Книга шифров. Тайная история шифров и их расшифровки - Сингх Саймон. Страница 54
В свете таких представлений нет ничего удивительного, что ученые семнадцатого века пытались дешифровать иероглифы, интерпретируя каждый из них как целое понятие. Так, в 1652 году немецкий иезуит Афанасий Кирхер опубликовал словарь аллегорических толкований, названный «Эдип Египетский», и использовал его для создания фантастических и поразительных переводов. Те несколько иероглифов, которые, как нам сейчас известно, просто обозначают имя фараона Априя[24], были переведены Кирхером как «расположения божественного Осириса следует добиваться путем священных обрядов и через череду духов, чтобы Нил явил свою милость».
Сегодня переводы Кирхера кажутся смешными, но в то время их влияние на другие дешифровки было колоссальным. Кирхер был не только египтологом, — он написал книгу по криптографии, построил музыкальный фонтан, сконструировал волшебный фонарь (предшественник кинематографа) и спускался в кратер Везувия, заслужив этим звание «отца вулканологии». Кирхера считали самым авторитетным ученым своего века, и потому его идеи оказали влияние на поколения последующих египтологов.
Полтора столетия спустя, летом 1798 года, когда Наполеон Бонапарт отправил вслед за своей наступающей армией группу историков, ученых и рисовальщиков, памятники древнего Египта вновь оказались предметом тщательного изучения. Эти профессора, или «пекинесы», как называли их солдаты, проделали исключительную работу по составлению карт, выполнению зарисовок, измерению и описанию всего, что они видели. В 1799 году в руках французских ученых оказалась ставшая самой известной в истории археологии каменная плита, найденная отрядом французских солдат, располагавшихся в форте Жюльен близ города Розетта в дельте Нила. Чтобы расчистить место для расширения форта, солдатам поручили снести древнюю стену; при выполнении этой работы на одном из камней стены были обнаружены удивительные надписи: один и тот же отрывок текста на камне повторялся трижды — по-гречески, демотическим письмом и иероглифами. Розеттский камень, как его назвали, оказался, похоже, аналогом криптоаналитического криба, подобно крибам, которые помогли дешифровальщикам в Блечли-Парке взломать Энигму. Легко читаемый греческий текст являлся, по сути, фрагментом открытого текста, который можно было сравнить с демотическим и иероглифическим шифртекстами. Так что Розеттский камень позволял, по-видимому, разгадать значения древних египетстких символов.
Рис. 54 Розеттский камень (найден в 1799 году) с надписями, датируемыми 196 годом до н. э., содержит один и тот же текст, выполненный тремя различными способами: вверху иероглифы, посередине демотическое письмо и внизу греческий текст.
Ученые сразу же осознали важность этого камня и отправили его в Национальный институт в Каире для детального изучения. Однако прежде, чем в институте смогли приступить к серьезному исследованию, стало ясно, что французская армия вот-вот будет разбита наступающими британскими войсками. Поэтому французы перевезли Розеттский камень из Каира в относительно безопасную Александрию, но — какова ирония судьбы, — когда французы в конце концов сдались, по параграфу XVI пакта о капитуляции, все предметы древности, находящиеся в Александрии, были переданы Британии, те же, которые оставались в Каире, вернулись во Францию. В 1802 году бесценная плита черного базальта (размерами 118 см в высоту, 77 см в ширину и 30 см в высоту и весом 3/4 тонны) была отправлена в Портсмут на борту британского корабля «Египтянин», и в том же году она заняла свое место в Британском музее, где и остается до сих пор.
Из перевода греческого текста вскоре стало ясно, что на Розеттском камне было высечено постановление, принятое общим советом египетских жрецов в 196 году до н. э. В тексте перечислены благодеяния, оказанные фараоном Птолемеем народу Египта, и подробно описаны чествования, которые, в свою очередь, жрецы воздали фараону. Они, например, объявили, что «празднество в честь царя Птолемея V, вечно живущего, любимца Птаха, богоподобного Эпифана Эвхариста, будет ежегодно проводиться в храмах по всей стране с первого числа месяца Тота в течение пяти дней, когда они будут носить венки и совершать жертвоприношения, и воздавать другие обычные почести». Если в двух других надписях содержалось это же самое постановление, то, казалось, что расшифровка иероглифического и демотического текстов не будет представлять никаких трудностей. Оставались, однако, три значительных препятствия. Во-первых, Розеттский камень, как видно на рисунке 54, сильно попорчен. Греческий текст состоит из 54 строк, из которых последние 26 повреждены. Демотический текст состоит из 32 строк, в которых повреждены начала первых 14 строк (следует заметить, что демотический текст и иероглифы писались справа налево). Иероглифический текст сохранился хуже всего: половина строк была полностью утрачена, а оставшиеся 14 строк (которые соответствовали последним 28 строкам греческого текста) уцелели лишь частично. Вторым препятствием для дешифрования было то, что обе египетские надписи представляли собой древнеегипетский язык, на котором никто не говорил уже как минимум восемь столетий. Можно было найти группы египетских символов, которые соответствуют греческим словам, что даст возможность археологам определить значение египетских символов, однако установить, как звучат египетские слова, было невозможно. А до тех пор, пока археологи не будут знать, как произносились египетские слова, они не смогут определить фонетическое значение символов. Наконец, интеллектуальное наследие Кирхера по-прежнему заставляло археологов рассматривать египетскую письменность как семаграммы, а не фонограммы, а потому лишь очень немногие пытались хотя бы просто провести фонетическое дешифрование иероглифики.
Одним из первых ученых, который усомнился, что иероглифика являлась рисуночным письмом, был англичанин Томас Юнг, необыкновенно одаренный и эрудированный человек. Юнг родился в 1773 году в Мильвертоне, в графстве Сомерсет, и уже в два года мог бегло читать. К четырнадцати годам он выучил греческий, латынь, французский, итальянский, иврит, халдейский, сирийский, самаритянский, арабский, персидский, турецкий и эфиопский языки, а когда стал студентом колледжа Эммануэль в Кембридже, то получил, благодаря своим способностям, прозвище Феномен Юнг. В Кембридже он изучал медицину, но, поговаривали, что его интересовали только болезни, а не больные. Постепенно его все больше стали занимать исследования, и все меньше — забота о больных.
Рис 55. Томас Юнг
Юнг провел ряд выдающихся медицинских опытов, многие — с целью объяснить, как действует глаз человека. Он установил, что восприятие цвета является результатом наличия трех различных типов рецепторов, каждый из которых чувствителен только к одному из трех основных цветов. Затем, помещая металлические кольца вокруг двигающегося глазного яблока, он показал, что для фокусирования не требуется деформации всего глаза, и предположил, что всю работу выполняет хрусталик. Его интерес к оптике привел его в физику — и совершению ряда других открытий. Он опубликовал «Волновую теорию света» — классический труд о природе света; дал новое, и лучшее, объяснение приливов и отливов; определил понятие «энергия» и опубликовал основополагающие статьи по упругости. Казалось, что Юнг способен справиться почти с любой задачей, но это не вполне подходило ему. Его ум настолько легко пленялся новой проблемой, что он мог приступить к ней еще до того, как разделывался со старой.
Когда Юнг услышал о Розеттском камне, это оказалось для него непреодолимым искушением. Летом 1814 года он отправился в свой очередной отпуск в приморский курортный город Уортинг, взяв с собой копии всех трех надписей. Успех к Юнгу пришел, когда он обратил внимание на группу иероглифов, заключенных в овальную рамку, названную картушем. Интуитивно он почувствовал, что эти иероглифы были заключены в овальную рамку, поскольку представляли собой что-то исключительной важности, возможно, имя фараона Птолемея, так как в греческом тексте упоминалось его греческое имя — Ptolemaios. Если это так, то ему удастся определить фонетическое значение соответствующих иероглифов, так как имя фараона будет произноситься примерно одинаково, вне зависимости от языка. На Розеттском камне картуш Птолемея повторялся шесть раз, иногда в так называемом стандартном написании, а иногда в более длинном и более сложном варианте.