнения в том, что после гибели большинства защитников и покровителей «акции Власова» в офицерских кругах Вермахта в связи с неудачным покушением антигитлеровской оппозиции на Гитлера, мрачная фигура рейхсфюрера СС выглядела наиболее зловещей и наименее приемлемой для каких-либо переговоров. Десятилетия спустя после войны начальник штаба 2-го пехотного полка 1 -й дивизии ВС КОНР майор Н. В. Козлов⁵ вспоминал: «Когда в Да-бендорфе мы узнали о том, что переговоры по поводу формирования армии пришлось вести с Гиммлером, то были очень расстроены. Гиммлер фигура крайне одиозная, что-то вроде нашего Берия, но другого выхода у нас уже не оставалось». Нельзя ие согласиться с Козловым, у Власова действительно не оставалось выбора в отношении партнеров по переговорам, как его не оставалось и у представителей генералитета и офицерского корпуса Вермахта, вступивших в антигитлеровский Союз немецких офицеров (СНО) во главе с генералами В. фон Зейдлиц-Курибахом, О. фон Корфесом и др.

Вместе с тем, не подвергая сомнению личный идеализм Зейдлиц-Курцбаха, хотелось бы привести мнение К. А. Залесского, считающего, что, «несмотря на поддержку со стороны советского командования, предоставившего в распоряжение Чг: ■ 37 .

Лига пропагандистские материалы», деятельность Союза «успеха не имела и влияния на германскую армию не оказала» Еще более категорично после войны отозвался об истории Национального Комитета «Свободная Германия» (НКСГ) и СНО в своих личных записках А. С. Бланк, офицер Красной армии работавший в лагерях немецких военнопленных и объективно оценивавший ситуацию изнутри: «Движение “Свободная Германия", специально созданное, организованное сверху, не представляло собой результат спонтанно родившегося протеста против деспотизма и тирании. Оно было картой в политической игре противных сторон и, поскольку помогало борьбе против Гитлера, было полезным делом, но... Не случайно движение это захирело уже в конце 1944 г. н окончательно самоликвидировалось в 1945 г., когда Сталин утратил к нему всякий интерес». Власов же, по нашему мнению, добился гораздо более значительных военно-политических результатов, чем Зейдлиц.

Полноценное создние власовской армии стало естественным после учреждения 14 ноября 1944 г. в Праге КОНР п провозглашения Пражского манифеста - наиболее популярной и полной программы Власовского движения⁶. Детальный анализ политических намерений власовцев в контексте событий отечественной истории после Октябрьского переворота 1917 г. и подробное описание разносторонней практической деятельности Комитета в последние месяцы войны в Европе выходят за рамки тематики настоящего повествования. Мы это сделаем в одном нз последующих исследований. Однако, нельзя хотя бы вкратце не остановиться на том значении, которое приобрел для потенциальных военнослужащих власовской армии Пражский манифест, написанный осенью 1944 г. тремя представителями «подсоветской» интеллигенции: микробиологом А. Н. Зайцевым, архитектором Н. А. Нарейкисом (наст. Троицкий) и журналистом Н. В. Ковальчуком. Отредактировал манифест бывший 2-й секретарь Ростокинского РКВКП(б) Москвы Г. Н. Жиленков. Напомню читателям, что основные положения Пражского манифеста заключались в следующем:

в* 38

- свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими 8 народной революции 1917 г. [речь шла о Февральской революции. - Прим. К. А.];

- прекращение войны и заключение почетного мира с Германией;

- ликвидация принудительного труда;

- ликвидация колхозов, безвозмездная передача земли в частную собственность крестьянам;

- уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда;

- освобождение политических узников большевизма и возвращение на родину из тюрем и лагерей всех подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма. Никакой мести и преследования тем, кто прекратит борьбу за Сталина и большевизм, независимо от того, вел ли он ее по убеждению или вынужденно.

На условиях, не затрагивающих чести и независимости России, КОНР приветствовал помощь Германии, считая ее «единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики».

Сегодня можно крнтггчно оценивать утверждения о популярности манифеста среди военнопленных, остарбайтеров и военнослужащих Восточных войск, содержавшиеся, например, в открытых выступлениях членов КОНР и власовс-ких пропагандистов, а также в русской антисоветской печати конца 1944- первой половины 1945 гг. Одиако невозможно игнорировать многочисленные личные свидетельства, сделанные в объективной ситуации. М. И. Воронова, бывший повар А. А. Власова, откровенно показала на допросе в Барановичском УНКВД в сентябре 1945 г.: «Я сама была очевидцем, как на имя Власова, благодаря постоянной антисоветской агитации и пропаганде, шли сотни писем от бывших советских граждан и русских военнопленных с просбой зачислить их в РОА».