Второе открытие Америки - Гумбольдт Александр. Страница 15

Так, Гумбольдт обратил внимание на замечательные геологические отложения Пермской губернии, но не успел исследовать их. Впоследствии, в письме к Мурчисону, предпринимавшему путешествие на Восток, Гумбольдт советует обратить внимание на эти отложения. Мурчисон выделил их в особую систему, которой дал название «Пермской».

Тем не менее благодаря удобствам, которыми пользовались путешественники, и их научному рвению эта экспедиция дала богатые результаты.

Обработка материалов, собранных во время азиатского путешествия, требовала личных сношений Гумбольдта с его парижскими друзьями. Политические обстоятельства также привлекали его в столицу мира. Тишина и порядок, установившиеся в Европе после реставрации Бурбонов, были внезапно нарушены французской революцией 1830 года и польским восстанием.

Последнее в особенности затруднило отношение Пруссии к новому французскому правительству, и Гумбольдт, которому уже не раз приходилось играть роль посредника в затруднительных обстоятельствах, был послан в Париж приветствовать династию Орлеанов и подмазать скрипевшее колесо дипломатических отношений.

В Париже он жил с 1830 по 1832 год, постоянно бывая при дворе и посылая в Берлин отчеты о состоянии политических дел. Личное отношение его к новому французскому правительству было отношением скептика, умудренного многолетним опытом жизни.

«Поверьте, друг мой, – говорил он принцу Гансу, возлагавшему большие надежды на Орлеанов, – мои желания совпадают с вашими, но мои надежды слабы. Вот уже сорок лет я вижу смену правителей в Париже; одни падают вследствие собственной неспособности, другие являются с новыми обещаниями, но не исполняют их, и повторяется прежняя история.

С большинством этих героев дня я был знаком, с иными близок: все это отличные, благомыслящие люди, пока не получат власти; но никто из них не выдерживал, все оказывались не лучше своих предшественников, а часто и еще большими плутами. Ни одно французское правительство не исполнило своих обещаний народу, ни одно не пожертвовало своим себялюбием общему благу. Нация всегда оставалась обманутой, и теперь будет то же. А ложь и обман будут снова наказаны».

События 1848 года, как известно, подтвердили это предсказание.

Жизнь Гумбольдта в это время была так же деятельна, как и раньше. Популярность его в Париже достигла апогея. «С Араго он на „ты”, – рассказывает К. Фогт, – с Броньяром – на близкой ноге, с Био, Гей-Люссаком, Шеврейлем его связывает многолетняя дружба. Вследствие этого… выборы в Академию происходят не в Париже, а в Берлине; кандидаты обращаются сначала к Гумбольдту, и, если он особенно расположен к кому-либо из них, то сам отправляется в Париж хлопотать за своего любимца.

А так как всякий француз, начиная заниматься наукой, ставит своей целью академическое кресло и пускает в ход все средства, чтобы добиться его, то расположение Гумбольдта всякому дорого и желанно». Несмотря на преклонный возраст, научная деятельность Гумбольдта не ослабевала. Скажем несколько слов о работах его, сделанных после азиатского путешествия.

Показав в работе об изотермах фактическое распределение тепла на земном шаре, Гумбольдт обратился к исследованию причин, от которых оно зависит. Он уяснил понятия о приморском и континентальном климате, показал причины, смягчающие климат в северном полушарии, и, приложив свои выводы к Европе и Азии, дал картину их климата, определил различие и причины, от которых оно зависит.

Мы не будем останавливаться на подробном развитии его взглядов, на массе числовых данных; равным образом ограничимся только указанием на его труды о причинах повышения и понижения снеговой линии, о влиянии почвы, высот, воды и пр. на температуру воздуха и т. д. Все это представляет такую массу фактов и общих взглядов, что решительно не поддается сжатому изложению.

Можно сказать, что он не только заложил фундамент сравнительной климатологии, но и участвовал в возведении самого здания как работник, собравший и принесший массу материала, а еще более как архитектор, творческий ум которого служил неисчерпаемым источником идей для других работников.

Исследование над относительной древностью гор и вулканическими явлениями представляет дальнейшее развитие взглядов, сущность которых мы уже излагали. Гумбольдт определил полосу землетрясений в Азии, классифицировал их, сводя к трем различным типам, и т. д.

Он продолжал также свои исследования над земным магнетизмом, собрав много данных в Азии и Европе. Кроме его собственных наблюдений по этому предмету большое значение для науки имели магнитные обсерватории, учрежденные по совету Гумбольдта русским, английским и североамериканским правительствами.

Географические работы его в эту эпоху относились к Азии. Он опроверг прежнее мнение об Азии как огромной, сплошной, плоской возвышенности и показал, что она прорезана четырьмя параллельными (а не расходящимися из одного центра) горными хребтами; сравнил ее орографию с орографией Европы и Америки и (по обыкновению) высказал много общих взглядов о влиянии ее природы и физического устройства на цивилизацию, странствования племен и пр.

Далее, им был издан огромный пятитомный труд по истории географии. Тут изложены причины, подготовившие открытие Нового Света, древнейшие сведения о нем, постепенный ход открытий в XV и XVI веках, сведения о старинных картах Америки и т. д. Это обширное сочинение явилось результатом многолетней работы в часы досуга, между делом.

Резюмируя в нескольких словах научную деятельность Гумбольдта (подразумеваем чисто научное значение, оставляя в стороне художественную обработку научных данных), мы можем сказать о нем: он создал сравнительную климатологию и ботаническую географию, был одним из главных двигателей плутонической теории и учения о земном магнетизме; сделал ряд крупных открытий в химии, физиологии, сравнительной анатомии, метеорологии, географии и оставил много трудов по истории, этнографии, политике и т. д.

С 1832 года Гумбольдт жил главным образом в Берлине, навещая, однако, по временам столицу мира и другие города Европы.

В Берлине он находился в постоянном общении с братом, дни которого были уже сочтены. Сношениям этим мешали только придворные обязанности Гумбольдта. В письмах своих он часто жалуется на «вечное качанье, подобно маятнику, между Берлином и Потсдамом», на осаждающих его принцев и т. п.

Вильгельм Гумбольдт скончался в 1835 году. Александр был сильно огорчен его смертью. «Я не думал, что мои старые глаза способны пролить столько слез!» – восклицает он в письме к Варнгагену.

Он взял на себя издание его сочинений и рукописей, из которых особенно замечательно исследование о языке кави. Сочинения Вильгельма были изданы в трех томах в 1836–1839 годах.

Кроме этих занятий время его делилось между научными трудами, обработкой «Космоса» и придворными отношениями.

Часто также видели его в университетских аудиториях, на лекциях Бека по истории греческой литературы, Митчерлиха – по химии, Риттера– по общему землеведению и др. Тут сидел он среди студентов, слушая и записывая лекции самым внимательным образом. На вопрос, зачем он это делает, он отвечал шутливо, что «хочет наверстать то, что упустил в юности».

7 июня 1840 года умер король Фридрих Вильгельм III, личный друг Гумбольдта, любивший его и, как говорит сам Гумбольдт, «предоставивший ему полную свободу действий и уважавший его дружбу с лицами, мнения которых не могли нравиться королю».

Высокое положение Гумбольдта, впрочем, не пострадало от его смерти. Новый король, Фридрих Вильгельм IV, сохранил с ним наилучшие отношения.

Это была странная, сложная натура. Богато одаренный от природы, прекрасно образованный, тонкий знаток искусства, он стремился окружить себя наиболее выдающимися представителями интеллигенции. Художники встречали в нем авторитетного критика, ученые – энциклопедиста, те и другие – блестящего, остроумного, красноречивого собеседника.