Чернила (ЛП) - Сан Аманда. Страница 63

Джун замолчал.

- О. Тогда это не он.

Спасибо, мозги. В этот раз.

- Мы постоянно сталкиваемся, но так ведь и не познакомились нормально? – сказал он, его сумка раскачивалась туда-сюда. Галстук сине-зеленого цвета двигался по его рубашке, пока он шел. – Ты знаешь, что я Джун, а вот я все еще не знаю, как тебя зовут. Даже стыдно спрашивать.

- Серьезно? – сказала я. Но ведь так и было, если подумать.

Я ему не говорила. Он невинно смотрел на меня с интересом, а я не знала, почему покраснела из-за этого. Хотя знала. Он был красивым. Он спас меня в Ишиде и вытащил из волос лепесток вишни. Но Томохиро был прав, Джун скрывал свои мысли, он улыбался, но пронзительный взгляд не показывал эмоции. Взгляд проникал в душу.

Зачем я смотрела в его глаза? Я отвела взгляд, беря себя в руки.

- Я Кэти Грин.

- Грин-сан, - сказал он. – О, прямо как цвет весны, нэ?

Ага, или рвоты. Он перегибал палку. Он мог даже догадаться, что мы с Томохиро… были знакомы.

- Так ты готовишься к турниру префектуры? – сказала я, вопрос был глупым. Разве он может ответить «нет»?

- Да, еще много работы. Я жду тренировки с лучшими представителями Сунтабы.

- Думаю, им придется многому у тебя поучиться, - рассмеялась я. И прикусила губу, чувствуя, что так предаю Томохиро. Джун улыбнулся.

- Моя школа на востоке от твоей, - сказал он. – Я решил, что для велосипеда сегодня слишком много. Хорошо, что мы можем вот так идти вместе, а я узнал о конкурентах.

- Ага, - сказала я. Но всеми силами пыталась найти причину не идти вместе. Дорога сузилась, и мы шли слишком близко, словно были парой. Несколько учеников и рабочих уже посмотрели на нас, явно восприняв все неправильно. Я не хотела, чтобы по Сунтабе ходили слухи, чтобы это узнал Томохиро.

Я ничего постыдного не делала, но рядом с Джуном было тревожно.

- Ано са, - сказал он, пока мы по ступенькам спускались в подземный переход от станции Шизуока. – Кто твой любимый композитор?

- Что? – я его толком не расслышала.

Он рассмеялся.

- Скажи. Тебе нравится классическая музыка?

- Да, но… странный вопрос.

- Прости. Я немного странный, - он усмехнулся, волосы высвободились из-за уха. Он заправил их обратно. – Но хотелось бы узнать.

Я размышляла мгновение.

- Думаю, Чайковский, - сказала я. – В Нью-Йорке я какое-то время занималась балетом. Просто для развлечения. Но уже в детстве мне нравились «Лебединое озеро» и «Спящая красавица».

- Ах, - сказал он. – Хороший выбор.

- А тебе?

Он улыбнулся.

- Мне нравится Бетховен, - сказал он. – Его музыка грустная, но в ней есть блеск надежды. И я тоже верю, что у этого мира еще есть надежда.

- Конечно, есть, - сказала я, но он притих. – Так… ты, наверное, играешь, раз спрашиваешь такое.

Он кивнул.

- Музыка и кендо, - сказал он. – Мои страсти.

- Но они совсем разные, - сказала я.

- Не совсем. Все мы создаем запутанные рисунки, двигаемся с артистизмом, нэ?

- Если так подумать, то да.

Мы шли в тишине, а потом вышли на поверхность недалеко от парка Сунпу.

- А ты скучаешь по танцам? – сказал Джун.

Я покачала головой.

- У меня плохо получалось.

- Да ты врешь, - усмехнулся он. – Я видел, как ты двигалась в поединке. Потому и не удивлен, что раньше ты танцевала.

Мои щеки вспыхнули. Я и не думала, что он следил за моим поединком. Я сражалась неплохо, но не с такой грациозностью, как он.

Мы зашли за угол, и тут я обрадовалась, что иду не одна.

Ишикава стоял посреди моста, облокотившись о поручень, рядом с ним было еще два парня. Они были не в школьной форме, явно старше, с неровно остриженными волосами и мускулистыми руками. Один из них курил сигарету, которую тут же выплюнул, когда мы приблизились. Мое сердце почти остановилось. Были они… могли ли они быть якудза?

Ишикава уставился на меня и сузил глаза. Я тут же вспомнила ночь и его ужасающее сообщение Томохиро. Я выглядела подозрительно? Но он же не знал, что я была с Томохиро, когда это случилось. Кровь шумела в ушах, мне казалось, что ноги подкосятся. Я еще не видела Ишикаву с настоящими якудза, если, конечно, это были они. Я замедлила шаги, почти остановившись, но помня, что нужно все отрицать, потому и стоять нельзя было.