Чернила (ЛП) - Сан Аманда. Страница 23

Город оскудел, а мы двигались дальше, и теперь я уже нервничала. Может, он заметил меня. Может, он снова путал меня, потому что я не видела тут ничего необычного. Я уже видела, как он останавливается и смотрит на меня с самодовольной улыбкой, медленно хлопая.

Но в конце улицы показался автобус, и я ощутила облегчение. Он просто преследовал автобус.

 Деревья, покрытые почками, маячили зеленым цветом среди улиц города, и я поняла, куда мы едем.

Юки рассказывала мне об этом месте – Торо Исэки, месте археологических раскопок в гуще Шизуоки. Ограда, сплетенная из цепочек, окружала территорию и обрывалась оранжевой вывеской с кандзи, которые я не могла прочитать, но рядом была картинка рабочего в каске, что кланялся, извиняясь, потому смысл я уловила.

Томохиро остановился у ограды, его пальцы вцепились в сетку ограды. Он спрыгнул с велосипеда и пошел вдоль ограды. Она приподнималась возле перекладины, и он нырнул в проем, затягивая с собой велосипед. Когда он исчез за деревьями, я подъехала к проему в ограде.

Оттуда вела узкая тропинка, ее было почти не видно, но я проводила каждое лето в лесах Дип Ривера, а потому я заметила примятую траву и сломанные ветки.

На траве дрожал на ветру изорванный листок бумаги, по краю его шли дырочки, словно его вырвали из блокнота. На нем что-то было набросано. Я могла поклясться, что листок принадлежал Томохиро.

Я оглянулась, сердце бешено билось. Даже если меня уговаривали друзья, были границы, которые я никогда не пересекала. Я не могла представить, что прорвусь в ограниченную территорию.

Я смотрела на лесок за оградой, деревья шевелились на ветру. Я знала, что Томохиро там, но не представляла, что он там делает.

Я глубоко вдохнула. Горячий адреналин прилил к пальцам, заставил опустить уставшие ноги на землю.

Я приподняла ограду и проникла внутрь.

Напряжение покалывало шею и плечи, но ничего не происходило. Парк был тихим, слышались лишь странные птицы, общающиеся друг с другом.

Я наклонилась и подобрала обрывок бумаги, расправляя его пальцами. Глубоко вдохнув, я перевернула его. Быстро набросанные линии складывались в подобие конца хвоста дракона, покрытого штрихованными чешуйками. Местами хвост покрывали клочки волос и борозды, все было нарисовано резкими мазками чернил.

Я прищурилась, разглядывая листок. Что-то было не так, наверное, пропорции, но кусочек хвоста выглядел смешным. Один из шипов был слишком длинным, но потом он становился нормальной длины, а вместо этого нарушался размер чешуек. Я отстранила от рисунка лицо, пытаясь понять, как это, а порыв ветра вырвал рисунок из моей руки.

Хвост раскачивался от одного конца листка к другому.

Я выронила рисунок, сердце колотилось.

Я стояла и не знала, что делать. Показать Томохиро, что я здесь, и заставить объяснить? Но я буду выглядеть сумасшедшей. Не сказать, что сама идея преследования была лучше, но я так и не спланировала все свои действия. Я только хотела узнать, с чем он связан. Я поежилась, вспомнив о взгляде беременной девушки, все ужасы начались с этой странности. Я должна была узнать правду.

Лес был не таким густым, каким казался на первый взгляд, через несколько метров деревьев стало меньше, и я пришла к полянке в Торо Исэки.

Дыхание застыло в горле, когда я шагнула вперед.

Все вокруг купалось в цветах сакуры и белизне лепестков поздней умэ, нежности ярко-зеленых весенних листьев, и мне казалось, что я иду по древней картине. Опадающие лепестки падали на соломенные крыши старых домиков эпохи Яёй и траву вокруг них.

Томохиро сидел рядом с одной из хижин, на его коленях лежал черный блокнот, приподнятый так, словно холст на мольберте. Его рука быстро двигалась по бумаге, черный распространялся по белой странице. Он периодически останавливался и смахивал со своей работы лепестки вишни и сливы.

Я пробралась к краю поляны и смотрела на него.

Не поднимая головы, он сказал, продолжая рисовать:

- Уж лучше сядь рядом, а не стой там и пялься на меня. Раздражает.

Щеки вспыхнули, уши обожгло жаром от стыда.

Когда я не ответила, Томохиро перестал рисовать. Все еще не поднимая взгляд, он положил ладонь на землю рядом с собой и похлопал по ней.

- Садись.

Я ухмыльнулась.

- Я похожа на собаку?

Он взглянул на меня и усмехнулся, ветер играл с его взлохмаченными волосами, бросая и убирая пряди с его глубоких карих глаз. Я почти таяла.

- Ван, ван, - пролаял он, так японцы видели лай собак. Я чуть не отскочила назад, услышав это, и его глаза вспыхнули от восторга. – Это я здесь зверь, да? – сказал он с ухмылкой. – Не хочешь – не садись. Мне все равно, - и он вернулся к рисунку.

Я глубоко вдохнула и шагнула вперед, медленно подходя к его спине, согнутой над рисунком.

Взгляд нервно устремился к рисунку, наброску трясогузки. Рисунок был прекрасным, и я была рада видеть, что он не шевелится.