Суперфрикономика - Левитт Стивен Д.. Страница 6

Каким образом подобные вопросы обычно изучаются экономистами? Обычно все начинается со сбора больших массивов данных, происходящего случайно или целенаправленно. Хорошо собранные данные способны многое рассказать о человеческом поведении — по крайней мере, в тех случаях, когда для сбора информации используются правильно сформулированные вопросы. Наша цель в рамках этой книги состоит в формулировании правильных вопросов, и мы хотим начать обсуждение²¹. Именно это позволяет нам описывать, к примеру, как и почему типичный врач-онколог, террорист или студент ведет себя определенным образом.

Некоторые люди могут испытывать дискомфорт от факта, что все разнообразие человеческого поведения сводится к холодным числовым вероятностям. Кто из нас хочет, чтобы его воспринимали как типичного? Если бы у нас появилась возможность сложить всех мужчин и женщин на планете, то оказалось бы, что в среднем у типичного человека имеется одно яичко и одна полноценная молочная железа; однако сколько жителей планеты подпадают под это описание²²? Если бы ваш любимый погиб в результате аварии с участием пьяного водителя, то утешило бы вас то, что куда опаснее ходить по дорогам в нетрезвом виде? Если вы молодая индийская девушка, недавно вышедшая замуж и подвергающаяся унижениям со стороны супруга, то что лично вам с того, что кабельное телевидение придало новые силы типичной индийской женщине?

Эти возражения заслуживают внимания и являются довольно искренними. Однако хотя из каждого правила есть исключения, неплохо знать и сами правила. В сложном мире, где каждый человек может оказаться нетипичным по множеству параметров, крайне важно определить единую отправную точку. И этот процесс познания хорошо начинать с понимания усредненных величин. Действуя таким образом, мы защищаем себя от подспудного намерения мыслить — принимать решения, законы или правила, — основываясь не на реальности, а на известных нам исключениях или аномалиях.

Давайте на минуту переместимся в лето 2001 года, которое запомнилось многим жителям США под названием «Акулье лето». Газеты и журналы этого периода были переполнены пугающими рассказами о жестокости акул²³. Многие помнят историю Джесси Арбогаста — восьмилетнего мальчика, которому бычья акула оторвала правую руку и большой кусок бедра, когда он купался в теплом и неглубоком заливе в Пенсаколе (штат Флорида). Один из выпусков журнала Time, вышедший после этого инцидента, поместил огромную статью об атаках со стороны акул. Вот выдержка из этой статьи:

Акулы подбираются тихо и без предупреждения. Они используют для нападения один из трех способов: укусить и удрать, толкнуть и вцепиться или напасть со спины. Чаще всего они используют первый способ. Акула может увидеть ступню пловца, принять ее за рыбу и схватить, не успев понять, что в этот раз ей досталась не самая обычная еда.

Вам уже страшно?

Разумный человек никогда больше не ступит в океан. Однако знаете ли вы, сколько атак со стороны акул произошло в течение 2001 года?

Попытайтесь догадаться, затем разделите полученный результат на два, и так несколько раз. В течение всего 2001 года во всем мире было зафиксировано всего 68 атак на людей со стороны акул, причем лишь четыре из них закончились летальным исходом²⁴.

Эти цифры были не только ниже тех, что могли померещиться нам вследствие повсеместной истерии в СМИ; этот показатель оставался примерно на том же уровне и до 2001 года, и после него. В период между 1995 и 2005 годами в среднем по всему миру ежегодно происходило 60,3 атаки акул на человека, причем максимум составил 79, а минимум — 46. Вследствие нападения акул ежегодно погибало в среднем 5,9 человека, максимум составлял 11, а минимум — 3. Иными словами, заголовки газет летом 2001 года могли бы гласить: «Количество нападений акул в этом году выше среднего». Но, скорее всего, такие заголовки не позволили бы продать больше газет.

Итак, давайте на минуту забудем о бедном Джесси Арбогасте и подумаем немного о другом: в мире, населенном более чем 6 миллиардами человек, в 2001 году от акульих атак погибло всего четыре человека. Не исключено, что фургоны телевизионных компаний, несущиеся к месту очередной катастрофы, сбивают больше народа на дорогах.

А вот слоны ежегодно убивают не менее 200 человек²⁵. Так почему же мы не испытываем перед ними ужаса? Возможно, потому что большинство жертв живет далеко от мировых медийных центров. Возможно, свою роль играет и наше восприятие, сформировавшееся после просмотра фильмов. Дружелюбные и забавные слоны являются основными героями детских фильмов (вспомним хотя бы слоника Ба-бара или Дамбо); акулы же представляют собой четкий типаж злодея. Будь у акул хоть какие-то связи среди юристов, они точно подали бы иск против создателей фильма «Челюсти».

И тем не менее страх перед акулами, возникший летом 2001 года, был настолько силен, что перебить его смогли только террористические атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон 11 сентября. В тот день погибло почти 3000 человек — или в 2500 раз больше, чем было зафиксировано смертей от акульих зубов начиная с конца XVI века.

Итак, несмотря на некоторые недостатки, размышление в категориях типичного имеет и свои преимущества. В нашей книге мы стараемся рассказывать истории, основанные на накопленных данных, а не на анекдотах, заметных аномалиях, личных мнениях, взрывах эмоций или нравоучениях. Кто-то может считать, что статистика позволяет защитить любую точку зрения и оправдать то, что оправдать в принципе невозможно. Однако экономический подход преследует совершенно иную цель: обратиться к изучению того или иного вопроса без страха и пристрастия и позволить цифрам поведать нам истину. Мы не принимаем ту или иную сторону. Появление телевидения, к примеру, в значительной степени помогло женщинам сельских районов Индии. Но это не значит, что мы воспринимаем влияние телевидения как исключительно положительное. Как вы увидите в главе 3, развитие телевидения в Соединенных Штатах привело к разрушительным изменениям в обществе.

Экономический подход не предназначен для того, чтобы описывать мир таким, каким мы хотели бы (или не хотели бы) его видеть, или таким, о котором мы мечтаем и молимся. Скорее цель состоит в том, чтобы показать мир таким, какой он есть. Большинство из нас хотят что-то изменить, улучшить в окружающем нас мире. Но для того чтобы изменить мир, его необходимо сначала понять.

На момент написания книги прошел первый год финансового кризиса, начавшегося с краха субпремиальных ипотечных облигаций в Соединенных Штатах. Кризис распространился по всему миру подобно заразной болезни. На эту тему будут написаны сотни, если не тысячи книг.

Наша книга — не одна из них.

Почему? В основном потому, что мы недостаточно компетентны в вопросах макроэкономики с присущим ей множеством сложных и динамичных элементов. После недавних событий многие могут задаться вопросом: а насколько компетентны в вопросах макроэкономики большинство экономистов? Признанные экономисты обычно выглядят в глазах публики своего рода оракулами, способными абсолютно точно сказать, в какую сторону будут двигаться индексы фондового рынка, инфляция или процентные ставки. Но, как мы все недавно убедились, подобные прогнозы часто не имеют вообще никакого смысла. Экономистам довольно сложно объяснить события прошлого, не говоря уже о будущем. (Они до сих пор спорят о том, привели ли шаги, предпринятые Франклином Делано Рузвельтом, к окончанию Великой депрессии или к ее усилению!) Разумеется, они не одиноки. Нам кажется, что человеку в принципе свойственно верить в свои способности к предсказаниям — а также моментально забывать о том, на чем эти предсказания базировались.

Нам практически нечего сказать в этой книге о том, что принято называть экономикой. Наша лучшая (пусть и ненадежная) защита состоит в том, что хотя вопросы, о которых мы пишем, и не связаны с экономикой, они способны дать нам чуть более глубокое представление о реальном человеческом поведении. Хотите верьте, хотите нет, но если вы поймете причины, толкающие к обману школьного учителя или борца сумо, то сможете понять, каким образом смог развиться «пузырь» на рынке субпремиальных облигаций.