Не устоять перед соблазном - Бэлоу Мэри. Страница 45

– Полагаю, – сказала она, растягивая губы в улыбке, – ты один раз взглянул на меня – вернее, в мои глаза – и тут же окончательно и бесповоротно в меня влюбился. И это произошло до того вечера в Воксхолле, как я понимаю?

– Ах, Кэтрин! – произнес Джаспер. В его глазах появилась печаль, а в голосе – сожаление. – Я оказался недостаточно мудрым, чтобы влюбиться в тебя тогда и предотвратить ту катастрофу в Воксхолле. И все же, что такого особенного есть в твоих глазах? То, что они умеют распознавать человека, которого стоит узнать поближе? Того, чья любовь достойна ответа? Того, кто сам достоин любви?

Кэтрин хотелось плакать, ее меньше всего занимали поиски достойного ответа.

– Такой малостью, как сейчас, тебе не обойтись. Придется потрудиться, – проговорила Кэтрин. – Челтенхемская трагедия тут не поможет.

– Ах! Не поможет, да? Жестокосердная.

Джаспер улыбнулся.

– И ты, Джаспер, не твой отец, – добавила Кэтрин. – Ты сам по себе.

На мгновение его взгляд сделался мрачным. Затем он взял руку Кэтрин и поцеловал в запястье.

– Я, как ты говоришь, сам по себе, – проговорил он. – Чему я очень рад, особенно сейчас.

Он собирается ее поцеловать, решила Кэтрин. Но ведь их пари не запрещает поцелуи, правда? Однако сейчас ей было не до поцелуев. Все ее чувства были обострены.

– Было бы желательно, – сказала Кэтрин, – чтобы мы, прежде чем думать о любви, сосредоточили наши усилия на том, чтобы стать друзьями.

– Друзьями? – хмыкнул Джаспер. – Кэтрин, после того как закончится этот месяц, я намерен укладывать тебя в постель каждую ночь – и на всю ночь – и довольно часто днем. И для меня было бы довольно нелепо спать с другом. Мой друг – это Кон, и Чарлз Филд, и Хэл Блэкстон, и еще полдюжины ребят. Все они мужчины. Боюсь, ты столкнешься с моим бессилием, если я лягу в постель с тобой, а потом обнаружу, что спал с другом.

Кэтрин не смогла удержаться от смеха.

– Значит, легче заниматься любовью с врагом? – осведомилась она.

– К черту врага, – сказал Джаспер. – Прости за грубость. Кэтрин, я предпочел бы заниматься любовью с моей возлюбленной. С тобой, раз уж ты моя жена, а секс является одним из преимуществ семейной жизни при условии, что мужчина способен терпеть свою жену.

– И при условии, что жена способна терпеть мужа, – добавила Кэтрин.

– Никакие из этих условий не являются препятствием в данном конкретном случае, – заявил Джаспер. – Ведь так?

Он ждал ответа.

– Так, – проговорила она.

Джаспер медленно растянул губы в улыбке и устремил взгляд на ее губы.

– Думаю, – сказал он, – я не смогу убедить тебя забыть об условиях нашего пари, верно?

– Что тебе потребуется месяц на то, чтобы завоевать мою любовь? – уточнила Кэтрин. – Что ж, хорошо. Пусть будет пять недель, если тебе нужно больше времени.

Джаспер от души расхохотался.

– Хитрюга ты, Кэтрин, – заявил он. – Я восхищаюсь тобой. Ты об этом знаешь?

– Тебе придется дать определение слову «восхищаться», – заметила Кэтрин.

Джаспер чмокнул ее в кончик носа.

– Итак, условия пари остаются прежними, – подытожил он. – Мы наверстаем упущенное, когда месяц закончится. Однако сейчас мы теряем время. Погода замечательная. Давай лучше посидим в саду. Ты даже не знаешь, какой там аромат, – там пахнет травами.

Он взял Кэтрин за руку и повел ее на верхнюю террасу.

Они провели в саду чуть более часа, разглядывая статуи, восхищаясь цветами и тщательно подстриженными живыми изгородями, вдыхая аромат трав и определяя время по солнечным часам. В конце концов они присели на скамейку, полускрытую густыми лианами.

Воздух был напоен запахом шалфея, мяты, лаванды и множества различных цветов, и Кэтрин, прикрыв глаза, то и дело с удовольствием делала глубокий вдох, чтобы насладиться им.

Джаспер никогда не понимал, что привлекло его в пейзаже, найденном на чердаке, до такой степени, что он практически сразу загорелся идеей возродить сад таким, каким он был сто лет назад.

– Уединение необходимо для покоя? – спросил Джаспер.

Кэтрин открыла глаза.

– Наверное, нет, – ответила она, – если человек находится в гармонии со своим окружением и готов разделить его с близкими людьми.

– Но только не с теми, кто много болтает, – заметил Джаспер.

Она улыбнулась.

– Не является ли это, – проговорил Джаспер в ответ на ее молчание, – еще одним случаем, когда на воре и шапка горит?

– Нет, – возразила Кэтрин. – Я ощущаю полнейший покой даже несмотря на то, что ты разговариваешь. Мне здесь нравится.

– Серьезно? – произнес он. – В саду? Или в Седерхерсте?

– И там, и там, – ответила она.

– И именно в этой компании? – не унимался Джаспер.

– Ты мне напоминаешь маленького мальчика, который постоянно требует одобрения, – с улыбкой сказала Кэтрин.

Господь всемогущий!

– В то время как на самом деле, – усмехнулся Джаспер, – я большой мальчик, который гадает, стоит ли ему решиться на то, чтобы сорвать поцелуй – ну, если поцелуи разрешаются. Так как?

– Когда нас могут увидеть из дома? – ужаснулась Кэтрин. – Слуги так и прилипнут к окнам. Говорят, слуги знают своих хозяев лучше, чем кто-либо еще, что от них не скрыть ничего хоть мало-мальски важное. Сколько времени пройдет, прежде чем они поймут, что представляет собой наш брак? Тоже месяц?

На вопрос о поцелуе она не ответила.

Джаспер чувствовал себя на удивление довольным, если учесть тот факт, что он женился всего два дня назад при крайне неприятных обстоятельствах и в первую брачную ночь согласился на целый месяц воздержания.

Как это ни удивительно, ему было хорошо дома.

С Кэтрин.

Умиротворение мгновенно разлетелось на множество осколков.

Великий Боже, черт побери, он же женатый мужчина!

И если эта мысль не ужасала его, то новое открытие – он только сейчас сделал его – застало его врасплох: его не тянет на измену. Одна из причин, по которой он люто ненавидел отчима, заключалась в том, что этот негодяй, несмотря на внешнее благочестие и праведность, целых двадцать лет содержал любовницу.

О да, Кэтрин даже не осознает, сколь абсолютна та истина, которую она только что высказала! Слуги действительно знают все о своих хозяевах – а в данном случае об отчиме и о самоназначенном опекуне своего хозяина.

– Это, – сказала Кэтрин, указывая на партеры, – было тем самым первым робким шажком, как ты описал, по превращению Седерхерста в твой дом. И результат получился великолепный. Каков же будет твой второй шаг, Джаспер? И третий?

– А второй и третий должны быть обязательно? – со вздохом спросил он. – Разве тех усилий, что я приложил, недостаточно на одну человеческую жизнь?

– Значит, все в доме и в парке идеально? – вопросом на вопрос ответила Кэтрин. – И тебя устраивает до конца своих дней жить со всем этим?

– Ну, – протянул Джаспер, – после переезда в восточное крыло – и усилий по переделке моей спальни, чтобы ты знала, – у меня вызывает недовольство вид на огромную лужайку под окнами. Там не на что смотреть, кроме травы и деревьев вдали. Но сомневаюсь, что там тоже можно устроить партеры.

– Да, нельзя, – согласилась Кэтрин. – Знаешь, у меня возникла та же мысль, когда я сегодня утром выглянула из окна своей комнаты. Там должны быть цветы, чтобы из спальни можно было вдыхать их аромат. И любоваться ими, естественно. Розовый сад, например, хотя я предпочла бы, чтобы розовый сад был небольшим и не занимал все это пространство, – что-нибудь вроде розовой беседки, а не полноценного сада.

– С яблоневым садом позади нее, – согласился Джаспер. – В парке нет фруктовых садов. Мне всегда нравилось, когда деревья растут рядами, как шеренги солдат.

– И цветут весной, – продолжила фантазировать Кэтрин, поворачивая к нему сияющее лицо. – Нет более волшебного зрелища.

– А в конце лета их ветки клонятся к земле, отягощенные плодами, – вторил ей Джаспер. – Можно ходить и рвать их.

Кэтрин вскочила со скамейки и протянула ему руку.