Драгоценный артефакт - Дик Филип Киндред. Страница 2

Он открыл дверцу вертолета.

— Он также превращен в автостоянку, — печально призналась мисс Эйблсет, тряхнув своими длинными светящимися рыжими волосами. — Мы чертовски перенаселены. Попытайтесь снова, мистер Бискл, осталось несколько парков, один из них в Канзасе, я думаю, и два в Юте, Сент-Джорджии.

— Плохие вести, — пробормотал Милт. — Можно остановиться у этого амфетаминового автомата и опустить свои десять центов? Мне нужен стимулятор, подбодриться.

— Конечно, — грациозно кивнув, разрешила мисс Эйблсет.

Милт Бискл подошел к ближайшему автомату со стимуляторами, порылся в кармане и, найдя десятицентовик, опустил его в щель.

Монета проскочила сквозь автомат и упала на тротуар.

— Странно, — произнес Бискл в недоумении.

— Думаю, что смогу объяснить это, — ответила мисс Эйблсет. — Ваши десять центов — марсианские, сделанные для меньшей силы тяжести.

— Гммм, — протянул Милт Бискл, подбирая монетку.

Как и предупреждала мисс Эйблсет, он чувствовал себя дезориентированным. Молча он наблюдал, как она опускает свои десять центов и получает упаковочку со стимуляторами для него. Конечно, ее объяснение казалось адекватным. Но…

— Сейчас восемь вечера по местному времени, — пояснила мисс Эйблсет.

— А я еще не ужинала. Вы, конечно, пообедали на борту вашего корабля, но почему бы вам не пригласить меня поужинать? Мы можем поговорить за бутылкой черного пино и вы расскажете мне о смутных предчувствиях, приведших вас на Землю. О предчувствии, что происходит что-то ужасное и что вся ваша чудесная восстановительная работа не имеет смысла. Я с интересом выслушаю вас.

Она повела его к вертолету, и они вместе втиснулись на его заднее сиденье. Ее тело было теплым и податливым, явно земным. Он смутился и почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Прошло немало времени с тех пор, как он находился в такой близости от женщины.

— Послушай, — начал он, когда автопилот поднял вертолет со стоянки у космодрома. — Я женат, у меня двое детей и я здесь в командировке. Я прибыл на Землю, чтобы убедиться, что на самом деле проксимяне победили и что мы, несколько оставшихся в живых на Марсе землян, являемся всего лишь рабами властей Проксимы… и трудимся на них.

Он замолчал. Объяснять было бесполезно. Мисс Эйблсет еще теснее прижалась к нему.

— Вы действительно думаете, — спросила она в тот момент, когда вертолет пролетал над Нью-Йорком, — что я агент проксов?

— Нет, — ответил Милт Бискл. — Думаю, нет.

При данных обстоятельствах это казалось невероятным.

— Послушайте, — произнесла мисс Эйблсет, — зачем вам останавливаться в шумном и переполненном отеле? Не лучше ли остановиться у меня, в моей квартире в Нью-Джерси? Там много комнат, и мне будет приятно принять вас.

— Хорошо, — согласился Бискл, чувствуя, что спорить бесполезно.

— Отлично. — Мисс Эйблсет отдала приказ автопилоту и вертолет повернул на север. — Там мы и пообедаем. Это сбережет вам деньги, и к тому же, у всех приличных ресторанов стоят двухчасовые очереди в это время, так что заказать столик почти невозможно. Вы, вероятно, забыли. Как будет чудесно, когда половина нашего населения сможет эмигрировать!

— Да, — напряженно ответил Бискл. — Им понравится Марс; мы там хорошо поработали.

Он почувствовал, как к нему возвращается энтузиазм, чувство гордости за проделанное им и его товарищами.

— Погодите, скоро и вы увидите это, мисс Эйблсет.

— Зовите меня Мэри, — попросила мисс Эйблсет, поправляя свой тяжелый рыжий парик — он слегка сбился за последние несколько минут в тесной кабине вертолета.

— Хорошо, — согласился Бискл и, вытеснив из своего сознания мысль о нечестности по отношению к Фэй, почувствовал себя вполне комфортно.

— На Земле все быстро меняется, — объясняла Мэри Эйблсет. — Из-за ужасного перенаселения. — Она поставила свои зубы на место — они также слегка сместились.

— Вижу, — поддакнул Милт Бискл, также поправив парик и зубы.

Не мог ли я ошибиться? — подумал он. Кроме того, он видел внизу огни Нью-Йорка. Земля совершенно не превратилась в руины, а ее население не пострадало за годы войны. Или все это иллюзия, наложенная на его систему восприятия психиатрической техникой проксимян, неизвестной ему? Ведь это же факт, что его десятицентовик провалился сквозь автомат. Не говорит ли это о хорошо продуманной западне? Возможно, автомата на самом деле и не было.

На следующий день они с Мэри Эйблсет посетили один из немногих оставшихся парков — в южной части Юты, в предгорье. Парк, хотя и небольшой, был ярко-зеленым и привлекательным.

Милт Бискл нежился на траве, наблюдая за белкой, прыгавшей на дереве.

Ее хвост был похож на серый ручеек.

— На Марсе белок нет, — сонно вымолвил Милт Бискл.

Одетая в легкое летнее платье, Мэри Эйблсет вытянулась на спине, закрыв глаза.

— Здесь чудесно, Милт. Думаю, Марс все же похож на этот парк.

Издалека слышался гул моторов машин, проносившихся по шоссе. Этот шум напоминал Милту прибой Тихого океана. Он убаюкивал его. Все выглядело нормальным. Он бросил белке арахис. Белка, распушив хвост, запрыгала к орешку, ее смышленая мордочка сморщилась от удовольствия.

Когда она села, держа в лапах орешек, Милт Бискл бросил второй орешек чуть дальше. Белка услышала, как он упал среди опавших листьев клена, ее ушки встали торчком, и это напомнило Милту игру, в которую он как-то играл с кошкой, старой сонливой кошкой, принадлежавшей им с братом в те дни, когда Земля еще не была перенаселена и когда домашние животные еще не были вне закона. Он выжидал, когда Тыква — так звали кошку — почти засыпала и бросал небольшой предмет в угол комнаты. Тыква просыпалась. Ее глаза широко открывались, а уши вставали торчком, поворачивались, и она сидела минут пятнадцать, слушала и наблюдала, размышляя, что это был за шум. Это был самый безобидный способ подразнить кошку. Милт опечалился, размышляя, как много лет Тыква уже мертва — его последнее домашнее животное, разрешенное законом. Но на Марсе можно будет держать животных. Это приободрило его.

Фактически, на Марсе, во время его работы, у него тоже был любимец.

Марсианское растение. Он привез его с собой на Землю и теперь оно стояло в гостиной на кофейном столике Мэри Эйблсет. Веточки его довольно уныло свисали. В непривычной земной обстановке ему было неуютно.

— Странно, — сказал Милт, — что мой кактус не расцвел. Я полагал, что в такой влажной атмосфере…

— Это из-за гравитации, — сонно пробормотала Мэри, не открывая глаз, грудь ее равномерно вздымалась. — Она слишком сильна для него.

Милт рассматривал расслабившиеся формы женщины, и вспомнил Тыкву при таких же обстоятельствах. Гипнотическое состояние между сном и пробуждением, когда сознательное и бессознательное смешивается…

Потянувшись, он взял камешек и бросил его в кучу опавших листьев возле головы Мэри.

Она сразу же села, с испуганными глазами, купальник сполз с ее груди.

Ее уши встали торчком.

— А мы, земляне, — задумчиво произнес Милт, — потеряли контроль над мускулами наших ушей, Мэри.

— Что? — промурлыкала она, смущенно мигая и нащупывая спавший лифчик.

— Наша способность поднимать уши атрофировалась, — объяснил Милт. — А у собак и кошек она осталась. Хотя, если нас исследовать морфологически.

Это будет необъяснимым для вас, так как мускулы у нас остались. Поэтому вы и допустили ошибку.

— Не понимаю, о чем это ты, — заметила Мэри чуть раздраженно.

Она игнорировала его, полностью переключившись на детали своего туалета.

— Давай вернемся к тебе.

Милт поднялся. Он теперь не чувствовал себя уютно в парке, так как больше уже не мог верить в его реальность. Нереальная белка, нереальная трава… было ли все это в действительности? Покажут ли они ему когда-либо свою реальность, вместо иллюзий? В этом он уже сомневался.

Белка следовала за ними неподалеку, пока они шли к вертолету, а затем переключила свое внимание на семью с двумя маленькими мальчиками. Дети бросали белке орешки, и она с большим удовольствием их разгрызала.