День четвертый - Лотц Сара. Страница 10

– Центральная, ответьте. Центральная!

В ответ слышалось только шипение и потрескивание. Он стукнул по рации кулаком.

Алтея не могла оторвать взгляд от этих ног. Они принадлежали женщине, и она поймала себя на том, что вспоминает, как бабушка в детстве говорила, что с мертвого человека нужно как можно скорее снять обувь, чтобы ее вес не мешал ему в путешествии на небеса. Плохо соображая, что делает, она протянула руку, чтобы стянуть одеяло, но охранник положил ладонь ей на плечо. Рука у него была такая горячая, что жгла кожу.

– Погоди.

Он залез на кровать, перегнулся и аккуратно приподнял край одеяла с головы женщины, открыв россыпь волос соломенного цвета. Наклонившись, он проверил пульс у нее на шее, а потом осторожно опустил одеяло на место.

– Она мертва? – шепотом спросила Алтея.

– Да.

Несколько секунд они стояли в тягостном молчании. Затем охранник откашлялся.

– Я должен выйти и попробовать поймать сигнал. – Голос его смягчился. – Сможешь побыть тут некоторое время сама?

Она кивнула.

– Ни к чему не прикасайся.

Он заторопился к выходу, оставив Алтею наедине с трупом. Волосы у нее на затылке зашевелились от страха. Она закрыла глаза, снова перекрестилась, а потом впервые за много месяцев начала молиться.

Сестры по самоубийству

Элен решила, что в том, что на борту не так много тех, «кому за шестьдесят», есть свои преимущества: им с Элизой уступили шезлонги, тогда как все остальные в их месте сбора должны были как-то устраиваться на полу. Ей было достаточно удобно, но при этом она не могла обойтись без общества. Рядом с местом, где сидели Элен и Элиза, расположилась группа мужчин и женщин, агрессивно флиртовавших друг с другом, борясь за центр внимания. Самый шумный из всей компании, тридцатилетний парень с комплекцией регбиста и двумя ангельскими крылышками, прилаженными к волосатой спине, все сокрушался, что в такой момент не работают бары.

– За этим ведь люди и ездят в эти хреновы круизы, или не так? – бубнил он. – Чтобы побухать и повеселиться. И если наша посудина собирается повторить судьбу «Титаника», я хочу надраться по полной.

Еще одна супружеская пара, американцы, напоминавшие двух гигантских сварливых жаб, громко жаловались всем, кто готов был их слушать, и твердили, что в жизни больше не поплывут на кораблях «Фоверос». Элен видела их несколько раз в столовой, где они заказывали все, что было в меню, и при этом ни разу не поблагодарили официанток.

А еще с ними был Джако – человек-оркестр, исполнявший маримбу/рок/регги (по обстоятельствам), – который как раз фальшиво заканчивал свою акустическую интерпретацию хита «Бони Эм» «На реках вавилонских». Он прибыл сюда минут двадцать назад, вероятно, посланный Дамьеном, чтобы отвлечь пассажиров от идеи бунта, пока они будут дожидаться освобождения из места сбора. Похоже, Джако нисколько не угнетало, что никто не обращал на него ни малейшего внимания. На самом деле, насколько поняла Элен, привычка к всеобщему игнорированию стала частью его профессии. Она встречала его на корабле всюду – то он был ведущим на вечере памяти Майкла Джексона, то околачивался в задних рядах на караоке… Она перехватила взгляд Элизы, и они дружно похлопали. А он, словно в наказание за их великодушие, затянул свою убогую версию «Тюремного рока» Элвиса Пресли.

– Какая досада, что в наши дни не требуется, чтобы в случае крушения музыканты тонули вместе с кораблем, – едко заметила Элен, и Элиза рассмеялась.

Члены команды, приписанные к этому месту сбора, – полная австралийка с суровым взглядом и филиппинец со скулами, туго обтянутыми кожей, как у супермодели, – уже замучились просить пассажиров не снимать происходящее на мобильные телефоны и теперь просто болтали друг с другом, периодически отвечая ничего не значащими фразами тем, кто приставал к ним насчет какой-нибудь информации. Можно было не сомневаться, что люди, размахивавшие iPhones, надеялись продать отснятые кадры какому-то из новостных каналов, если корабль и в самом деле пойдет по стопам «Титаника». Элен была уверена, что если бы «Бьютифул Дример» должен был затонуть, то к этому моменту он бы это уже сделал. Когда корабль, содрогнувшись, остановился и свет погас, они с Элизой находились в ресторане и как раз выбирали холодные закуски. На несколько напряженных секунд в зале повисла тишина, затем раздался чей-то пронзительный крик, после чего послышался звон падающих на пол приборов, громкие возбужденные голоса, и все посетители в зале – практически как один – ринулись к выходу. Они с Элизой остались сидеть на местах и спокойно допили свои несуразно дорогие коктейли с шампанским, в то время как другие пассажиры сплошным потоком мчались мимо их столика, грубо расталкивая таких же сбитых с толку официанток. Некоторые из них последовали призывам директора круиза разойтись по своим каютам, но большинство бросились на палубу «Лидо», где стояли спасательные шлюпки. Теперь, через несколько часов после команды проследовать на места сбора пассажиров, первоначальная паника сменилась скукой и раздражением.

– Который час? – спросила Элиза.

– Десять минут двенадцатого.

– Так поздно?

Они дружно вздохнули.

– Теперь, когда корабль остановился, мы не можем это сделать, – произнесла Элен очевидную, в общем-то, вещь. – Они просто выловят нас.

– Думаешь, они станут себя этим утруждать?

– Если кто-то нас увидит, это вполне вероятно.

Они в первый же день круиза разведали, где можно осуществить задуманное – на палубе «Безмятежность», с кормы судна. Основное празднество должно было происходить на палубе «Лидо», и они пришли к выводу, что никто не заметит, как две пожилые дамы в полночь скользнут через перила. Однако теперь получалось, что никакого праздника, похоже, вообще не будет.

– В нашем распоряжении всегда остаются таблетки снотворного, – сказала Элиза.

– Это слишком рискованно.

Но дело было не только в этом. Элен уже настроила свое сердце на то, чтобы сделать все так, как они спланировали. Морская могила… Она провела определенное исследование и уже знала, что утопление – процесс далеко не безболезненный, но тут должны были помочь снотворные таблетки. И ни у кого не должно было остаться неприятных воспоминаний, связанных с тем, что он натолкнулся на их тела. Если они все сделают правильно, то просто исчезнут без следа.

– Ну, в конце концов все закончится, – возразила Элиза.

Элен закрыла глаза и попыталась отрешиться от фонового шума. Теперь, когда планы расстроились, необходимо было их пересмотреть. Она полагала, что постепенно большинство из задуманного ими все же встанет на свои места и снова станет осуществимо. Этого не произошло. Она прекрасно сознавала, что ее позиция относительно ухода из жизни была ненормальной с точки зрения психиатрии, тем не менее по-прежнему ощущала возбуждение – не радость, но близко к тому, – которым заразилась пять месяцев назад, когда приняла это решение.

Идея осуществить это во время морского круиза принадлежала Элизе. Элен никогда в подобные туры не ездила, и ее сразу захватила мысль провести последние дни на шикарном корабле с постелями из мягкого египетского хлопка и роскошным питанием. Это был ее вариант Бланш Дюбуа из «Трамвая “Желание”», которая мечтала умереть, съев отравленный виноград и держа за руку красивого корабельного врача. Элиза взяла им билеты на круиз «Фоверос» – у нее остались счастливые воспоминания о плавании с этой компанией в восьмидесятые годы, – причем для такого неопытного пользователя Интернета, как Элиза, многочисленные плохие отзывы (одна «звездочка» по пятибалльной системе) на сервисе CandidCruisers.com каким-то образом оказались незамеченными. Читая их, Элен была в шоке: один из пассажиров обнаружил, что у него из крана в ванной сочится моча. Но потом она подумала: а какая, собственно, разница? Ну насколько плохо там может быть?

Плохо, но не ужасно. Честно говоря, первые три дня круиза были даже менее отвратительными, чем ожидалось, хотя ей и пришлось пережить несколько тяжелых часов, когда они на второй день бросили якорь у собственного острова компании «Фоверос».