Воспоминания солдата - Гудериан Гейнц. Страница 37

Вечером 19 мая XIX армейский корпус вышел на линию Камбре – Перонн – Ам.

По моему расчету, 1-я танковая дивизия могла быть готова к наступлению на Амьен к 9 часам. Я заказал себе машину на 5 час, т. к. хотел быть свидетелем этого исторического акта. Офицеры моего штаба считали, что я хочу выехать слишком рано, и советовали мне отсрочить выезд, но я настоял на своем и оказался прав.

Когда 20 мая в 8 час. 45 мин. я прибыл на северную окраину Амьена, 1-я танковая дивизия готовилась перейти в наступление. По пути я убедился, что 10-я танковая дивизия находится в Перонне, и узнал интересные подробности о том, как проходила смена 1-й танковой дивизии. Части 1-й танковой дивизии, оборонявшие плацдарм, были отведены, не дожидаясь прибытия смены, т. к. командовавший ими подполковник [Герман] Балк не хотел упустить момент наступления на Амьен, которое он считал важнее обороны плацдарма. Сменявший его полковник [Франц] Ландграф [195] был чрезвычайно возмущен таким легкомыслием, но Балк ответил на его упреки: «Ну, что ж, овладейте этим плацдармом еще раз. Мне же пришлось его захватывать!» К счастью, противник предоставил Ландграфу время без боя снова овладеть оставленным плацдармом. Я объехал с юга Альбер, еще находившийся в руках противника, и направился на Амьен, встречая на пути бесчисленные колонны беженцев.

Наступление 1-й танковой дивизии развивалось успешно, и к середине дня город и плацдарм глубиной примерно 7 км были в наших руках. Я быстро осмотрел захваченную местность и город, особенно прекрасный собор, и быстро направился по дороге в Альбер, где предполагал найти 2-ю танковую дивизию. Я ехал навстречу потоку наступающих войск и беженцев. В немецкие походные колонны вклинилось много машин противника, водители которых надеялись остаться незамеченными в клубах пыли, добраться до Парижа и избежать плена. За короткое время я взял в плен 15 англичан.

В Альбере я встретил генерала Фейеля. 2-я танковая дивизия захватила на учебном полигоне английскую батарею, которая была вооружена только учебными снарядами, ибо никто не ожидал нашего появления. Военнопленные разных национальностей заполнили площадь и улицы города. Опасения 2-й танковой дивизии, что наступление придется приостановить из-за нехватки горючего, вскоре рассеялись. Дивизия получила приказ достичь сегодня же Абвиля: К 19 час. она выполнила его, пройдя через Дуллан, Бернавиль. Боме, Сен-Рикье. Правда, наши самолеты ставили эту дивизию в невыгодное положение, подвергая ее время от времени бомбардировке. После того как я посетил командира 2-й танковой бригады [2-й танковой дивизии] полковника [Генриха] фон Притвица, отличавшегося большой подвижностью, и убедился, что он выступает на Абвиль, я направился в Керье, северо-восточное Амьена, куда был перемещен штаб корпуса. Здесь нас атаковали наши же самолеты. Это был столь недружественный акт, что наша зенитная артиллерия открыла ответный огонь и достала одну такую невнимательную птичку. Оба летчика выпрыгнули с парашютом и вскоре сидели передо мной и с неприятным удивлением глядели друг на друга. Когда закончилась первая, мучительная часть беседы, я подкрепил молодых людей бокалом шампанского. К сожалению, они разбили только что прибывшую новую разведывательную бронемашину.

Еще в эту же ночь батальон Шпитта из 2-й танковой дивизии вышел через Нуаель к Атлантическому побережью. Это было первое немецкое подразделение, пробившееся к океану.

Вечером этого знаменательного дня мы не знали, в каком направлении нам придется продолжать наступление; танковая группа Клейста также не получила приказа о дальнейшем ведении операции. День 21 мая был потерян в ожидании приказа. Я использовал это время, чтобы осмотреть переправы через Сомму и плацдарм у Абвиля. По дороге я спросил у своих солдат, как они расценивают проведенные операции. «Очень хорошо, – ответил австриец из 2-й танковой дивизии, – но два дня мы потратили попусту». К сожалению, он был прав.

Овладение побережьем Ла-Манша

21 мая пришел приказ продолжать наступление на север с задачей овладеть портами Ла-Манша. Я хотел направить 10-ю танковую дивизию через Эден, Сент-Омер на Дюнкерк, 1-ю танковую дивизию – на Кале и 2-ю танковую дивизию – на Булонь, но вынужден был изменить свой план, т. к. в 6 час. 22 мая получил приказ командования выделить 10-ю танковую дивизию в резерв танковой группы. Следовательно, в моем распоряжении для наступления 22 мая остались лишь 1-я и 2-я танковые дивизии. К сожалению, моя просьба в целях быстрого овладения портами Ла-Манша оставить мне все три дивизии не была удовлетворена. С тяжелым сердцем мне пришлось отказаться от немедленного наступления 10-й танковой дивизии на Дюнкерк, 1-я танковая дивизия вместе с прибывшим из Седана пехотным полком «Великая Германия» направлялась теперь через Саме, Девр на Кале, 2-я танковая дивизия наступала вдоль побережья на Булонь.

21 мая севернее нас произошло интересное событие: английские танки сделали попытку пробиться по направлению к Парижу. Под Аррасом они натолкнулись на еще необстрелянную в то время дивизию СС «Мертвая голова» и вызвали панику в ее рядах. Пробиться они не пробились, но некоторым образом повлияли на настроения штаба танковой группы фон Клейста, который вдруг стал проявлять нервозность. На солдат это влияние не распространилось. 21 мая XLI армейский корпус силами 8-й танковой дивизии достиг Эдена, 6-я танковая дивизия заняла Буаси.

Утром 22 мая началось наступление. В 8 час. был пересечен рубеж р. Оти в северном направлении. Продвижение на север не могло проходить всеми силами 1-й и 2-й танковых дивизий, т. к. обе дивизии и особенно 2-я танковая дивизия должны были оставить гарнизоны для обороны соммских предмостных укреплений, пока их не сменят части наступавшего за нами XIV армейского корпуса генерала фон Витерсгейма, с которым мы уже познакомились под Седаном, когда он выполнял аналогичную миссию.

22 мая под Девром, Саме и южнее Булони начались ожесточенные бои. Против нас действовали главным образом французы, но были и англичане, бельгийцы и даже некоторые отбившиеся от своих частей голландцы.

Противник был отброшен, но его авиация действовала энергично, бомбардировала и обстреливала наши войска, чего нельзя было сказать о нашей авиации. Оперативные аэродромы были расположены далеко от района боевых действий, авиация, по-видимому, не могла быстро перебазироваться на передовые аэродромы. Несмотря на все это, нам удалось ворваться в Булонь.

Командный пункт корпуса был переведен в Рекс. Теперь 10-я танковая дивизия снова входила в состав корпуса. Я решил немедленно повернуть на Дюнкерк 1-ю танковую дивизию, подошедшую уже вплотную к Кале, а 10-ю танковую дивизию, двигавшуюся за ней из района Дуллан, направить через Сааде на Кале, с захватом которого еще можно было не спешить. В полночь я отдал по радио 1-й танковой дивизии следующий боевой приказ:

Развернуться в боевой порядок севернее р. Конш до 7.00 23.5, 10-я танковая дивизия следует во втором эшелоне, 2-я танковая дивизия ведет бои в Булони. Части этой дивизии 23.5 следуют через Маркизе на Кале. 1-й танковой дивизии достигнуть линии Одрюкк, Ардр, Кале, затем повернуть на восток и продвигаться в восточном направлении через Бурбур, Виль, Гравлин на Берг и Дюнкерк. Южнее наступает 10-я танковая дивизия. Выполнение приказа по паролю «Выступление – восток». После этого начать выступление в 10.00.

Рано утром 23 мая был передан приказ с паролем: «Выступление – восток – 10.00. Продвижение южнее Кале на Сен-Пьер-Брук и Гравлин».

23 мая 1-я танковая дивизия с боями начала продвигаться по направлению на Гравлин, 2-я танковая дивизия вела в это время бои за Булонь. Штурм города носил своеобразный характер, т. к. старые городские каменные стены долгое время мешали нашим танкам и пехоте проникнуть в город. С помощью приставных лестниц и благодаря эффективной поддержке 88-мм зенитных орудий нам, наконец, удалось преодолеть каменную стену в районе собора и проникнуть в город. Начались бои в порту, в ходе которых огнем танков один английский торпедный катер был потоплен и несколько других повреждено.